Я закончила около девяти, а Ник все еще не вернулся. Я вычистила все ящики. Стол. Протерла все. Выкинула мусор. Вернулась к окну. И пялилась на флигель до тех пор, пока мои глаза не начало жечь.
К десяти часам я успела убедить себя,что выдумала Ника.
Около одиннадцати, я отправилась спать только для того, чтобы на цыпочках прокрасться в швейную комнату Агги. Там я уселась на стуле напротив окна, выходящего на задний двор, и возобновила наблюдение.
Я пялилась на флигель.
И снова пялилась.
Окна были темными. Ничего не двигалось.
В груди горело от тщетного ожидания.
Минуты превращались в часы. Часы в мучительные дни.
Он не вернется.
Пожалуйста, вернись!
Почему я хотела, что бы он вернулся?
Что я буду делать, если он не вернется?
Последние шесть лет, я так усердно старалась понять, что же случилось со мной? Как это все закончилось? Какова в этом была роль Ника?
Я пыталась убедить себя, что исцелилась от ран. От физических. и эмоциональных. Ран, которые я даже не знала, как назвать. Но, годы шли, а они оставались открытыми и "гноились". Я чувствовала, что никогда уже не буду прежней.
Появление Ника стало "швом" на этих ранах, маленькая часть меня снова почувствовала себя настоящей.
Он должен вернуться.
Я подтянула ноги и положила их на стоящий передо мной стул, обхватив при этом колени. Взглянула на часы, тикающие над швейным столом Агги и упрямо приближающиеся к отметке полуночи.
Он никогда не возвращался.
Уголком глаза я уловила движение и бросилась к окну.
Ник пересекал маленький островок света, отбрасываемый наружным освещением флигеля, шаги его были медленными и неустойчивыми. Он остановился на нижних ступеньках и обернулся к дому. Я нырнула обратно в тень с бешено колотящимся о мои ребра сердцем.
Он вернулся.
Он был настоящим.
Я была настоящей.
Я была настоящей.
***
Офис доктора Седвика был недалеко от моего любимого магазина "Новый век" и полностью пропах запахами масел и благовоний. Офис был маленький, с тяжелой кожаной мебелью и таким количеством книг на полках, что можно было бы открыть библиотеку.
Я посещала нескольких врачей на протяжении этого года и офис доктора Седвика точно был моим любимым. Он был теплым и уютным и выглядел, как рабочий кабинет отца,или по крайней мере, я представляла, что именно так кабинет отца и мог бы выглядеть.
У моего отца никакого кабинета не было. По-правде говоря, мой отец вообще проводил с нами мало времени. Они с мамой развелись, когда мне было четыре года, и с тех пор он увяз в своей работе, путешествуя так много, что я редко его видела.
Когда я узнала, что он покончил с собой, пока мы с мамой были похищены — я онемела от этой новости. Я не видела отца месяцами до своего исчезновения. Это было, как будто его смерть была чужой историей, о которой я услышала от друга — его потерей, не моей.
Я все еще чувствовала себя виноватой, что не скучаю по нему.
— Доброе утро, Элизабет, — сказал доктор Седвик, как только я вошла.
Я посещала доктора Седвика на протяжении года, и хотя, я всегда сомневалась в эффективности разговоров о моих проблемах — я чувствовала себя легче после наших сеансов.
— Доброе, — ответила я и побрела к кожаному дивану. Я всегда садилась на правую его сторону, прижимаясь к изгибу спинки и подлокотника, и чувствуя спиной комфортное тепло от наброшенного на диван пледа.
— Дай мне одну секунду, — он сделал несколько записей в блокнот, до того, как захлопнуть его и закрыть дверь. Он обошел стол и сел на кожаный стул напротив меня, бросив новый блокнот на колени.
— Как дела сегодня? — спросил он.
Каждый наш сеанс начинался именно так. В нашу первую встречу я ответила "Хорошо". Я давно усвоила, что люди, спрашивая как у тебя дела, хотят услышать именно это.
Но, доктор Седвик умел смотреть в корень, потому спросил меня снова, приподняв бровь и слегка улыбнувшись. И он все продолжал спрашивать, пока я не сказала ему правду.
Сейчас я сразу начинала с правды.
— Запуталась. Счастлива. Полна надежд.
— Продолжай.
Я пожала плечами:
— Впервые за долгое время то я чувствую, что то, что случилось в прошлом, наконец-то обретет какой-то смысл.
Он поджал губы, кивнул и нацарапал что-то в своем блокноте.
— Потому ты полна надежд? — спросил он. — И счастлива?
— Я думаю, да.
— Надежда — это сильная вещь. Это как...— он притих и уставился в окно, щурясь от солнечного света, — Это как огонь в темноте. Ты понимаешь?
— Я думаю, да.
— Хорошо, тогда в чем ты запуталась?
Я прикусила нижнюю губу. Должна ли я впутывать в это Ника?
Вопрос доктора Седвика опередил меня:
— Это имеет какое-то отношение к тому парню, что остановился в твоем доме?
Я приподняла брови:
— Агги уже звонила вам?
Он улыбнулся.
— Ты же знаешь ее. Она беспокоится.
Над камином тикали часы.
— Да, — ответила я. — По-правде говоря, все это связно с ним.
— Он помогает тебе разобраться с твоим прошлым?
— Да.
— Кто он на самом деле такой?
Я сглотнула и облизала губы. Доктор Седвик частично знает о том, что случилось. Но, только частично. И ничего действительно важного.
— Он... он из моего прошлого.
Ручка запорхала по блокноту.
— Он знает что случилось с тобой?
— Да. Я имею ввиду, немного.
— Как ты его встретила?
Я заерзала, поджав под себя ноги. Должна ли я рассказать ему? Все что я сказала ему должно было остаться между нами, но секреты имеют свою силу, и это был один из самых важных. Полиция искала любые улики, что бы выйти на след Ника, когда он принес меня на руках в больницу. И не нашла ничего.
Должен ли будет доктор Седвик заявить о том, кто такой Ник, если я расскажу ему? Попирает ли закон врачебную тайну?
— Нас познакомил общий друг, — ответила я.
— Что ты чувствуешь к Нику сейчас?
— Я хочу проводить с ним каждую секунду дня. Я даже не могу объяснить почему.
— Он чувствует тоже самое?
— Я не знаю.
Доктор Седвик почесывал затылок, пока думал, ручкой зажатой между указательным и средним пальцами.
— Почему Ник снова появился в твоей жизни?
— Он просто гостит здесь.
— Он назвал тебе причину почему он здесь?
Я нахмурилась. Доктор Севдик никогда не был так заинтересован ни одним человеком в моей жизни. Никогда. А ведь он знал даже, что я чувствовала по отношению к Эвану.
— Нет, — ответила я. — Мы можем поговорить о чем-то другом?
Он пожал плечами.
— Если тебе хочется.
Мне хотелось. Я хотела говорить о чем-то кроме Ника. И в то же время, не могла и думать о том, что бы говорить о чем-то еще, кроме него.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что случилось той ночью? С Хлоей и Эваном.
Болезненное воспоминание. Все еще болезненно-острое.
— Мы были в лесу и я думаю, Эван собирался сказать мне, что я ему нравлюсь, но я повела себя, как сумасшедшая. Это было, как воспоминание, или что-то вроде того.
Я объяснила, как Эван убежал, что бы найти место, где ловил сотовый, и что в это время мой мозг уже успел отключиться, что сосновые деревья подтолкнули мои воспоминания.
— Ароматы — это мощный фактор, — сказал доктор Седвик, — Ты когда-либо думала над тем, что бы работать над воспоминаниями в контролируемой обстановке?
— Что вы имеете в виду?
— Надо установить какой из ароматов какие воспоминания вызывает, и проверить в безопасном месте,например дома.После того как ты столкнешься с ними,они уже будут меньше влиять на тебя.
Я не думала об этом,хотя несколько дней назад в некоторой степени так и поступила.
С бутылкой моей матери.
— Я попробую,-сказала я.
Доктор Седвик кивнул,сделал пометку.
— Попробуй и сообщи как все прошло. И не торопись.
— Хорошо.
— Итак, давай вернемся к Эвану. Как он отреагировал на произошедшее?
— Ну, после случившегося он выглядел нормально,но сейчас я переживаю,что упустила шанс быть с ним вместе.
Доктор Седвик закинул ногу на ногу и взглянул на меня.
— Если тебе придется выбирать между Эваном и Ником,кого ты выберешь?
— Я не знаю. Я едва знаю Ника. Я имею ввиду...Я думаю, я больше времени провела с Эваном. Поэтому я должна выбрать его. Но....
Последовала длинная наполненная смыслом пауза.
— Но? — он убеждал меня продолжать.
— Эван — он ,как капля дождя,в то время как Ник -море.
— А..., -Доктор Седвик многозначительно кивнул.
— Ну... И что мне делать?
Он отложил записи в сторону и наклонился ближе, сложив руки вместе.
— Океаны бескрайние и почти всегда бездонны. В дождь ты порхаешь, Элизабет. В море тонешь.
