сработала с отвлечением.
– Правда? – Мое сердце замирает от гордости.
– Почти профессионально, – кивает он. – Но настоящее веселье начнется вечером. Мы
вернемся и разберемся с картиной Кроуфорда до открытия выставки.
– Но разве все не заметят, что она пропала? Повсюду в галерее будет полиция. А как
только Леннокс узнает, что мы тут… – я сглатываю.
Сент-Клэр улыбается.
– Не волнуйся, у меня был нарисован дубликат. Я упаковал его в заднюю часть ящика, в
котором перевозят мою картину, он как раз находится в хранилище. Вечером мы поменяем их
с настоящим, и никто ничего не заметит.
Через разделяющее стекло бросаю взгляд на водителя, который совершенно не
обращает на нас никакого внимания. Даже если его английский безупречен, ему все равно не
понять, о чем мы говорим. И я расслабляюсь на плече Сент-Клэра.
– Отличная работа, Робин Гуд.
Он обнимает меня одной рукой.
– Согласится ли Леди Мэрион сегодня вечером отужинать с Робином?
Я улыбаюсь.
– Только если не случится так, что он не уплатит в ресторане по счету. – Сент-Клэр
разражается искренним смехом, который я так люблю.
– Я знаю местечко в паре кварталов отсюда. Поверь мне, оно тебе понравится.
Мы подъезжаем к крошечному отверстию в стене на втором этаже маленького здания, в
котором мэтр знает Сент-Клэра по имени и усаживает нас за столик у окна с видом на Сену.
Вид из окна просто потрясающий: окутанный сумерками город, иссиня-черное небо
подсвечивается лишь мерцанием белых звезд, а на противоположной стороне реки
возвышается Эйфелева башня.
Я так взбудоражена, что буквально хлопаю в ладоши.
– Эйфелева башня! – вбираю ее идеальную архитектурную форму, конусообразную
металлическую конструкцию, освещенную золотистыми огнями, ярко горящими на фоне
чернильного неба. – Всю жизнь мечтала ее увидеть, – произношу я, с трудом находя слова. –
С тех самых пор, как увидела ее изображение на картине в галерее, находясь там с мамой.
– Я подумал, что тебе может понравиться это место, – улыбается Сент-Клэр.
Официант приносит нам два бокала и бутылку красного вина. Сент-Клэр наливает
каждому понемногу и поднимает свой бокал. – За тебя, Грэйс Беннет.
– За меня? – удивленно спрашиваю я. – Почему?
Он качает головой, и на его лице появляется серьезное выражение.
– Я уже говорил тебе, что мне всегда приходилось хранить в секрете эту часть моей
натуры. – Он смотрит на меня в упор, и я никогда не видела у него такого взгляда – это
искренняя честность. Без присущего ему подтрунивания или легкого обаяния. Вот он
настоящий, и я чувствую сильнейшую связь между нами, словно мы магниты, настроенные
друг на друга.
– Не могу описать, как приятно ощущать, что больше не нужно ничего скрывать, что
могу разделить с тобой эту часть меня – позволить увидеть себя полностью, каков я есть, а не
только публичную сторону, которую изображаю перед всем миром. – Он берет мою руку. – Ты
так меня осчастливила, Грэйс.
Я сжимаю его руку.
– А ты осчастливил меня. Показал, какой может быть жизнь, когда живешь ею по
полной. Спасибо тебе.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 3
Я осознаю, как мне повезло, что познала радость найти человека, который получает
удовольствие от тех же вещей, что и ты, который полностью, до глубины души тебя понимает.
Сент-Клэр поднимает свой бокал.
– За нас.
– За приключение, – говорю я.
– За этот вечер, – Сент-Клэр подмигивает мне точно так же, как в день нашего
знакомства, пока мы чокаемся бокалами и пьем за наше будущее.
39
N.A.G. – Переводы книг
Глава 9
Квартира, которую Сент-Клэр снял для нас, просто восхитительна: в ней много
французского антиквариата, удивительно высокие потолки, кремовые шторы и стены цвета
«утиное яйцо»3. Но на этот раз я не акцентирую свое внимание на стенах, украшенных
произведениями искусства, или на невероятных панорамных видах города. Сегодня все
внутри меня скручивается от нервов из-за предстоящего дела.
Кража картины Кроуфорда.
Мы оба переоделись для важного вечера в черные брюки и куртки. Чувствую себя,
словно Тринити из фильма «Матрица», готовая к действию.
– Ты как милая маленькая воровка-домушница, – шутит Сент-Клэр. Он склоняется над
кучей чертежей и карт, разложенных на столе, и еще раз перепроверяет свой план.
Я доверяю ему планирование кражи, но все же нервничаю, особенно насчет того, чтобы
не попасться на видео. После той ночи, когда Леннокс барабанил в нашу дверь, мне хочется
быть уверенной, что никаких улик не останется.
– Как мы пройдем мимо камер слежения? – спрашиваю я. – Они повсюду.
Сент-Клэр ухмыляется.
– Нет нужды волноваться из-за них. У меня есть компьютерная программа, которая
перехватит камеры наблюдения и будет прокручивать одно и то же видео. Они не увидят, как
мы входим или выходим.
Я улыбаюсь.
– Умеешь ты сказать что-нибудь приятное.
Он посмеивается и жестом подзывает к себе.
– Смотри, – говорит он, указывая на карту галереи. – Картины будут вот тут, в
демонстрационной комнате, где они хранят их после распаковки. – Он проводит пальцем по
линии. – Это маршрут ночной охраны, но сегодня будет важный футбольный матч, так что
они будут отвлечены. Полагаю, что патрулировать будут лишь во время перерывов и между
таймами, если вообще будут. В галереях вроде этой по ночам не наблюдается особой
активности, и они не будут ожидать воров.
– Ты думаешь обо всем, – говорю я, качая головой.
– Это не первое мое родео, – подмигивает он, будучи совершенно расслабленным и
уверенным, затем собирает маленькую сумку и перекидывает ее лямку наискосок через грудь.
Но для меня оно первое. Мне остается только положиться на опыт Сент-Клэра и
надеяться на удачу.
Мы паркуемся на тихой улочке в паре кварталов от галереи. Ночь стала дымчато-
черной, а огни размывает спустившаяся на город низкая облачность, которая также
затуманила свет звезд. Сент-Клэр открывает дверцу со своей стороны и выбирается из
машины, после чего склоняется к открытому окну и целует меня в щеку.
– Оставайся здесь и не высовывайся, будь готова уехать по моему сигналу.
О, черт, нет.
– Что? Я иду с тобой.
Он хмурится.
