— Лик…
Арина вздохнула. Лика понимала, как тяжело матери сделать этот шаг. И дело не в Карине и не в том, что Горский тоже ничего знать не будет — звонок ему как острый нож. Они общались, но всегда инициатором этого общения был он, а целью всегда была Лика. Потеряв одну дочь, Горский вспомнил, что есть другая, напрочь позабыв при этом, сколько боли и слез он причинил и Лике, и Арине, пока жива была Карина.
— Мамуль, помоги нам, — жалобно просила Лика, касаясь едва заметно дрожащей руки матери. — Ты же знаешь, я никогда не стала бы тебя просить об этом, если бы был другой выход.
— Знаю, — выдохнула Арина. — Хорошо, Лик, я позвоню ему. Не факт только, что он согласится дать что-то из ее вещей…
— Можешь смело шантажировать мной, — улыбнулась Лика. — Только про Максима ничего не говори ему, ладно?
— Да не скажу, не бойся. Ешьте давайте, я сейчас вернусь.
***
Три часа ночи, особняк на другом конце города. Пригрев молоденькую девушку на смуглом плече, растянулся на черном шелке простыни мужчина. Сон его спокоен, размерен; прохладный ветерок, залетая в открытое настежь окно, ласкал его подтянутое тело под откинутым покрывалом, но ничуть не тревожил. Он спокоен. Девушка рядом с ним, начиная замерзать, потянулась к нему, теплому, даже горячему. Не просыпаясь, обнял ее крепче.
Звонок. Громкий, пронзительный… Мужчина зашевелился и потянулся к мобильнику. Три часа ночи и имя абонента «Арина»… Сон как рукой сняло. Не заботясь, что разговором сейчас разбудит спящую на его плече девушку, Горский ответил.
— Арина? Что случилось?
Его голос встревожен, и первая мысль — случилось что-то с Ликой.
— Да ничего не случилось. Здравствуй, Саш. Я хотела поговорить с тобой о Карине…
— Арин, — Горский выдохнул с облегчением и откинулся на подушку, — ты на часы смотрела? Три часа ночи. Ты звонишь мне, чтобы поговорить о Карине?!
— Сколько?! Саш, прости, пожалуйста… Я… Я не смотрела… Извини, я утром тебе перезвоню…
— Да погоди ты, — остановил Горский ее растерянный лепет. — Подожди минутку, из комнаты только выйду.
Девушка на его плече недовольно хныкнула, когда осторожным движением ее переложили на подушку, и тут же проснулась.
— Ты куда? — спросонья спросила она, разглядывая темный силуэт ускользающего из постели мужчины.
— Спи. Я скоро вернусь.
Горский закрыл за собой дверь спальни — пусть Ланка спит, его семейные дела ее не касаются.
— Да, Арин, слушаю тебя, — Горский плюхнулся на диван и потянулся к сигаретам.
— Скажи, у тебя же остались Каринины вещи?
Горский нахмурился и устало потер лоб — ну что за странные разговоры в три часа ночи? Нет, Аринка в своем репертуаре…
— Арин, ну конечно, остались. Давай ближе к делу, мне вставать завтра рано.
На том конце связи замолчали, будто не решаясь продолжить разговор…
— Арин?
— Ты не мог бы на пару дней дать ее телефон или компьютер? Хотя бы на день, — поправила себя Арина. — Я верну, обещаю.
— Арин, что случилось? Зачем тебе?
— Да ничего не случилось. Лика просит. Не знаю, зачем, но очень просит… Дашь?
— Лика, значит… А сама, значит, звонить мне не стала.
— Саш, не начинай, ладно?
— Да не начинаю, — выдохнул Горский. — Телефона у меня нет, есть ноутбук — устроит?
— Устроит.
— Ну приезжай завтра, заберешь. Я Ланку предупрежу — она тебе отдаст. Верни только потом.
— Саш, — замялась вдруг Арина.
— Ну что еще?
— Ты не мог бы сам его завезти ко мне на работу? Прости, но видеть твою жену у меня нет никакого желания. Не вынуждай.
— Она мне не жена.
— Это неважно. Завезешь?
— Ладно, завезу. Буду в твоем районе около двенадцати. Это все?
— Все. Спасибо.
— У вас точно все в порядке?
— В порядке, в порядке. Извини, что так поздно позвонила, совсем счет времени потеряла… Спасибо еще раз. До завтра.
— Ну до завтра…
Горский нажал отбой. Теперь и вовсе не до сна ему. Одна сигарета, другая практически следом… Лика никогда его не простит. Даже сейчас, когда ей вдруг зачем-то понадобился Каринкин ноутбук, она просит через мать…
— Что случилось? Кто звонил? — раздался рядом заспанный голосок Ланы.
— Арина.
Девушка села рядом и тут же юркнула под руку Горского.
— И что ей нужно среди ночи?
— Лика просит ноутбук Карины.
— И все?
Горский только плечами повел в ответ — вроде все.
— Мда, звонить среди ночи только ради этого, — недовольно протянула Лана. — Твоя Арина на редкость тактичный человек.
— Лан, иди спать.
— Гонишь?
— Не гоню. Просто хочу побыть один.
— Горский, а может, хватит уже себя терзать? Ты восемь лет бьешься в закрытые двери! Твоя дочь уже давно не ребенок и давно для себя все решила — ты не нужен ей, отстань от нее.
— Я сам решу, что мне делать с моей дочерью.
— Да ничего ты уже не сделаешь! Она ненавидит тебя, и твоя Арина наверняка не последнюю роль в этом сыграла. Отстань ты уже от них, займись, наконец, собственной жизнью! Давай ребенка, в конце концов, заведем…
— Лан, закрыли тему! — разозлился Горский. — И давай договоримся, если тебе нечего сказать — ты просто промолчишь, ладно? И в мои отношения ни с Ликой, ни с ее матерью не лезь, пожалуйста. Они моя семья и всегда ею будут. Это понятно?
— Понятно, — буркнула девушка, вставая с дивана. — Мне только одно непонятно, Горский, если женщина, с которой ты разошелся двадцать лет назад, и дочь, которая тебя не принимает, до сих пор твоя семья, то я для тебя кто?
— Тебе скандала хочется? Не передергивай, ты прекрасно понимаешь, о чем я. У меня есть дочь, а у моей дочери есть мать — они обе всегда были, есть и будут частью меня. Если тебя что-то не устраивает, я насильно тебя рядом с собой не держу.
Глава 9
— Лик…
Рано утром Арина вошла в комнату дочери и села на кровать — Лика тут же заелозила и с улыбкой потянулась, спросонья разглядывая мать в легком бордовом платье на тончайших бретельках — коленки прикрывает, но все же выгодно подчеркивает и вполне еще красивую грудь, и узкую талию, и стройные ноги.
— Доброе утро, мамуль. Уже уходишь?
— Да, мне пора. Ликуш, я попросила Влада приехать — он присмотрит за вами.
— Мам, ну зачем? Нет, не надо, даже не вздумай!
— Лик…
— Перестань, ничего плохого мне Власов не сделает. Пожалуйста, отзови Влада, не нужно посторонних.
— Лик, послушай, Власов обозлен, мы не знаем, что он за человек, и если он действительно не был виноват, как утверждает…
— Мам, — оборвала Лика, касаясь руки матери. — Все, давай не будем больше об этом. Если б он хотел что-нибудь со мной сделать, он бы уже сделал — у него уже была не одна возможность. Успокойся, пожалуйста, все будет хорошо. Езжай и не вздумай никого сюда присылать — все равно не пущу, пока здесь Максим.
— Я боюсь за тебя.
— Знаю. Но бояться сейчас нужно не Власова. Лучше попроси Влада съездить в гостиницу и забрать мои вещи. И машину. Я бы Руслана попросила, но он начнет вопросы лишние задавать. Попросишь?
— Заберем, не волнуйся. Ты заявление на увольнение написала?
— Еще вчера, — Лика потянулась к столику, взяла листок бумаги и протянула матери. — Спасибо. Появляться там после вчерашнего хочется меньше всего.
— Надеюсь, с твоей самостоятельностью теперь покончено? Когда соскучишься по работе, вспомни, что твоя мать не отказалась бы от помощницы, — с улыбкой проговорила Арина. — Ладно, я поехала. Постараюсь освободиться пораньше. Будь осторожна.
Арина легонько поцеловала дочь и направилась к дверям.
— Мам, а ты ради отца так нарядилась? — вдруг долетел ей в спину Ликин голос.
Арина остановилась. Печаль ей слышится в голосе дочери и настороженность… А ей действительно хотелось выглядеть сегодня хорошо. Не потому, что хочется посоперничать с его Ланой или доказать что-либо ему самому — но она совсем не прочь показать, что и она, «бестолковая», как он любил выражаться, вполне еще молодая, красивая женщина. А еще она очень надеялась, что Лика не заметит ни ее вчерашний страх перед звонком, ни непривычно открытый наряд сегодня, ни легкий румянец на щеках перед встречей с человеком, когда-то бывшим родным.
