меня, потому что нервы натянуты до предела.
– Так ты смотрел дизайнеров?
– Дизайнеров нет, только их ужасные работы. Вкусно, – хмыкает он, отпивая чай и заедая печеньем. А я смотрю на его стальной пресс. Наверное, не занимайся он столько спортом, он давно бы раздулся от того, сколько сладкого потребляет каждый день.
– У меня есть и другие. Главное же желание, верно?
– Ну, в нашем с тобой случае его походу недостаточно… – он вдруг протягивает руку и обхватывает мою, вместе с маленькой чашкой. Я застываю, приходится поднять наконец взгляд, чтобы понять, о чем он. Желание, да его чересчур много, только вот дизайнер нашей интрижки может оказаться очень плохим.
– Игнат, я не понимаю, что ты имеешь… – боже, как глупо, но с ним язык почти не шевелится, а пересохшие губы то и дело приходится облизывать.
– За неделю совместной работы я убедился, что девочка ты очень умная, так что все ты прекрасно понимаешь, – он второй рукой убирает из моих деревянных пальцев чашку и тянет меня к себе через крошечный стол. – Да иди сюда. Если я тебя не трахнул в коридоре, то еще способен адекватно мыслить.
От этого не легче, но я все равно подчиняюсь, сажусь на его колени, стараясь не разводить ноги, но разве Игната это устроит? Он нагло задирает мою ночнушку до самых бедер и перекидывает одну мою ногу через свои колени. Теперь мы сидим совершенно неприлично, но, черт, как же приятно.
– Мы не будем обсуждать дизайн? – наверное, это попытка снять напряжение, унять стук сердца, переключиться на работу. Сделать, что угодно, только бы не ощущать нарастающее как поток ветра наваждение.
– Мы обсудим, потом. А сейчас скажи мне, почему мы еще не трахнулись? Про то, что ты фригидная, я в жизни не поверю.
Я лицо руками закрываю, а ведь я надеялась, что не станет упоминать мой бредовый поток мыслей.
– Я не хочу терять работу, – признаюсь я, раз уж мы говорим честно. Он убирает руки от моего лица.
– Это как связано?
– Ты сам сказал, что если я не выдержу работы помощницей, то стану любовницей. А мне нравится работать и мне нужны деньги за мой труд, а не за то, что я ноги раздвину.
Он открыл рот, а я уже поняла, что он хотел сказать.
– И не надо говорить, что мою маму все устраивало. Меньше всего я хочу стать шлюхой, понимаешь?
– Я про твою маму даже не думал.
– Да?
– Да. Я всего лишь хотел сказать, что мне тоже не хочется терять такую чудесную помощницу, но у меня уже так яйца ноют, что я готов начать тебя шантажировать. Работой.
– А может не надо?
– Может и не надо, если мы сейчас придем к компромиссу?
– Какому? Что вы не выкинете меня как Карину, если начну сильно много требовать?
– Да что ж ты такая сложная? Она поставила меня перед выбором. Ты или она. Я выбрал тебя, чем ты еще недовольна? – бесится он, сильнее меня в себя вжимая.
– Недовольна, что вообще возникла такая ситуация. Может я тоже однажды поставлю такой ультиматум, и ты выберешь не меня. Поэтому, мне кажется, лучше оставаться просто боссом и подчиненной.
– Это тебе так кажется, а я читаю, что мы спокойно сможем совмещать, – он упирается носом мне в шею, ведёт к вырезу на ночнушке, вынуждая меня буквально тонуть в ощущениях, захлебываться ими, еле-еле сдерживая себя, чтобы самой не наброситься на него, согласная на все.
– Как только получишь свое, ты охладеешь ко мне.
Он хмурится, на скулах активно двигаются желваки, а я вся напрягаюсь. Неужели что-то не то сказала?
– Ты этого не знаешь. А вдруг этот секс будет лучшим в моей жизни, и я сразу позову тебя замуж? – он, конечно, шутит, и мне бы посмеяться. Только вот плакать хочется, потому что сказки все это. Не будет этого. Я слезаю с колен и отхожу подальше.
– Ерунда это все. Если тебе просто хочется секса, всегда можно найти компанию, а я хочу спокойно работать, а не смущаться каждый раз, когда ты будешь после меня зажигать с новой интересной игрушкой.
– Ты считаешь, – он встает и направляется ко мне, не дает отвернуться, держит лицо пальцами, делая почти больно. – Что знаешь меня? Ты считаешь, что я бы поперся к тебе, будь мне нужен просто секс? В моем доступе любые телки, а я здесь, стою на кухне и пью сраный чай, вместо того, чтобы пить виски и трахаться. А все потому что я хотел сюда приехать. К тебе приехать, Оля.
Господи, за что мне это. Если бы он шутил, снова играл в балагура или грубил, как он умеет, я бы, наверное, спокойно послала бы его подальше. Я бы смогла. Но эти слова, каждое наотмашь бьет по сердцу, вызывая острое желание отдаться ему прямо сейчас. Но я лишь хлопаю глазами, а он вздыхает.
– Ладно, страхи я могу понять. Но согласись, что ты мне должна за оргазм. Как думаешь?
– Пожалуй, – выдавливаю из себя, и он кивает, расстёгивает ширинку, уже не делая больно, а лаская губы большим пальцем.
– Подрочи мне, – говорит он совершенно бесцеремонно, и я вспыхиваю, но эта идея мне нравится больше, чем просто отдаваться ему прямо сейчас. – В рот же ты не возьмешь?
Я, сама от себя не ожидая, обнимаю его за шею и целую, он тут же становится активным участником процесса, толкается языком в мой рот, прижимая меня к краю столешницы.
– Давай знаешь, как, – как это выговорить-то. – Все постепенно. Не будем торопить события. Будем маленькими шажками двигаться к главному блюду, не спешить, а то и гляди, я настолько начну тебе доверять, что раздвину ноги. А ты настолько будешь мне доверять, что позволишь сделать ремонт…
Он хмурится, словно переваривает информацию, а я тихонько про себя молюсь, чтобы он согласился. Я очень хочу, чтобы он согласился.
– Так ты мне подрочишь?
– Ну конечно, если ты покажешь, как, – смеюсь я, а он руку мою берет, целует тыльную сторону ладони и подносит к моим же губам.
– Покажу, – уже хрипло. – Оближи каждый мальчик. Не торопись. Вот так, медленно.
Я делаю, как он просит, наслаждаясь его взглядом, от которого все внутри плавится. И сейчас самое главное самой не потребовать взять меня прямо здесь.
– Теперь обхвати член, – он тянет мою руку вниз, а я вздрагиваю, стоит коснуться бархатной неровной поверхности ствола. Игнат шипит сквозь стиснутые зубы. – Дикарка, не так сильно. Теперь вверх-вниз двигай рукой.
Я подчиняюсь, сжимая
