бедра, между которыми непрерывно течет влага, накачиваю член, который с каждым движением становится все тверже. Руки Игната уже на моей груди, мнут, сжимают, делают почти больно, но я вижу, как ему при этом хорошо, и терплю, продолжая работать рукой непрерывно, ощущая, каким каменным становится член. А потом вдруг Игнат вжимает меня в столешницу, хрипит как животное, и я чувствую, как в подбородок стрельнули горячие капли и теперь стекают по груди, животу, в самый низ.
Игнат выдыхает, смотрит вниз, туда, где нашими телами зажат его член, и моя рука, в которой он все еще пульсирует.
– Ладно, черт с тобой. Постепенно так постепенно, – усмехается он, и тут звонит телефон. Он чмокает меня в губы и берёт трубку, заправляя член в трусы и застёгивая ширинку. А я с глупой улыбкой отворачиваюсь к раковине и смотрю на ладонь, которую покрыла пленка спермы. Желание попробовать на вкус безумное, но я уверена, что Игнат ни раз предоставит мне эту возможность.
– Кто? ОБЭП? – слышу мельком. – Не понял, а им что надо. Кто распространял? А ты куда смотришь?! Пиздец.
Поворачиваюсь, вытирая руки.
– Проблемы? – Игнат уже положил трубку, весь напряженный, но на мой вопрос даже расслабился слегка.
– Да, им всем от меня что-то надо. Не парься. Выспись, завтра тяжелый, походу, день, – он подходит быстро, быстро целует, лишь на миг, но погружая меня в вожделенную дремоту. И правда спать хочется.
– Игнат, а ты больше не будешь спать с Юлей?
– И тут же лишиться права на твои нежные ручки? – усмехается он, но я не смеюсь, и он тут же становится серьезным. – Не буду, Оль. Когда я тебе врал?
– Дать печенек? – улыбаюсь я, сама проявляя инициативу и целуя его в губы, а он улыбается как Чеширский кот.
– Ну дай, Дикарка. Или ты уже ласковая кошечка, – он берет меня в кольцо сильных рук, и я вдыхаю его терпкий, какой-то именно его мужской аромат.
– Ласковая кошечка всегда может снова стать Дикаркой, – напоминаю я, поддаюсь порыву и целую его в шею, а сама добавляю. – Тебе ведь уже пора, почему ты еще здесь?
– Кто бы знал, – усмехается он, все же отпускает меня и идет в прихожую, натягивает свои кроссы и тут же выходит за дверь. Я уже думаю, сейчас уйдет и сразу забудет обо мне, но он словно мысли мои слышит, оборачивается и подмигивает со словами:
– Спать ложись и не шали ручками. Теперь это моя прерогатива.
Он ушел, а я еще много-много минут стояла, прижавшись спиной к двери, и вдыхала его запах. Почему-то раньше, в клубе или в машине, где он пытался меня взять, он ощущался как слишком острый, почти неприятный, а сейчас я втягиваю его носом и улыбаюсь как шальная. Сна ни в одном глазу и вместо того, чтобы пойти наконец спать, я решаю убраться. Даже стыдно как-то. Он ко мне пришел, а у меня тут бедлам. Вещи надо в стирку и еще, наверное, печенье испечь. Божечки, я даже подумать не могла, что понравлюсь ему настолько, чтобы он был готов ждать. А то, что мы делали в кухне… Это было ужасно пошло, но у меня нет за этот случай ни капли стыда. Кажется, займись я с ним сексом прямо там, это было бы правильным. Но торопиться не стоит. В конце концов сексом мы всегда успеем заняться, а вот узнавать друг друга лучше постепенно, тогда может быть он влюбится в меня, как это случилось со мной. А там может…
Почему-то перед глазами ребёнок с волосами как вороново крыло… Хватит, Оль, не забегай вперед, не стоит этого делать. Но мысли уже уводят в далекие дали, где мы с ним счастливы, где каждый день вместе ездим на работу, обязательно болтаем о вчерашней книге, которую читали, или сериале на худой конец, а вечером забираем нашего мальчика из садика и едем домой. Идеальная картинка, в которую так органично вписывается весёлый пошлый характер Игната. А ночью я буду надевать все самое сексуальное, чтобы у него даже мысли не возникло посмотреть на какую-нибудь Юлю или Карину. И, конечно, я буду учиться делать ему приятно, буду учиться всему тому, что он любит, только чтобы он любил только меня.
Закончив за час уборку и закинув вещи в стирку, я ложусь в кровать с чувством выполненного долга, но сон не идет. Перед глазами яркие картинки нашего будущего. Глупо это все, между нами и не было толком ничего, да и нет гарантий, что после секса он тут же предложит мне стать его женой, но помечтать же можно. В детстве, пока еще бабушка была жива, она часто говорила, что я буду очень счастливой невестой, и я словно впитала ее слова, играла в свадьбу, рисовала платья, жениха, всегда без лица. Но мама быстро стерла из моей головы мечты и сказала еще тогда, что все мужики – похотливые скоты, и брать с них нужно только деньги, пока еще молодая. Она уже тогда говорила, что я вырасту и буду такой же, как она. А я никогда не хотела, как она. От мужика к мужику, из постели в постель, и очень часто нашу, возле которой приходилось прятаться и затыкать уши.
Но это все в прошлом, а меня, возможно, ждет радужное будущее. Но под ложечкой все равно сосет, словно не так что-то. А брат же домой не идет, сволочь такая. Набираю его номер, а в ответ снова тишина, сопровождаемая на этот раз ответом оператора, что абонент вне зоны. Вне какой он, черт возьми, зоны? Два часа ночи, а он где-то шляется.
А если они с Кариной? Она решила отомстить мне, подарив секс Виталику? Смешная, конечно. Но это единственный возможный вариант. Хотя можно еще обзвонить морги, больницы и полицейские участки.
Так и собираюсь сделать, когда вздрагиваю от стука в дверь квартиры. Наверное, Виталик! Подрываюсь, быстро надевая халат, не застегиваю и тут же сдвигаю цепочку, поворачивая замок.
– Виталя! Наконец-то! – кричу я, но ахаю, когда в меня влетает Виталик, а его лицо похоже на кровавое месиво. Падаю вместе с ним, но тут же поднимаю голову, наблюдая, как внутрь квартиры заходят три человека. Главного видно невооруженным взглядом, но я тут же толкаю Виталика.
– Что вы с ним сделали?! Он же еще мальчишка!
– Он – наркокурьер, девочка, – усмехается он и, не снимая ботинок, начинает осматривать квартиру, пока два
