— Твоя проблема в том, что ты не видишь настоящего положения дел, — глухо прошептал мужчина, наклонившись к самому уху. — Пытаешься разбудить во мне совесть? Ее нет, крошка Кэндис, и уже очень-очень-очень давно. Я делаю лишь то, что посчитаю нужным, и чем быстрее ты привыкнешь, тем менее болезненным будет процесс… для тебя.
Он наклонился ниже и шумно втянул носом воздух возле моей шеи, все еще сжимая ее до боли и мушек в глазах, коснулся языком кожи, словно пробуя на вкус, затем — разомкнутых в попытке сделать вдох губ, прошел по контуру нижней…
Я стояла, не шевелясь, словно вся сила воли ушла на то, чтобы высказаться. Но, когда он сделал это, вскинулась, желая оттолкнуть, уперлась ладонями в грудь, неожиданно почувствовав удары неистово колотящегося сердца. Да и мое металось точно так же, но роли у нас слишком разные…
— Ты права, я — монстр, — снова зловещий шепот, кажется, он и не заметил сопротивление, вернее, его жалкого подобия. — Вообще все, что ты сказала — правда. И лучше тебе не испытывать грани моего терпения.
Хватка на горле словно чуть ослабла, давай возможность дышать, хоть и с хрипами, поэтому снова заговорила, понимая: терять уже нечего.
— Вам стоило сразу меня убить!
— Ни в коем случае, — цоканье прозвучало очередным издевательством. — Для чего мне это делать? Мы так здорово проводим время… пока ты не проявляешь свою детскую самостоятельность. Но ничего, мы избавим тебя от этой вредной привычки.
— Зачем вы меня тогда спасали?
Уже задавала этот вопрос однажды, но тогда он отшутился в привычной издевательской манере. Сейчас почему-то была уверенность: скажет правду.
— Потому что привык распоряжаться своим сам! — рявкнул он и ударил.
Кулак пронесся в нескольких дюймах от моего лица, уйдя глубоко в стену, от чего каменная крошка брызнула в разные стороны, больно уколов висок.
— Я не ваша, — прошептала еле слышно, чувствуя, что по щеке течет что-то теплое.
— Моя, — выдохнул мужчина, и впился в мои губы.
Я успела только вздохнуть, когда его язык проник глубоко в мой рот. Это не было похоже на обычный поцелуй, о которых рассказывала та же Беатрис: мужчина ласково дотрагивается своими губами до твоих, проводит вдоль, будто безмолвно спрашивая позволения, затем осторожно касается кончиком языка… Сама я пока не решалась на то, чтобы перейти с кем-то к более близким отношениям, ведь считала, что должна быть если не любовь, то как минимум симпатия. И думала о первом поцелуе как о чем-то нежном, от которого в душе расцветает целая оранжерея, и хочется петь, смеяться и жить.
Мой первый поцелуй оказался совсем другим. Мужчина целовал жадно, вталкивая свой язык настолько глубоко, насколько было возможно, перекрывая воздух, которого и так, кажется, не осталось, посасывал мои губы, слегка прикусывал их. Его рука все еще лежала на моей шее, прижимая к стене, только теперь пальцы не впивались в кожу, а поглаживали, вторая зарылась в волосах, потянула так, чтобы я запрокинула голову еще сильнее. Я поддалась, схватившись за его плечи, сама не понимая до конца, отталкиваю я его или же наоборот.
Из груди вырвался полустон-полукрик, когда горячее тело впечатало меня в стену, навалившись сверху и рождая почти болезненные ощущения. Не прерывая поцелуя, схватил мои руки и вздернул их над головой, сжав запястья. Его вторая ладонь двинулась вниз, скользнула к талии, притянула, будто вообще возможно прижаться друг к другу еще сильнее, опустилась ниже, обожгла своим нечеловеческим жаром бедро, не помогли несколько слоев юбки, стиснули его так, что опять вскрикнула, прямо ему в губы, услышав в ответ звук, похожий на звериное рычание.
Последние остатки разума бились в голове набатом, умоляя не терять достоинство и умереть, как подобает настоящей графине Норт, а не подобно дешевой шлюхе, надеющейся на помилование после постельных игрищ. Потому что я уже начала отвечать на поцелуй, задыхаясь вместе с ним, вытянув руки из захвата, запустив в светлые волосы. Его движения пьянили и пугали одновременно, еще немного — и рассудок просто покинет свою хозяйку, стыдливо скроется в чертогах…ах!
Морган оторвался от моих губ, рывком развернул, снова прижав к стене, сам навалился сзади. Его рука легла на живот, огладила его, двинулась ниже... Он дышал так же тяжело, как и я, пока ладонь пыталась сквозь ткань пробраться к месту, где сейчас было очень горячо и томительно. Оставил ее между бедрами, потом слегка надавив раз, другой, пока я не вскрикнула, схватившись за его руку, то ли поощряя, то ли умоляя не делать этого. Он остановился, но только для того, чтобы снова удержать мои руки над нашими головами.
— Тише, милая, тише, — жаркий шепот достиг уха. — Я не хочу делать это прямо здесь.
— Пожалуйста, — прошептала в стену.
— Что такое?
Я сама не знала, о чем именно прошу, мысли не оформлялись во что-то цельное, но, когда мужчина сделал движение бедрами навстречу моим, и в них уперлось нечто твердое… Ледяная Богиня, что я творю?!
— Пожалуйста…не надо.
— Да, кро…
Мужчина замолчал на полуслове. Я почувствовала, как каменеет только что плавящееся от страсти тело. Он оторвался от меня, чуть не уронив, все еще тяжело дыша, почти отпрыгнул. Я страшилась поворачиваться, смотря прямо перед собой на огромную дыру в вековой кладке.
— Морган…
— Заткнись! — раздалось хлесткое.
Я послушалась, потому что сама не могла осмыслить, что же только что произошло, но проснувшиеся инстинкты буквально вопили о смертельной опасности от того, кто несколько секунд назад дарил такое удовольствие…
— Надеюсь, другие доказательства, кто твой господин, тебе не понадобятся, — раздалось глухое.
Стоп, что?!
Я все-таки обернулась, но за спиной уже никого не было.
Глава 17. Покидая родной дом
Я пролежала без сна, наверное, до самого утра. Глаз не закрывала, пялясь в украшенный старинной посеребренной лепниной потолок, даже моргать старалась как можно реже. Ведь стоило опустить веки — и в голове всплывал образ светловолосого мужчины, так бесстыдно касающегося моего тела, терзающего мои губы, ласкающего меня... И щеки тут же опаляло жаром, расплывающимся от лица по коже вниз, словно заряженные молнии, да так, что аж пальцы начинало колоть от невероятного... желания? Я передернула плечами, чтобы избавиться от наваждения, но оно отказалось меня покидать.
Мне было не просто стыдно — убийственно от того, что я поддалась безрассудному мимолетному порыву, который толкнул меня в объятия Моргана. Особенно, после всего того, что произошло в доме Кримиоли. Я буквально таяла в руках убийцы, только что осквернившего преступлением жилище моей подруги. Богиня, он расправился с ее отцом! А я лежу и вспоминаю ледяной океан, в чьих волнах с радостью тонула бы снова и снова. Сошла с ума? Не иначе, шаман как-то способен влиять и на чужую волю, и лишь по этой причине вместо отвращения в груди родилось совершенно другое чувство.
Богиня, не о таком первом поцелуе я мечтала, вернее, не с тем человеком… Да хотя бы просто с человеком! Мне-то казалось, мой избранник будет добр, нежен, великодушен. Три непопадания из трех. Что ж, я всегда была везучей, что и говорить.
По коже все еще гуляли словно разряды молний. Там, где его руки касались тела, даже сквозь ткани, будто остались следы от ожогов. Это наваждение, настоящее наваждение! Мне нужно как можно быстрее скрыться отсюда, иначе я сойду с ума!
Решение пришло запоздало, возможно, но тем не менее я окончательно уверилась: необходимо бежать и как можно дальше! Осознав это, не смогла даже век сомкнуть, вскочила и забегала по комнате. Отправлюсь в Кодильеру, найду братьев, и мы просто исчезнем. Я не хочу, не могу бороться с шаманом и… с собой. Пора выкинуть эти мысли из головы, и просто делать то, что необходимо!
Подпрыгивая на месте от нетерпения, я начала быстро собираться. Ни к чему куча вещей, придется тащить все самой, поэтому выудила с нижней полки самую маленькую сумку, покидала туда пару теплых платьев, нижнее белье и любимый свитер. Думаю, достаточно. Быстренько оделась, даже варежки натянула, и почти вприпрыжку кинулась вниз.
