— А потом, — продолжал Тим, — Уильям женился на тебе.
— У тебя хорошая память.
— Я же говорю: я был влюблен в тебя. Когда любишь, то помнишь не только удовольствия, но и боль.
Зу вздохнула. Самое большее, что она когда-либо позволяла себе с Тимом Данахи — это совместный ужин. «Удовольствия» она ему никогда не доставляла.
Зу сложила руки на коленях.
— Тим, все это уже история…
— Ты права.
Он не извинился и не выглядел смущенным.
— Мне нужна работа, — быстро проговорила Зу. — Я пришла сюда исключительно ради этого. Мне нужно вернуться к работе.
— Так почему ты пришла ко мне? Оглянись вокруг, Зу. Ты же видишь, как у меня продвигаются дела…
— Я пришла, потому что доверяю тебе, Тим.
— Ага. Фактор доверия?
— Ты нужен мне. Точнее, твоя помощь.
Тим поднялся и приблизился к стеллажу, который был забит не книгами, а рулонами с пленкой.
— Сколько тебе сейчас, Зу?
Она сглотнула комок в горле:
— Сорок.
— И ты думаешь, что в этом возрасте тебе удастся вернуться в кинематограф, который является царством двадцатилетних?
— Я рассчитывала, что за эти годы ситуация изменилась.
Он пожал плечами:
— В чем-то, пожалуй. Возьми Стрип, Глен Клоуз, да ту же Мак-Лейн. Они доказали, что не обязательно быть молоденькой девушкой, чтобы стать звездой. — Он сделал паузу, потом покачал головой и обернулся к ней. — Но им очень нелегко пришлось на этом пути, Зу. Ты уверена, что готова к такой же борьбе?
Зу была далеко не уверена в этом.
— Да, — ответила она.
— На поиски подходящей роли может уйти известное время.
— У меня нет времени, Тим.
Он вернулся к столу, выдвинул ящик и стал шарить в нем рукой. Через секунду достал оттуда толстую рукопись.
— Вот вещица, которую мне принес один из моих сценаристов.
— Будешь говорить, что этот сценарий совершенно случайно оказался именно сейчас у тебя в столе?
Тим усмехнулся:
— Да нет. Просто я ожидал твоего визита, Зу, скажем так.
Зу показалось, что Тим несколько свысока смотрит на нее, но она понимала, что не в том положении сейчас, чтобы разыгрывать из себя примадонну.
— Вещица стоящая, — продолжал Тим. — О постановке картины я уже говорил с Кэлом Бейкером.
— С Кэлом Бейкером?
— Это режиссер, Зу. Первоклассный. Господи, сразу видно, что ты уже давненько в нашей кухне не варилась.
Зу взяла рукопись и посмотрела на заглавие. «Тесные узы».
— Это будут мини-серии, — проговорил Тим. — Для телевидения.
Услышав об этом, Зу положила рукопись на стол:
— Я не снимаюсь для телевидения, Тим. Я актриса.
Он откинулся на спинку стула.
— В таком случае можешь вообще ни на что не рассчитывать.
Она пристально взглянула на него. Он выдержал ее взгляд, и Зу поняла, что говорит он абсолютно серьезно. Тогда она снова взяла рукопись.
— На роль Джан Векслер требуется 35-летняя актриса. Думаешь, у тебя получится?
— Сколько ты даешь мне времени?
— Месяц. Ну, максимум шесть недель.
Зу опустила глаза. Она была признательна Тиму за то, что тот не спросил о ее весе. И о линии рта — последствии перенесенного инсульта, — если заметил.
Зу вспомнила о предложении Марисоль съездить на воды.
— Хорошо, — ответила она. — Думаю, получится.
— Но сначала придется попробоваться.
— Что? Кинопробы?
— Ага.
— Господи, Тим, ты что?!
Он все так же серьезно посмотрел на нее. Серьезно, но с участием.
— Прошло много времени, Зу. Киногеничность — изменчивая штука…
Она снова коснулась кончиками пальцев угла рта. Значит, все-таки заметил?
— Возьми сценарий, Зу. Почитай. А там увидим.
Она поднялась, сунув рукопись в сумку.
— Я знала, что смогу рассчитывать на тебя, Тим.
Он тоже встал из-за стола.
— Звякни, как будешь готова. И еще… — Она обернулась уже у самой двери. — Ответь мне на один вопрос, пожалуйста. — У нее на мгновение захватило дыхание. — Твой сын… как его зовут?
— Скотт.
— Да, Скотт. Это правда, что он не от Уильяма?
Она судорожно вцепилась в ремешок сумки.
— Я позвоню, Тим, — проговорила она и вышла.
По пути домой Зу остановилась у магазина. Перед тем как выйти из машины, она поправила светлый парик и вновь надела солнцезащитные очки. Войдя в магазин, она сразу же направилась в кафетерий.
На диету Зу решила сесть со следующего дня.
Мэг закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она сидела скрестив ноги на маленькой циновке и чувствовала, как болезненно натянулись мышцы на внутренних сторонах бедер. Странно, ведь в последнее время она почти не пользовалась лимузином фирмы, предпочитая ходить пешком. Но, Боже, как больно!..
— О'кей, леди, еще один медленный и глубокий вдох… Зал наполнился многоголосым шипящим свистом.
— Выдох…
Шумное «Ффу-уу!»
В нос бил запах женского тела, смешанный с легким ароматом французских духов.
Бред какой-то! Мэг открыла глаза и оглядела обитый орехом гимнастический зал «Золотого минерального источника». В одном конце зала стоял накрытый кружевом рояль, в другом — ряд жестких, обитых бархатом викторианских стульев. Середина зала была застлана ковром ручной работы, на котором расположились десятка два женщин — у кого-то было больше избыточного веса, у кого-то меньше, кому-то уже сделали немало косметических операций, кому-то еще совсем не делали, — находившихся почти в состоянии транса. Так проходил дневной семинар «Стресс и я». Здесь была именно та публика, с которой Эйвери рекомендовал Мэг сойтись поближе. Чтобы некоторых из этих женщин потом можно было привести в фирму в качестве клиентов.
— Найдите свой центр, леди. А теперь медленно: вдох… выдох…
Мэг снова закрыла глаза. Интересно, как найти свой «центр»? Тридцать девять лет уже прожила на этом свете, но подобный вопрос еще ни разу не вставал перед нею. Может, это что-то врожденное, передающееся из поколения в поколение на генетическом уровне? Во всяком случае, в Гарварде Мэг этому никто не учил. Холодок пробежал у нее по спине. Господи, и зачем она сейчас вспомнила о Гарварде?!..
«ДЕВА АЙСБЕРГ КУПЕР ОТМАЗАЛА ОЧЕРЕДНОГО КЛИЕНТА».
С нее хватило бы и одного заголовка. Но под ним они еще поместили ту фотографию, которая была сделана шестнадцать лет назад и на которой Мэг была изображена с «профессором». Они сидели под деревом на Гарвард-сквер. И держались за руки.
Мэг попыталась сделать глубокий вдох, но в горле застрял комок. В статье, помещенной под тем заголовком и фотографией, «весьма сомнительная мораль» Мэг — известного, хоть и неуловимого адвоката по уголовным делам — сравнивалась с моральными качествами ее клиентов, о которых шла дурная слава. Но Мэг больше всего огорчила не статья, а та самая фотография. Ее появление шестнадцать лет назад изменило весь ход жизни Мэг, но сам скандал тогда вышел не столь громким. Им повезло, что все случилось именно шестнадцать лет назад. В то время Америка еще не знала Гэри Харта и Донны Райс. Фотография появилась в университетской стенгазете в ряду других, иллюстрирующих, как «студенты резвятся с преподавателями». К счастью, похоже, репортер, который сунул эту фотографию во вчерашнюю газету, так и не узнал, что человек, который на снимке держал Мэг за руку, был женат. И что позже он стал сенатором.
