class="p1">Мариб цепляет пакеты и распахивает передо мной дверь.
– А вы словно футбольную команду накормить решили, а не скоромную хрупкую девушку.
Улыбка не покидает мое лицо, на душе отчего-то очень тепло и спокойно в эту самую минуту. Все горести и проблемы внезапно отошли на второй план, впервые за последние дни позволяя вздохнуть свободно.
Желудок начинает посылать явные сигналы, что его пора бы уже подзаправить, и я, наплевав на приличия, уточняю:
– А уже можно перекусить?
– Прямо в салоне?! – вскидывает чёрные брови и буравит меня веселым взглядом. – Никому не позволено хрумкать и сорить в моей машине. Так что нельзя.
И тут я уже не выдерживаю. Запах еды меня доконает… да, я голодная! Да, я съем все, что он заказал. Да, мне абсолютно фиолетово, как я буду при этом выглядеть со стороны! И да! Абсолютно безразлично, что он мне не простит маленького шантажа.
– Ну, так нечестно! У меня день рождения! И я требую к своей персоне соответствующего отношения сегодня!
– От меня бесполезно чего-то требовать.
Он сказал это таким весёлым тоном, что мое настроение плавно начинает расти вверх.
– Если я умру с голода, моя смерть будет на вашей совести.
– Не доводи до греха. Я сам голодный, – его чёрный взгляд будто проникает под кожу. В машине царит атмосфера необъяснимого незримого напряжения, но это не тревожит, а наоборот, завораживает, манит. Желание узнать, куда мы едем, разгорается с каждой секундой, но я молчу.
Ещё мы заехали на заправку, а оттуда свернули с основного шоссе.
Перекидываю волосы через плечо, жалея, что нет возможности завязать их или прихватить заколкой. И наблюдаю за проносящимися картинами. Мегаполис с модными высотками и горящими огнями начинает сменяться небольшими уютными домиками. Больше зелени, больше травы, деревьев. Скоро мы уже въехали в частную зону. Недалеко от нас водоём – картина бешеной жизни вдруг сменилась умиротворением и тишиной вокруг. И на сердце стало спокойнее. Словно сидящий рядом мужчина может защитить от всех невзгод и укрыть от проблем.
– Я сто лет так бесцельно не мотался по городу в ночное время.
Ну с ночным он хватил, конечно, но на улице действительно уже темнеет. А скоро начнёт и холодать. Воздух постепенно наполняется спасительной прохладой, хоть уже довольно много времени. Но пока мы в машине, это не особо чувствуется.
– Сегодня у нас ужин на берегу. Не море, конечно, но все равно здесь здорово. Уверен, тебе понравится.
Как он узнал? Я обожаю уединенные места, когда можно просто слушать тишину, ни на кого не оглядываться, окунуться в свои мысли или позволить несбыточным мечтам промелькнуть в сознании хоть на мгновение.
Мариб давно уже сменил агрессивный стиль вождения, и сейчас мы едем медленно, плавно продвигаясь вперёд, хотя на своём «танке» он может вообще не обращать внимания на ухабы и ямы.
В абсолютном молчании мы провели еще некоторое время. Пока дорога, поросшая травой, не начала уходить вниз, сменяя мягкое зелёное убранство на мелкую гальку. Впереди речушка, и у меня вдруг резко подскакивает настроение. Вид потрясающий. Здорово было бы побывать здесь днём.
Мы подъезжаем почти к самому берегу, и только сейчас я понимаю, что дальше начинается резкий склон. Немного в стороне находится металлический мостик, не внушающийся доверия: он кажется шатким и неустойчивым.
– Приехали. Пойдём кормить комаров, – беззлобно скалится и выбирается из салона. Я немного замешкалась, и Мариб обходит машину и тянет дверь с моей стороны, широко её распахивая.
Такая учтивость выбивает из колеи, и я неуверенно кошусь на протянутую мне ладонь. Он уже не первый раз галантно помогает мне выбраться из машины. Вот уж не знаю… не клеится к нему слово «галантность». Дерзость, колкость, ирония, подначивание – это все о нем. А вот мягкость, учтивость, галантность и тактичность – нет.
– Идём, я не кусаюсь.
В глазах цвета нежной синевы вновь искрится насмешка. Накрываю его ладонь своей рукой, и мужчина мягко тянет на себя. Затем вытаскивает из машины наш ужин и, слегка касаясь моей спины, чуть подталкивает вперёд.
– Не волнуйся. Мост, хоть и не вызывает доверия, очень крепкий. Проверено на себе.
Вниз ведут ступеньки: склон довольно крутой. И я боязливо ставлю ногу на металлическую конструкцию. Переношу вес тела и, чуть поколебавшись, уверенно шагаю дальше. Здесь на мостике совсем другая атмосфера. Как будто с одним шагом поменялся мир вокруг. Даже не так. С правой стороны один мир, с левой – другой. Где тишина и спокойствие зовут в свои объятия, обещая умиротворение и молчаливое понимание. Вода блестит и переливается бликами отражения луны. Почему-то это все отзывается в душе.
– Мира, проходи вперёд, – понимаю, что я застряла в центре, и начинаю продвигаться дальше, облегченно замечая, что в мужском голосе напрочь отсутствует раздражение.
Оказалось, что другая сторона берега, вытянутого в длинную узкую полосу, куда мы вышли, тоже омывается водой. Это устье?
Нервничать я начала, когда Мариб взял меня за руку и потянул за собой, двигаясь чуть впереди. Но молча подчинилась, следуя за мужчиной.
– Ну вот, – он подвёл меня к срубленному дереву и протянул раскрытый пакет, – доставай ужин – надеюсь, он не до конца остыл.
Дерево ровно и очень высоко спилено, диаметр сруба немаленький, и его правда можно использовать как стол.
Я разместила несколько блюд, среди которых есть мясо, картошка с баклажанами и пара салатов. А ещё он даже пирожные захватил.
– Наконец!
Мы, не сговариваясь, молча налетели на поздний ужин.
А Мариб пару раз даже успел подколоть меня по поводу того, что леди не пристало так набрасываться на еду.
– Ну-ну, – тут же парирую, – а с набитым ртом тоже разговаривать некрасиво!
– На самом деле, я даже рад, что ты не из тех, кто полчаса ковыряется в листьях салата.
Я, насмешливо оглядев тарелки, прежде чем впиться зубами в потрясающий сочный кусок телятины, замечаю:
– Ага. Поэтому вы их и не взяли.
– Догадливая девочка, – снова ехидничает он… впрочем, как и всегда. И меня это уже не напрягает. Даже очень нравится. Мне вообще нравится его дерзость, упёртость и своеволие. Он уже совсем не такой страшный, как показалось изначально.
Опустошив контейнера, сладкое мы оставили на потом.
А Мариб, слегка дотронувшись до моего плеча, указал на воду.
– Смотри, утки приплыли. Ждут, пока им перепадёт что-нибудь вкусное.
Перевожу взгляд на потревоженную мерцающую гладь и замечаю движущиеся тени. Точно, уточки.
– Бросите им что-то? – поворачиваюсь к Марибу и отмечаю, что он подошёл вплотную и стоит теперь, почти касаясь меня.
– Я своим делиться не привык.
