чужим, неподходящим, инородным.
Бросить все? Заявиться к Полине? Показать ей, что на самом деле нет между ними ненависти. Ведь не может малышка так пылко отвечать на его ласки, ничего не чувствуя. Попытаться еще раз достучаться до нее? Заманчиво. Славе очень хотелось это сделать, но прежде нужно было уладить несколько срочных вопросов.
В квартиру, где Барновский жил последние два года с того дня, как брак с Верой изжил сам себя, Слава вошел уже поздней ночью. Встречи с адвокатами, юристами, следователями отобрали колоссальное количество времени и нервных клеток. Вратислав чувствовал себя нереально уставшим, но зато имелись определенные результаты, которыми Барновский мог гордиться
Входная дверь открылась бесшумно. Сигнализацию Слава отключил по привычке. Сделал два шага и замер.
В его холостяцкой берлоге кто-то был сейчас. И Барновскому это крайне не нравилось.
Пройдя вглубь комнат, Слава понял, что усталость перерастает в первобытную агрессию. Пожалуй, настолько злым Барновский не был никогда.
– Белый, зайди, – рявкнул он в телефон, понимая, что Федор не успел даже выйти за двери жилого комплекса.
Слава не был уверен, что справится без сдерживающего фактора в лице верного друга и не натворит сгоряча чего-нибудь непоправимого.
Пока Белый поднимался в лифте, Слава пинком открыл дверь в собственную ванную комнату.
По разбросанной на полу женской одежде было ясно, кто именно наведался в гости к Славе. Не просто наведался, а вовсю хозяйничал. А ведь Слава уже все решил с этой теперь чужой для него женщиной. Они год официально в разводе. Все имущество благополучно поделено. Все алименты, хотя, общих детей нет, но все равно, оплачены. Да что уж, Слава отдал гораздо больше, чем любой другой мужик на его месте. Но нет, Вере и этого мало, да?!
– Какого хрена ты здесь потеряла?! – рявкнул Слава во всю глотку.
За спиной были слышны шаги Белого. А Барновский, дернувшись вперед, замер посреди ванной комнаты.
Просторное джакузи было доверху наполнено теплой водой. Облако белоснежной пены возвышалось над бортиками. В небольшом углублении покоилась голова бывшей жены Барновского. Но не обнаженное тело Веры вызвало сначала возмущение, а после – шок Вратислава.
– Слав? Это ты ее…так? – осторожно и очень тихо спросил Белый, появившись за спиной.
Барновский знал, что в случае положительного ответа, Федя не просто поддержит его, но и быстренько придумает несколько возможных решений проблемы.
– Нет, Федя, – покачал головой Барновский и выругался.
– Ничего не трогай, Слав, – предупредил Белый, но было поздно. Слава уже перехватил женское запястье в поисках пульса.
Вот так сразу не понять, много ли крови в воде. На левом запястье Веры все ещё кровоточил порез. Тут же, на полу, валялся канцелярский нож. Сама Вера, мертвецки бледная, лежала с закрытыми глазами.
– Пульс есть, – рыкнул Барновский, – «скорую»!
Белый торопливо принялся вызванивать неотложку. Слава вынул тело бывшей жены изводы и уложил на ближайший диван. Почему-то Слава мысленно подметил две вещи. Захарова была в нижнем белье. Вера однозначно не поступила бы так, не стала бы портить комплект, сделанный на заказ, ценой в эквиваленте стоимости космического шаттла. И второе: ровный и глубокий порез перечеркнул левое запястье, хотя Вера определенно левша. Можно ли, не дрогнув, перерезать вены нерабочей рукой?
Дальше события развивались стремительно. В квартиру к Славе набилась тьма народу. Очень «вовремя», надо сказать. Будто главный следователь комитета вместе с прокурором проезжали мимо. А спустя десять минут позвонил и сам Захаров.
– Ну, что ж, Славик, поздравляю, допрыгался, – заговорил старик с нотками превосходства, будто именно он держал сейчас всю ситуацию под контролем.
Слава сцепил зубы, поднялся на ноги. Его люди во главе с Белым уже шерстили камеры по всему жилому комплексу, а также на улице. Удивительно, но то видеонаблюдение, что имелось у Славы на входной двери в квартиру и в коридоре, тоже «случайно и вовремя» поломалось.
– Не хотите поинтересоваться, как дела у Веры? – парировал Барновский.
– А что с ней сделается? После лошадиной-то дозы наркоты, – хмыкнул старик и продолжил: – Советую еще раз обдумать мое предложение, Слава? Ты мне досье и содержимое моего сейфа, который ты, будем говорить, по неосторожности, «обнес». А я тебе помощь в решении твой проблемы. Или ты думаешь, что если удалось замять старые дела, справишься и с новым? Славик, это ведь покушение на жизнь человека. Это тебе не мелочь по карманам тырить и не сливать бюджет. Ты Верку склонил к суициду. Шутка ли?
– Такой, значит, план, Геннадий Альбертович? – усмехнулся Барновский и перевел взгляд на представителей правоохранительных органов. – Наверняка, уже и обвинительный приговор мне вынесли? И сколько же мне на зоне чалиться полагается? Это вы тоже уже решили?
– От тебя зависит, Славик, – рассмеялся губернатор. – Решай, думай. Учти, ты уже не мой заместитель. Тебя не примут ни на одну должность, даже в чертовом Мухосранске! И вопрос с возвращением на службу не стоит. Ты отдаешь все, что украл у меня. Я возвращаю тебе свободу, Вратислав Павлович.
Захаров сбросил вызов. Слава сцепил челюсть. Перед глазами разлилась багровая пелена. И с каждой секундой Барновский злился все больше. Не потому, что его вот-вот арестуют и предъявят обвинения, а по той причине, что скандальная новость про Веру Захарову и ее бывшего мужа может попасть в прессу. И тогда Полина для Славы будет потеряна навсегда. Ведь она даже слушать его не станет.
Обведя взглядом квартиру, медиков, бледное лицо бывшей жены, Барновский выругался. Если Захаров действует настолько топорно и не таясь, значит, сроки поджимают. У господина действующего губернатора пятки горят настолько, что тот решил пожертвовать Веркой ради грядущего переизбрания
– Какие мысли, Слава? – негромко проговорил Федор. – И дураку ясно, не сама она тут оказалась. Да и вены сложно вот так...
Слава кивнул и перевел взгляд на блюстителей порядка. Этих двоих он знал. Видел не единожды в доме Захарова. Более того, в тех документах, что сейчас хранились в очень надежном месте, имелось кое-что и на генпрокурора, и следователя и на их руководство.
Барновский рассматривал мужчин, сидевших в его гостиной. Сделал знак Белому, чтобы тот аккуратно вывел из комнаты ненужных свидетелей.
– Не желаете ли выпить, господа? – предложил Слава и вынул из бара самый дорогой коньяк, который держал до лучших времен.
– Мы при исполнении, Вратислав Павлович, – промямлил следователь, а Слава лишь усмехнулся и разлил жидкость в два стакана.
–
