Кейти это вполне устраивало — расставшись со Скоттом, она не знала, чем занять себя. Поэтому она с нетерпением дожидалась момента, когда можно будет погрузиться в волшебный мир деревеньки, возникающей из шотландских туманов лишь раз в сто лет.
Уходя с головой в роль Фионы, в ее роман с Томми Олбрайтом, Кейти могла хотя бы на несколько часов забыть о своем разрыве со Скоттом. Она уже знала свою роль назубок и репетировала песни Фионы даже дома, когда выдавалась свободная минута.
Во время репетиций Кейти чувствовала себя вполне сносно. В отличие от других ребят, которых не интересовало ничего, кроме школьных сплетен, члены драмкружка всей душой стремились добиться полного успеха своего спектакля.
Даже между репетициями и после них, когда участники спектакля и помощники по сцене отправлялись перекусить, разговоры у них шли только о пьесе.
Несмотря на всю свою занятость, невзирая на все усердие, с которым она делала домашние задания, Кейти то и дело ловила себя на мысли о том, что голова ее до сих пор занята Скоттом. Она вспоминала, как счастлива была до того, как красивая, блистательная предательница Мелисса вторглась в их жизнь.
Каждую ночь, лежа в постели, она вспоминала, как часто Скотт объяснялся ей в любви, а она верила ему всем сердцем. Теперь, наверное, он говорит то же самое Мелиссе, и при одной мысли об этом Кейти зарывалась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания.
«Пусть он заставил меня страдать, я все равно никогда не перестану любить его — никогда, никогда, никогда…»— давала она себе мысленные клятвы и, наплакавшись вдоволь, засыпала.
В ту субботу репетиция была долгой и изнурительной. Кейти невероятно устала и была рада, когда Кэрол предложила подвезти ее домой. В горле у Кейти першило от нескончаемого пения, а ноги болели от танцев. Ей не терпелось принять горячую душистую ванну. Но еще предстояло выполнить огромное домашнее задание, и это ей вовсе не улыбалось.
«Теперь субботние вечера совсем не такие, какими они бывали прежде», — думала она мрачно.
— Я здесь! — крикнула она, вешая куртку в шкаф в прихожей.
Из кухни показалась миссис О'Коннор.
— Здравствуй, родная, как прошла репетиция?
Кейти пожала плечами.
— Думаю, неплохо. Откровенно говоря, у меня нет сил даже рассказывать. Не знаю, надолго ли еще меня хватит.
— Бедная моя девочка. Я знаю, ты придаешь большое значение этому спектаклю, но ты слишком переутомляешься. Я как раз заваривала себе травяной чай. Будешь пить его со мной? — спросила мама.
— С удовольствием, — согласилась Кейти. — И положи в него ложку меда — у меня побаливает горло.
— Надеюсь, ты не заболеешь? — заволновалась миссис О'Коннор.
— Нет, все в порядке! — заверила ее Кейти. — Просто я уставшая и злющая, вот и все.
— А ты взгляни на столик в прихожей, — сказала мама, таинственно улыбаясь, и направилась на кухню. — Там лежит письмо. Может быть, оно развеет твое мрачное настроение.
Подойдя к столу, Кейти увидела серый конверт с эмблемой Вест-Пойнта и удивилась — ведь они с Дэнни недавно виделись! Еще больше она удивилась, обнаружив, что письмо вовсе не от брата — ей писал Бен Андерсон.
Она прочитала:
«Дорогая Кейти!
Тебя приветствует курсант-марсианин Андерсон, который хочет поблагодарить тебя за чудесный день!
Я все пытался смешить тебя, но мне так хотелось, чтобы ты улыбалась.
Я также хочу извиниться за свое поведение тогда, в субботу вечером. Надеюсь, ты не сердишься на меня и мы можем остаться друзьями. Ты не против, если я буду иногда писать тебе? А если ты вдруг напишешь мне ответ, я буду очень этому рад.
С наилучшими пожеланиями
Бен Андерсон, рота Д-1».
Улыбнувшись, Кейти запихнула конверт в карман джинсов и пошла в кухню к маме.
— Что пишет Бен? — поинтересовалась миссис О'Коннор и поспешно добавила: — Тебе, конечно, не обязательно рассказывать, если ты этого не хочешь, я не хочу вмешиваться в твои дела. Просто я обратила внимание, что письмо не от Дэнни и…
— Успокойся, мама, — улыбнулась Кейти. — Бен и не думал раскрывать мне военные тайны или еще что-нибудь в этом роде. Просто он пишет, что получил удовольствие от нашей встречи, и спрашивает, можно ли ему изредка мне писать.
— Понятно, — кивнула мама, ставя перед Кейти чашку дымящегося травяного чая. — А ты? Я имею в виду, хочешь ли ты, чтобы он тебе писал?
— Почему же нет? — небрежно произнесла
Кейти, сделав глоток. — У нас свободная страна, каждый может писать кому заблагорассудится.
— Но я надеюсь, милая, ты будешь отвечать на его письма, — сказала миссис О'Коннор. — Никогда не знаешь, что может получиться из переписки. В жизни не забуду, как мы с твоим папой обменивались любовными посланиями, когда он учился в Вест-Пойнте.
— Мама, ну пожалуйста! — простонала Кейти. — Это совсем другое. Вы с папой были фактически помолвлены, а я с Беном Андерсоном едва знакома.
— Это верно, — согласилась мама. — Но переписка — отличный способ узнать, что человек собой представляет. А поскольку Скоттом ты больше не увлечена…
— Мама, Скотт переметнулся от меня к Мелиссе меньше чем две недели назад, — скучающим тоном напомнила ей Кейти. — Понадобится еще немало времени — может, даже несколько лет, — прежде чем я смогу оправиться от этого удара. Если вообще смогу. Я теперь не верю ни одному мальчику.
Взяв кружку с чаем, она вышла из кухни и поплелась наверх. Снимая джинсы» чтобы принять ванну, она достала из кармана письмо Бена и снова перечитала его. Она мысленно представила себе его симпатичную дружелюбную физиономию с поблескивающими карими глазами и кривоватой улыбкой. У него был такой смешной вид, когда он изображал пришельца!
Но когда он поцеловал ее, выглядел он совсем не смешно. Вспомнив, что она ответила на его поцелуи — пусть даже на какую-то долю секунды, — Кейти снова почувствовала себя виноватой.
«Мне не следовало позволять ему целовать себя, — подумала она. — Если бы я рассказала ему, что встречаюсь с парнем из нашего города, Бен никогда бы этого не сделал. Он не из тех, кто станет целовать чужую девушку. Он порядочный человек, не то что…»
Кейти не закончила свою мысль. Закутавшись в махровый халат, она отправилась в ванную комнату и начала наполнять ванну. Потом она добавила в воду свою любимую пену с запахом сирени и подумала, что не следовало позволять Бену считать, что она свободна, ведь это было не так.
«Мне надо, наверное, ответить на его письмо и объяснить ему все, чтобы он перестал корить себя за то, в чем вовсе не виноват», — решила она.
