Кейти пролежала в ванне не менее часа. Потом, успокоившись и почувствовав себя немного лучше, она натянула тренировочные штаны и старую папину фланелевую рубашку и сразу же, чтобы не передумать, уселась за стол писать ответ.
«Дорогой Бен!
Спасибо тебе за письмо. Это первое в моей жизни послание, полученное от марсианина.
Спасибо тебе за чудесный день в Вест-Пойнте — он доставил мне огромное удовольствие.
Я вовсе не сержусь па тебя за то, что ты поцеловал меня. А вела я себя так, потому что в то время встречалась с парнем из Форт-Беннинга. Мне следовало сказать тебе об этом при встрече, но я этого не сделала. У тебя не должно быть чувства вины, ведь ты такой милый!
Всего доброго.
Кейти».
Она надписала конверт, положила его в сумочку, чтобы отправить завтра утром, и взялась за учебник истории. Но как ни пыталась она сосредоточиться на домашнем задании, она думала только о том, как Бен отреагирует на ее письмо и напишет ли он ей еще раз.
Премьера «Бригадуна» должна была состояться в пятницу вечером. Последние пять дней перед ней прошли в страшной суматохе. Мало того что нужно было каждый день репетировать, Кейти предстоял во вторник экзамен по истории и по физике — в среду. Прогон спектакля тоже состоялся в среду и прошел очень гладко.
Но на генеральной репетиции разразилась катастрофа. Кейти и представить не могла, что все вдруг пойдет вкривь и вкось!
Началось с того, что она не смогла найти одну из туфель к своему костюму и ей пришлось выйти на сцену в кроссовках. Как только мисс Карлетти увидела ее, у нее чуть не случился удар, и она так накинулась на Кейти, что девушка тут же забыла все слова.
Но такое творилось не только с Кейти. У всех танцовщиков, казалось, одеревенели ноги, а участники хора никак не могли попасть в тон.
Джим Роуз, исполняющий роль Томми Олбрайта, возлюбленного Фионы, тщетно боролся с простудой и во время романтических сцен то и дело чихал.
На голову Кэрол обрушился кусок декорации, к счастью небольшой, а в довершение всего лопнула лампочка юпитера.
Самым впечатляющим, однако, оказалось то, что аппарат, выпускающий клубы тумана, взятый на время в местном театре, вдруг испортился, и из него повалил такой густой туман, что через несколько минут даже те, кто стоял на сцене, не могли разглядеть друг друга.
— Хетклиф! Хетклиф! Вернись на грозовой перевал![16] — завыл вдруг кто-то, да так горестно, что все, включая мисс Карлетти, расхохотались.
Одному из помощников по сцене кое-как удалось наладить аппарат, туман начал рассеиваться, и дальше репетиция продолжилась без особых приключений.
Когда занавес опустился, измученные участники спектакля собрались на сцене выслушать решающее слово мисс Карлетти.
— Ну что же, мальчики и девочки, — обратилась она к ним. — Вы все знаете, что в театре существует такое поверье — неудачная генеральная репетиция означает, что спектакль будет иметь успех. Я от души надеюсь, что все именно так и будет, — судя по сегодняшней репетиции, премьера должна получиться такой, какой еще не видывала школа. — Когда смех стих, она продолжила: — Ну а если говорить серьезно, вы все проделали огромную работу, и несмотря на все сегодняшние неприятности, я уверена, что спектакль «Бригадун» будет иметь колоссальный успех. А теперь я хочу, чтобы вы отправились по домам, как следует выспались и завтра пришли сюда посвежевшие и отдохнувшие.
Полчаса спустя, входя в дом, Кейти даже не чувствовала усталости — эмоциональный подъем еще не прошел. Услышав звуки телевизора, доносившиеся из кабинета, она вошла туда и увидела, что родители смотрят какой-то документальный фильм. Кейти собралась было рассказать со всеми подробностями, что произошло на репетиции, как папа вдруг сказал:
— Чтобы не забыть, Кейти, — пока тебя не было, тебе звонили.
— Правда? — Кейти не могла представить, кто же мог ей звонить. Ведь все ее школьные друзья были заняты на генеральной репетиции.
— Да, милая, — улыбнулась миссис О'Коннор. — Пару часов назад звонил Бен Андерсон. Папа сказал ему про спектакль, и он обещал позвонить часов в десять.
Кейти удивилась. Почему вдруг Бен позвонил? О чем он собирается говорить с ней?
Взглянув на каминные часы, она увидела, что уже двадцать минут одиннадцатого.
— Я полагаю, он передумал, — сказала она. — Давайте я лучше расскажу, что случилось сегодня на репетиции. Большего безобразия я не видела за всю свою жизнь! Сначала я не могла найти туфлю…
В этот самый момент раздался телефонный звонок.
— Это, наверное, Бен, — сказал полковник О'Коннор. — Подойди сама.
Миссис О'Коннор встала.
— Действительно, Кейти, почему бы тебе самой не взять трубку? А мы с папой пойдем на кухню, у нас там есть мороженое. Дорогой, ты ведь только что говорил, что тебе хочется мороженого, — обратилась она к мужу.
— Мороженого? — Отец Кейти посмотрел на жену как на сумасшедшую. — Ты ведь знаешь, что я не ем мороженого, тем более в середине ноября!
— Ну когда-то же надо начинать, — твердо заявила миссис О'Коннор. Потянув мужа за руку, она заставила его подняться с дивана. — Я считаю, Кейти заслуживает того, чтобы мы оставили ее наедине с телефоном.
Пока дверь за ними не закрылась, Кейти считала телефонные звонки. Досчитав до десяти, она взяла трубку.
— Алло!
— Кейти? Говорит Бен — курсант Бен Андерсон из роты Д-1, сосед по комнате твоего брата, курсанта Дэнни О' Коннора — это я говорю на тот случай, если ты вдруг забыла…
Слушая его западный говор, Кейти не могла сдержать улыбку.
— Единственный Бен Андерсон, с которым я знакома, — пришелец из космоса. Он — с западной части планеты Марс.
— Это я и есть! Хотя я не всем раскрываю, кто я такой, — только избранным вроде тебя. — Помолчав, Бен сказал: — Кейти, сегодня я получил твое письмо, и я хочу задать тебе один вопрос. Ты написала, что в то время, когда приезжала в Вест-Пойнт, ты встречалась с каким-то парнем. Хоть ты написала об этом вскользь, у меня сложилось впечатление, что вы с ним больше не встречаетесь. Я правильно понял?
— Да, мы с ним расстались, когда я узнала, что во время моего отъезда он встречался с моей лучшей подругой.
— Замечательно! — вырвалось у Бена. — То есть я хочу сказать, что ты сейчас, наверное, переживаешь из-за этого. Но, может, когда у тебя будет время, ты мне напишешь? Просто так, по-дружески. Мне ведь от тебя ничего не надо. Что ты на это скажешь?
