Девушка следила глазами за Индейцем. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем хлопнул ладонью по измятому выпуску «Дейли Экспресс».
— Согласен. Нужна группа в пять человек, как минимум. Завтра я поговорю с начальником полиции, пусть готовится принимать иски от пострадавших. Мы повторно проверим у независимого врача всех женщин из вашего списка, мисс Эванс. А насчет интервью…
— На Джозефа придется устраивать облаву. — Похоже, Равик планировал целую операцию. — Конечно, он уже насторожился, поэтому сделаем вид, что опрашиваем всех сотрудников онкоцентра. Для начала пусть просто выскажет свое отношение к ситуации, а потом мы выпустим первую статью с доказательствами и посмотрим, как будет дальше эволюционировать его совесть. А с Джаредом…
Кэти, как школьница, подняла руку:
— Я хочу сама поговорить с Джаредом Паркером. Завтра с утра, как можно раньше. И я хотела бы вести всю линию его защиты.
— Зачем так спешить?
Вообще-то, Гловер не был против этой инициативы, и он понимал причины ее интереса к Паркеру, но девушка сама отказывалась от перспективы напечатать самый горячий материал недели ради возможности поддержать и защитить невиновного человека, и это было необычно. Была ли то незабытая полудетская обида за отца или простая доброта? Он почти забыл, что это такое. От женщин, с которыми Александр спал все последние годы всегда сквозило холодком.
Кэти упрямо покачала головой:
— Достаточно того, что он пережил ужасный день и ему предстоит ужасная ночь. Вряд ли он заснет сегодня.
— Тогда позвоните ему сейчас и договоритесь о встрече.
— Он не берет трубку. — Она беспомощно развела руками. — Не отвечает ни на домашний, ни на мобильный телефоны.
Интересно, подумал, Гловер, где и когда она успела раздобыть номера Паркера? Впрочем, к черту. Если Кэти хотела получить это интервью, значит, она его получит.
— Адрес знаете?
Он уже поднялся и взял со спинки стула пиджак. Кэти удивленно смотрела на него снизу вверх.
— Да. А что?
— Едем сейчас.
— Но…
— Какое «но»? Вы же сами сказали, что он не спит. Вот, возьмите, — он сунул ей в руки большой блокнот.
— Зачем?
Кэти послушно засунула его в сумку, но вид у нее был недоумевающий. Гловер наклонился к ней и объяснил, как ребенку:
— Дверь они вам не откроют. Поэтому вы напишете записку и бросите в щель для писем. Надо использовать все возможности.
Глаза девушки просияли:
— Да, босс.
Он криво улыбнулся. Давно бы так. Больше она не спорила.
Уже в машине, дождавшись, когда Кэти разошлет все свои сообщения и уберет айфон в карман, Александр спросил:
— А как вы вообще вышли на этого доктора?
Ответом было безмятежное:
— Есть несколько сайтов для женщин, борющихся с раком. Я читала их отзывы о врачах.
— Что?
Машина резко вильнула влево, но Гловер сразу выровнял ее. Заметив, как побелели костяшки пальцев на руле, Кэти поспешила пояснить:
— Со мной все в порядке. Просто собирала материал.
Его хватка немного ослабла.
— И?
— И наткнулась на пост женщины, пережившей уже три операции. Мне показалось странным, что доктор поставил ей диагноз на первом же приеме, даже не получив результаты биопсии.
— Это могло быть случайностью. Или пациентка могла что-то перепутать.
— Могла, но дело в том, что доктор оказался разговорчивым. И очень подробно рассказывал ей о современных методах диагностики, позволяющих сократить количество болезненных для пациента анализов и процедур.
— И вы просто проверили его слова? И убедились, что он врет?
— Конечно. Знаете, — ехать им предстояло еще минут тридцать, как минимум, и Кэти устраивалась в кресле поудобнее, — у нас в университете Психологию журналистики вел один интересный джентльмен. Однажды он сказал, что нам прочитают лекцию об использовании правительством США вакцины для контроля над разумом. Эээ… вам интересно?
— Я весь внимание.
Гловер тихо улыбался себе под нос. Кэти держалась с ним свободно, как будто между ними ничего и не было. Вероятно, поверила, что ее оставили в покое и предпочли забыть ту сумасшедшую ночь. Плохо она его знала.
— Так вот, некий благообразный старичок, похожий на профессора, полтора часа перечислял нам самые достоверные факты, цитировал светил науки, перечислял, когда и где проводились конференции по этой проблеме. Одним словом, мы проводили его бурными овациями. Знаете, что было потом?
Гловер догадывался, но не мог отказать себе в удовольствии просто поболтать с Кэти Эванс.
— Что?
— Нас попросили найти в сети имена и факты, которыми оперировал лектор.
— Ничего не нашли?
— Ничего. Ноль! Зеро! Оказалось, наш подставной профессор давний пациент психиатрической больницы и сейчас как раз находится в стадии рецидива шизофрении.
Гловер рассмеялся.
— Дайте угадаю. Вы закончили Кингстон (24)?
— Дайте угадаю. Вы тоже?
— Да. Там давно практикуются подобные штучки. Согласитесь, это было убедительно.
— Да уж.
Оставшуюся часть дороги Кэти болтала обо всем на свете. Гловер наугад подбросил ей две темы, она сразу подхватила и, что самое удивительное, сумела разговорить и его. Александр сам поразился, когда вдруг обнаружил, что рассуждает о кредитах на образование и политике сокращении потребления на фоне увеличения денежной массы. Вряд ли Кэти понимала все, о чем он говорил, но поддакивала вовремя и наводящие вопросы задавала с умом. Да уж, она была прирожденным журналистом.
Зато ему удалось, пользуясь ее искренней заинтересованностью, пару раз коснуться ее локтя и разок дернуть выбившуюся из-за уха прядь. Она только хихикнула, как девчонка, но не отстранилась. Кажется, он двигался в правильном направлении.
* * *
Вопреки опасениям босса никаких записочек под дверь подбрасывать не пришлось. Темноволосая женщина лет пятидесяти некоторое время рассматривала Кэти через застекленную дверь, потом слегка приоткрыла ее и выглянула наружу:
— Мы не даем интервью, мисс. Уходите, это частная территория.
— Конечно, сейчас уйду, — торопливо перебила ее Кэти. — Просто я хотела сказать, что доктор Паркер ни в чем не виноват, и у меня есть доказательства. На следующей неделе они будут опубликованы в «Индепендент Дейли». Я заехала сказать, что все будет хорошо, потому что понимаю, как вам сейчас нелегко…
Договорить она не успела. Дверь широко распахнулась и девушку мгновенно затянуло в полутемное нутро дома. Интересно, о чем успевает подумать комар, когда летит в пасть лягушки на кончике липкого языка?
В следующую минуту Кэти обнаружила себя сидящей в гостиной на обтянутом гобеленом диване напротив серого от усталости мужчины. На столике между ними в золотистой лужице стоял стакан и полупустая бутылка «Джонни Волкера» (25). Ну, решила Кэти, если они так сидят на пару с «Джонни» с самого утра, то доктора можно считать трезвенником.
— Извините, что так поздно. Надеюсь, я вас не разбудила?
Паркер горько усмехнулся уголком рта:
— Честно говоря, я не думаю, что мы с женой сможем сегодня заснуть.
Арлетт наверняка тоже еще не угомонилась, все празднует, сердито подумала Кэти, и бодро заявила:
— Тогда приступим.
* * *
Спать не хотелось, и Гловер философски размышлял над странными отношениями, установившимися между ним и Кэти Эванс. Вот уже третий раз он сидит в машине, ожидая, пока эта рыжая бабочка выпорхнет из-за очередной двери. Ситуация складывалась непривычным для него образом, но пасть духом не позволяла только надежда, что остаток вечера и большая часть ночи пройдет по его сценарию.
Откуда-то снизу раздался писк пришедшего сообщения. Александр опустил глаза: на коврике перед сиденьем лежал айфон в серебристом корпусе. Наверное, Кэти выронила. Гловер поднял мобильник и, не удержавшись, коснулся пальцем погасшего экрана. Результатом было появление знаменитого изображения Эйнштейна с высунутым языком. Впрочем, почти вся картинка была залеплена иконками приложений и документов. В правом верхнем углу маячил оранжевый значок «Найти друзей». Искушение было слишком сильно. Несколько быстрых манипуляций сначала на айфоне Кэти, затем на своем собственном, и Гловер положил мобильник на торпедо перед пассажирским сиденьем. Нет, совесть его не мучила.
