Анна доковыляла до двери и открыла ее, впуская в комнату ароматы цветущих деревьев. Она с восторгом и благоговением смотрела на стройные яблони, за ночь превратившие все вокруг в волшебную страну. Нет, она не будет сегодня отдыхать, просто не сможет находиться в доме, когда все вокруг такое неземное… Забыв о своих хворях, она наспех позавтракала, и, надев шорты и майку, вышла на улицу, снова восхищаясь причудами природы, сумевшей создать такое великолепие. На секунду вспомнив о своем пациенте, Анна поморщилась и решила, что такой самоуверенный больной, как Николай Ротов, совсем не нуждается в ее услугах. Учитывая все те пошлости, которые она услышала от него вчера, здоровью его нанесен несильный ущерб. И, словно в подтверждение ее мыслей, с соседнего двора раздались звуки топора и разлетающихся дров. Искушение поглядеть было слишком велико и Анна, стараясь быть незамеченной, подошла к штакетнику, разделявшему их дачи. Картину, представшую перед ее взором, назвать великолепной, значит, вообще, ничего не сказать. Николай, в одних брюках, с обнаженным торсом, с перетянутым левым плечом, держа в правой руке топор, замахнулся и с силой ударил по полену, которое разлетелось в разные стороны. Мышцы играли на его загорелой спине, блестевшей на солнце. Анна с восхищением наблюдала за тем, как он опустил топор, поставил другое полено и снова замахнулся. Определенно, этот мужчина был насквозь пропитан сексуальной энергией и мужской силой, которые заставляли учащенно биться даже искушенные женские сердца. Очнувшись от созерцания, Анна заставила себя выкинуть из головы образ полуобнаженного Тарзана, который умудрялся колоть дрова даже одной рукой. И напомнила себе, что этот идеал мужской красоты не принесет ей ничего, кроме страданий и унижения в итоге, и нескольких мгновений жалкого подобия счастья в начале, если она пойдет на поводу у его прихотей и привычек. Она отправилась к гаражу, где хранились цемент и опалубка. При движении боль в мышцах становилась меньше, а вскоре, погрузившись в работу, Анна забыла о ней совсем, всецело сосредоточившись на новом занятии.
Если верить инструкции, то ничего сложного здесь не было: смешать цемент с песком в пропорции три к одному, добавить воды до образования густой кашицы, поставить опалубку на ровную поверхность и залить в нее раствор, разровнять и дать просохнуть минут пятнадцать-двадцать. Правда, Анна сомневалась, что за такое время цемент успеет схватиться, и решила увеличить время до получаса, чтобы успеть приготовить новую порцию раствора. Настроение заметно улучшилось от легкого возбуждения перед новизной, а веселое пение птиц и божественный аромат цветов заставили позабыть о том разбитом состоянии и головной боли, с которыми она проснулась. Тихонько напевая любимый мотивчик, Анна размешивала шпателем цемент и песок, добавляя в тазик понемногу воду до нужной консистенции.
— Решила возвести бетонную стену, — раздался позади насмешливый голос Николая. Анна чуть не подскочила от неожиданности, скорчила гримасу и повернулась к нему с приторно-вежливой улыбкой:
— Не уж-то сам догадался? Или кто подсказал.
Николай, не дожидаясь приглашения, открыл калитку и вошел, громко рассмеявшись.
— Доброе утро, — приветствовал он, присев рядом на корточках.
«Было доброе», — промелькнуло в голове Анны, но вслух она небрежно бросила, продолжая размешивать:
— Угу…
— Звучит не очень приветливо.
«А ты хотел, чтобы я плясала от радости, лицезрея твою физиономию!»
— Как дела? — поинтересовалась она, чтобы что-то сказать.
— Вообще-то, я думал, ты зайдешь, чтобы узнать.
— Неужели? — в ее голосе звучало не только удивление. — И прописать микстуру от насморка?
Николай расхохотался.
— Ну, зачем же сразу микстуры? Хотя бы узнать, что все в порядке. Кажется, врачи всегда так делают.
— Я — не врач, — серьезно сказала девушка. — И еще вчера, Ротов, вы прекрасно дали понять, что с вами ВСЁ в порядке!
В последнюю фразу она вложила столько сарказма и конкретного намека, что Николай не смог не заметить, и опять рассмеялся.
— Я — пас, — он поднял обе руки в знак капитуляции. — Почему мы не можем поговорить как нормальные взрослые люди?
— Звучит очень подозрительно, — передразнила она.
— Отец передает тебе привет и напоминает, что позавчера вы не доиграли партию, и приглашает вечером на чай.
— Спасибо, — Анна бросила на него недоверчивый взгляд, ожидая подвоха, — вы не могли бы немного отойти в сторону?
— Ты. Мы же договорились.
— Хорошо. Ты как раз стоишь на месте, где я должна поставить вот это.
Она вытащила из большого пакета опалубку и посмотрела на Ротова. Его брови удивленно взлетели вверх.
— Ты?! — его словарный запас явно иссяк.
— Да. Я прочитала об этом в одном из журналов, которые ты привез своему отцу, и решила попробовать, так ли она хороша, как ее расписали.
— Давай, помогу, — он встал, чтобы взять опалубку из рук Анны.
— Тебе не стоит еще напрягать руку, — не слишком убедительно произнесла она, вспомнив, как он колол дрова, прекрасно обходясь одной рукой.
— Неужели я похож на инвалида?
— Совсем нет! — горячо возразила девушка, но тут же спохватилась, — просто… на…
Она подала ему форму, а Николай безошибочно поставил ее на место возле самой калитки.
— Так?
— Да.
— Оказывается, я не совсем безнадежен, — с легкой улыбкой сказал он.
Анна решила, что лучше оставить эту фразу без ответа, и молча, пододвинула раствор. Аккуратно раскладывая мастерком раствор по формам (в готовом виде должно было бы походить на выложенные камни), Анна разровняла поверхность, получилось не очень гладко.
— Нужно немного смочить поверхность водой и придавить стеклом, — Николай взял у нее из рук мастерок, добавил воды и разгладил «камни» вновь. — Теперь нужно дать высохнуть,
— Спасибо.
— Не за что. Можешь пока развести новую порцию.
— Я как раз и собиралась это сделать. Как ты думаешь. Это получится? Я хотела сказать, делал ли это еще кто-нибудь?
— И получится. И делали. Причем очень многие, — уверил ее Николай. — Это отечественный вариант германской фирмы «Хевен Роуд», ее разработали несколько лет тому назад.
Николай не стал говорить, что это была его идея, и что именно его фирма обладала патентом на нее. За то подробно описал все достоинства уже готового результата и легкость в применении. Анна с интересом слушала его, изредка задавая вопросы, а Николай нашел в ней внимательную слушательницу, которая проявляла неподдельный интерес к товару, который он в свое время так отстаивал, еще работая простым инженером. До сегодняшнего дня Ротову и в голову не могло прийти, что он будет говорить с женщиной о каких-то опалубках, или новых изобретениях в строительной сфере, причем найдя неподдельный интерес с другой стороны. И получая огромное удовольствие от общения.
Григорий возвращался от друга, который приехал с женой на выходные. Проходя мимо забора своей соседки, он невольно заглянул через него и обомлел. От калитки тянулась ровная каменная дорожка, в конце которой сидели Анна и его сын, о чем-то увлеченно беседуя. Девушка поддерживала, наклонив немного тазик с раствором, а Николай выскабливал остатки его мастерком. Они были так близко друг от друга, что темные волосы мужчины почти касались головки его напарницы. Вокруг цвели яблони и вишни. Ненужно быть художником, чтобы восхищаться подобным сочетанием сюжета и красок. Мужчина и женщина в самом центре Эдема, так смахивали на Адама и Еву в раю, если бы те вдруг решили заняться благоустройством своего сада. Григорий с улыбкой почесал затылок. И, нисколько не рискуя быть замеченным, они были настолько увлечены друг другом, постоял еще некоторое время, любуясь великолепной картиной. И в прекрасном расположении духа отправился к своему дому, чтобы спрятаться от жаркого полуденного солнца.
Николай снял опалубку с последней формы.
— Ну, вот и все, — сообщил он.
