- Предпосылок для кесарева нет, но рожать будем в больнице. Двойня, могут быть осложнения.
- Спасибо.
Она кивает и уходит.
Я с ней в жизни не договорюсь. Да и о чем договариваться? Мне некуда бежать. Саша предал. В квартире меня найдут. Денег нет, документы забрали.
Силы бы нашла сражаться, но плана нет. Никто меня не ищет. Никому не нужна. Никто даже не вспоминает. Подруга, вероятно, так и думает, что в больнице лежу. Там же посещения закрыты, только Сашу как врача пускали.
Интересно, сколько ему заплатили за то, чтобы он сдал меня? Так долго втирался в доверие. Слова любви говорил. Придумал сбежать, а потом дал адрес, билет купил, чтобы я прямо к ним в ручки сама пришла.
Я ведь поверила, что нам двоим не стоило ехать. Все логично было, правдиво. А потом бац и предательство такое.
Нет. Не обижаюсь на него. Жалко.
Заставили, шантажировали или просто купили. В любом случае жалко, что поступил, не как мужчина. Пусть ему теперь это всю жизнь аукается.
Две недели так маюсь. Ни поговорить, ни обсудить проблемы. Все как в киселе. Телевизор есть с тремя каналами и сериалы по расписанию.
Все меняется ночью, когда слышу шум в коридоре. Тело цепенеет. На коже пот прохладный проступает. Живот напрягается.
За дверью что-то происходит, но как будто меня не касается. Кто-то решает свои проблемы. Третий кто-то там еще.
Свет загорается в коридоре. Я одеяло натягиваю выше, жду, что ко мне зайдут, но все мимо меня дальше. Голос охранника узнаю, он ругается, матерится, кто-то хрипит в ответ.
Зачем и кого ко мне привезли? Или у них тут лазарет, для таких как я?
Все равно не усну, только накручивать себя буду еще больше. Поднимаюсь, накидываю халат, ноги в тапочки и тихо иду к двери. Ухом прислоняюсь к косяку и прислушиваюсь. Там возня, ругательства.
Выдыхаю и приоткрываю аккуратно дверь. В щель двое мужчин, моих охранников, что-то обсуждают, один другого ругает, оба идут на кухню.
Я приоткрываю дверь и юркаю в коридор. В голове шальная мысль, а вдруг забыли дверь закрыть в этой потасовке? На цыпочках к входной двери. Дергаю.
Нет.
Черт. Пока не застукали, возвращаюсь назад, на ходу заглядывая в соседнюю комнату. Там полумрак, но в полутени замечаю чьи-то ноги на полу. Там человек. Замираю и прислушиваюсь. Судя по обуви мужчина. Дышит- не дышит? Живой ли? Может, помощь нужна?
Передергивает от мысли, что может уже и не нужна, и мне теперь придется в одной квартире с трупом находиться. Но выдыхаю и беру себя в руки. Трупы не везут в квартиры, их где-то закапывают.
Подхожу к нему и опускаюсь на колени.
- Здравствуйте, у вас болит что-то? Вы как? Что-то надо?
Мужчина затаивает дыхание и медленно поворачивает голову.
- Кать, это ты? Катя, слава Богу, ты жива. - Узнаю Сашу.
Цепенею, не знаю, готова ли помогать ему. Он как будто и не чувствует вину. Одной рукой ведет по ноге и, со стоном дотянувшись до коленки, целует ее.
- Ты что тут делаешь?
- Тебя искал, - откашливается и тяжело вздыхает.
- Почему ты лежишь? Тебя били?
- Немного. Ерунда. Опирается мне на руку и поднимает. Как дети? Не родила же еще? - Нащупывает живот и гладит. - Не родила.
Он забыл, может? Я нет.
По лицу проводит пальцами. Они шершавые, будто перебинтованы.
По шее скользит. Я уворачиваюсь.
– Нельзя было тебя одну отпускать. Они хоть ничего тебе не сделали?
– Нормально все.
- А это что у нас? - Слышу голос охранников и разворачиваюсь к двери.
Зажмуриваюсь от резко включенного света.
- Суженого твоего привезли. - Привыкаю к свету и открываю лицо.
- Зачем избивать было? - Киваю им.
- Много говорил. Теперь вместе будете. - Ржет один из них.
- Аптечку дайте, ему надо раны обработать.
- Не положено.
- Ага, чтобы как Ромео и Джульетта не решили травануться?
- Нормально, и так заживет.
- Не заживет. - Поднимаюсь и иду на них. - Мне нужна вода, бинт, вата и антисептик. - Они непреклонны. - Беременным нельзя отказывать. Примета плохая. - Прохожу мимо. Никто не останавливает. Сама беру все на кухне, один из охранников следит, но не мешает. Дураки. Как будто я с таким животом сбегу от них далеко.
Возвращаюсь к Саше и помогаю подняться на диван.
- У вас десять минут, потом расходимся по комнатам. Беременной отдыхать надо. - Заявляет охранник, я киваю и приступаю.
Фиг бы я ему помогала, но интересно, что расскажет. В глаза хочу посмотреть. Интересно, совесть еще у него есть и зачем ко мне подослали снова?
- Саш, что случилось? - спрашиваю полушепотом, но он вместо ответа обнимает, прижимает к себе и шершавыми губами касается шеи.
- Я думал уже и не увижу тебя никогда. С ума сойду, думал. Нельзя было оставлять одну. Они тебя выследили?
- Они? - Отстраняюсь и смотрю в глаза. - Я думала ты другой, поверила тебе.
– Кать, ты чего? Что они наговорили?
– Ты мне адрес написал и билет передал.
– Не понимаю тебя.
– Там был билет в этот город и адрес этой квартиры. - Саша глаза прикрывает и выдыхает. - Что? Будешь отрицать? Они сами мне это рассказали. Красиво ты все провернул. Я поверила тебе.
- Кать… да ты чего? - Открывает глаза и сжимает мои руки. - Я тебя люблю, да я бы лучше себя подставил, чем тебя им отдал в руки. Ты как пропала, я тебя искать начал. Все перерыл, ты как испарилась. Вышел на этих людей, теперь тут. Они давно знают, что мы вместе. По крайней мере, пару месяцев. Просто следили за нами. В больнице кто-то настучал, что я приходил. Мои передачи, видимо, проверяли и подменили все.
– Я не верю.
Может, и хотела бы, но не верю. Слишком уж все сходится.
- Время, – голос из коридора.
Я хочу еще одну рану обработать, но он уворачивается.
- Не надо. Нормально и так.
Злится на меня. Хотя на себя должен.
Поднимаюсь и, вручив охраннику антисептик, ухожу к себе в комнату.
Я кручусь, не могу уснуть. Все думаю, зачем Сашу подослали? Я знаю, что он меня подставил. Они знают, что я это знаю. Какой план? Или уже нет плана? Чтобы я не сговорилась с той женщиной, прислали Сашу. Заплатили, еще и меня в ловушку загнали. Может, она рассказала, что я спрашивала, и убрали ее.
Я то в сон проваливаюсь, то просыпаюсь. Живот тянет, но терпимо. Ни на спине, ни на боку уже неудобно. С одной стороны, скорее хочется родить, с другой – это конец, ребенка заберут.
За стеной снова шум и споры. Разобрать ничего не могу, но интерес берет верх. Чтобы отвлечься, поднимаюсь и на цыпочках иду к двери. Приоткрываю и прислушиваюсь.
– Да откуда я знал? Сказали припугнуть и спрятать, чтобы не написал заявление.
– Спросить надо было, куда прятать.
– Так чего сам не спросил? Откуда мне знать, что с бабой нельзя было их в одну квартиру? То сводят, то ссорят. Сказали спрятать, я спрятал.
Ссорят? Задерживаю дыхание и вслушиваюсь, разобраться хочу.
– И что теперь делать? Что сказали-то?
– Увозить его утром надо куда-то.
– Да куда ты повезешь? Эту квартиру сняли для бабы. Для него другую что ли? Он знает, где она. Отпустим, сдаст нас. Пусть тут околачивается. Все равно уже они встретились и говорили.
– Утром позвоню, расскажу, пока им не давай больше разговаривать.
Снова шум в коридоре, я быстро в кровать ложусь. Слова не выходят из головы. Нас поссорили. Возможно ли такое? Да, чтобы я не пыталась больше сбежать. С братом ведь тоже обманули? Для них это легко.
Как они смогли это сделать? Подсунуть записку и другой билет? Да легко. Меня даже красть не пришлось, я сама к ним пришла. Или опять сейчас вокруг меня обман.
Так и не засыпаю до утра, контролирую, что вокруг меня происходит. Если вдруг его захотят увезти, я должна помешать. А лучше сделать так, чтобы они передумали его увозить вообще. Но для этого не должна проспать этот момент. Когда рассветает, встаю и делаю завтрак. Часто такое, поэтому никто не удивляется.
