что делать в такой ситуации, и чем помочь.
Улыбнулась. С горечью.
— Не волнуйся, больше не повторится.
«Не при тебе…»
Последнее опять же исключительно про себя. Но Ильяс прекрасно понял намек. Помрачнел. А я окончательно закрыла глаза. Боль медленно, но планомерно покидала тело, заставляя вновь чувствовать себя живой и способной на подвиги.
— Почти прошло, — озвучила последнее для Асатиани.
И тут же распахнула веки обратно. Ощутив его губы на своей ладони.
Конечно, он почти сразу убрал ее от лица. Хотя из рук так и не выпустил.
— Не удержался, прости, — признал со вздохом, отвернувшись к окну.
Я все смотрела, не в силах перестать этого делать. Где-то там булькала еда, напоминая, что ее пора выключать, но я слишком увязла в ощущении неправильности происходящего между нами с Ильясом, чтобы достаточно об этом помнить.
— Ты вчера сказал, что пришел, потому что соскучился, — сорвалось с губ.
На этот раз осознанно.
— Сказал, — согласился мужчина.
Так и не посмотрел на меня, только плечи напряглись, да ладонь мою сжал крепче.
— Почему? — выдохнула, замерев в ожидании ответа.
Показалось, даже на кухне стало тише. Все вокруг, как и я, ждали ответа, практически не дыша.
Ильяс…
Молчал.
И чем дольше он молчал, тем сильнее я нервничала. И опять жалела, что не удержала свой язык за зубами. Хотя нет. Не жалела. Я хотела знать ответ, вот и спросила. А он…
— Потому что я действительно соскучился. С тобой приятно проводить время.
…оказался не таким, как я ожидала.
— И это все?
Со мной просто приятно проводить время, и… все?
Стало так обидно. До слез. Наверное, потому что не на такой ответ я рассчитывала.
— А что еще ты хочешь услышать? — неожиданно зло произнес Ильяс, наконец, посмотрев на меня. — Что, Этери? И что тебе даст мой ответ? Он что-то изменит? Для меня, для тебя, для нас. Зачем тебе его знать? Скажи?
Потому что я хочу знать.
Понять.
Не знаю.
Я не знаю.
Мне просто нужно знать.
«Что я что-то для тебя значу…»
Я ведь значу?
Иначе к чему вся эта забота?
Все эти хождения сюда…
Но и он прав.
Правда ничего не изменит.
— Ты прав, глупый вопрос, — уселась на диване. — Не знаю, зачем я его задала. Забудь.
А я лучше к готовке вернусь.
— Этери… — позвал виновато Ильяс.
Проигнорировала.
— Мне нужно проверить блюда. Они, скорее всего, уже приготовились все, — перебила я его.
Боль еще не ушла до конца, но притупилась достаточно, чтобы я вновь могла двигаться. Жаль, у сидящего рядом было на этот счет иное мнение. Вмиг оказалась лежащей обратно на спине, придавленная чужой ладонью.
— Я сам. А ты отдыхай.
Отдохнешь тут, как же.
«Не тогда, когда ты рядом».
И это уже даже не смешно. Что я рядом с Ильясом думаю о нем же.
Лучше бы просто ушел. И не приходил вчера.
Тогда бы и не возникало у меня глупых вопросов и желаний.
В общем, не стала я его больше слушать. Ни в чем. Поднялась и направилась самостоятельно проверять степень готовность оставшихся блюд. Не забыв бросить на Ильяса предупреждающий взгляд. Чтобы не лез сейчас мне под руку со своей заботой. Пусть о себе побеспокоится, а я обо мне и сама могу. Не маленькая и не в первый раз.
Странно, но Асатиани и впрямь отошел с пути. Пусть и недалеко, внимательно следя за моими действиями. Так и захотелось специально что-нибудь уронить. Не стала, конечно. О чем одновременно пожалела и нет.
Бесячее настроение.
Как и сам мужчина.
Шел бы что ли куда подальше из пентхауса.
Да только и выгнать язык не поворачивался.
Что тоже бесило.
Да что ж такое-то?!
Ильяс
Этери… обиделась.
Нет, не обиделась.
Расстроилась.
Это было заметно в каждом ее действии. В том, как избегала встречаться с ним взглядом. Как громко переставляла посуду.
Захотелось подойти, обнять и заверить, что ерунда — все эти его слова. Что на самом деле он уже давно и безнадежно влип в нее по самую душу. Но…
Нельзя.
Он и так натворил бед, не расхлебать.
Сам вопрос Этери и последующая реакция на ответ — прямое тому доказательство.
Он сам себя ненавидел за сказанное, но иначе не мог.
Зачем давать девочке надежду там, где ее нет и быть не может?
Да и…
К чему все эти пояснения?
Если и без того все поняла на самом деле.
Уйти бы по-хорошему.
Но ноги как приморозило к месту.
Да и как он уйдет?
Оставит ее одну.
А вдруг ей снова станет плохо?
Такое себе оправдание собственной слабости.
Ведь и себя, и девушку мучает.
Но как же та хороша в своих неприкрытых эмоциях.
Раскрыть бы их полнее…
Чтобы забылась и перестала думать обо всем, кроме него, Ильяса. Он бы с удовольствием направил ее мысли в нужную ему плоскость. К обоюдному удовольствию успокоил разбуженный им же шторм. Но…
Нельзя.
Очередной запрет полоснул по мозгу порцией раздражения.
Треклятое «нельзя» начинало откровенно подбешивать.
Все же не общаться с Этери было верным решением. А то еще немного и сорвется. И будут у нее вместо свадьбы его похороны. Такой себе праздник. Хотя о чем это он? Никто ради такого не будет отменять запланированное торжество. Так что будет свадьба и похороны одновременно. Возможно, его кошка даже немного всплакнет по нему.
И о чем только не подумаешь, чтобы отвлечься от желаний тела.
Чем дольше девушка порхала мимо него, демонстративно игнорируя его, тем сложнее становилось контролировать себя. Так бы и схватил в охапку, зацеловал до опухших губ и сладких стонов, крепко сжимая тонкий стан в своих руках.
— Обед готов, — вырвал из видений нежный голос Этери.
Она и правда уже накрыла на стол, сервировав тот по высшему разряду. А он смотрел на него и думал о том, что лучше бы она себя на него уложила вместо всей этой посуды и прочего дерьма. То есть конечно не дерьма, но… Как же осточертело держать себя в руках.
Нет, все-таки лучше уйти.
Уйти и найти ту, кто на время поможет ему забыться.
Какую-нибудь похожую на кошку девицу. Поставить раком, представить на ее месте ту, что под запретом, чтобы хоть на короткий миг его отпустило это душащее
