губы.
— Спасибо, — произношу очень тихо, потому что такое простое проявление заботы вдруг становится очень интимным и сокровенным.
— Поспи немного. Плестись придётся долго.
Между нами вновь искрит, и даже выдохнуть не получается. Как тогда. Очень давно. Я замираю, не в силах пошевелиться. Чувствую, как сердце ускоряет темп и ритмично бьется о грудную клетку, которую уже распирает изнутри лавина нежности. Так хочется коснуться подушечками пальцев мужской щеки и подбородка. Почувствовать на себе колкость его щетины. Мы так и смотрим друг на друга. Время будто замерло. И я просто отказываюсь верить, что только я одна это чувствую.
Невероятно глупо, но теперь я не знаю, что с этим делать.
Нам начинают сигналить машины, и Рома выпрямляется. Возвращается на водительское сидение, и мы плавно трогаемся, а я начинаю медленно погружаться в сон.
Очнулась я, когда мы уже подъехали к большому дому из красного кирпича. А Рома закрывал ворота через пульт управления.
— Проснулась? Отлично. Мы на месте. Кариш, выходим!
Рома помог мне выбраться из машины, а я смущенно отшатнулась в сторону, когда он дотронулся до талии и слегка прижал меня к себе. Да нет, это ж мне показалось! Ну точно!
Рассмотреть двор я не успела, но внутреннее убранство дома поразило. Везде светло. Убрано. И очень уютно. Чисто профессионально я бы, конечно, с радостью придралась к некоторым моментам, от этого уже никуда не деться. Но в целом мне очень нравится. Здесь довольно комфортно.
Карина уже подлетела к лестнице на второй этаж, осваиваясь на новом месте.
Сегодняшний вечер пролетел как-то уж слишком быстро для меня. Я успела только разложить вещи, закинуть в себя что-то из еды, умыться и благополучно вырубиться в гостевой спальне. Рома пообещал развлекать дочь, а перед самым сном проводить ее ко мне.
Проснулась я очень рано утром. Самочувствие все ещё оставляло желать лучшего. Карина дрыхла, а я, тихонько выбравшись из-под одеяла, отправилась в ванную комнату. В стакане на зеркале три щетки. Две больших: зелёная и розовая. И маленькая — голубая, с изображением единорожки. А еще — новая детская паста. Рядом на крючках висят пушистые полотенца. Странно очень и неожиданно. Рома сам позаботился о таких мелочах.
Не сразу, но я заметила записку:
«Розовая твоя. Голубая — Карине. И не волнуйся, мы почистили зубы перед сном».
Вновь с гостеприимным хозяином я столкнулась на кухне.
Заспанный. Чуть взъерошенный. В спортивных штанах и с голым торсом. У меня перехватывает дыхание, когда он оборачивается и ласкает меня затуманенным взглядом. Только что проснулся?
А на груди он. Беркут. Все так же расправив крылья, орёл парит в воздухе. И все так же от темного рисунка исходят волны неконтролируемой мощи и энергии. И каждое пёрышко отдельно хочется погладить. Провести пальцем по темным чернилам. Как я это делала раньше…
Жадно сглатываю. В горле пересохло.
— Доброе утро. Ты как?
— Нормально, — мне намного лучше. Тут без обмана.
Рома, очевидно, чувствует мою насторожённость и, пытаясь разрядить обстановку, предлагает позавтракать. А я, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке, приближаюсь и встаю сбоку от плиты. Справа от Ромы.
— Карина вчера поздно уснула. Я не смог ее уложить вовремя. Извини, знаю, ты этого не любишь.
— При моем вчерашнем состоянии я благодарна за то, что ты с ней посидел вечером.
— Ян, это даже не обсуждается.
Мужчина открывает дверцы ящика над моей головой и тянется внутрь за глубокой миской. При этом делает шаг в мою сторону, слегка прижимает к столешнице и тут же отодвигается обратно. А у меня дыхание учащается, когда он так близко и я чувствую тепло его тела.
Рома начинает ни к чему не обязывающий разговор, но у меня на сердце тяжелый камень. Из-за Антона. Потому что вчера днём мужчина, несмотря на мое категоричное заявление о прекращении наших встреч, приехал ко мне, потому что я по большей части просто оставляла его звонки без ответа. Это произошло неожиданно. Он заставил меня выслушать. Но лучше бы я этого никогда не слышала…
Я до последнего не позволяла диалогу коснуться моей души, но чёрные щупальца беспокойства и нового недоверия все же успели опутать мое сознание.
Разговор закончился ничем. Антон «гнал» на Рому, не желая ничего объяснять. Не вдаваясь в подробности.
И сейчас я не собираюсь молчать. Надеясь, что хоть что-то Беркут сможет мне пояснить.
— Рома. А откуда ты знаешь Антона?
Глава 22
Он даже в лице не меняется. Лишь немного кривит рот, вскидывая бровь, лениво поворачивает голову в моем направлении, но отвечает совершенно спокойно:
— Давным-давно пересекались. По роду деятельности, — размеренно разбивает яйцо в миску, а скорлупу с громким стуком откидывает в раковину.
— Ты знаешь, кем он работает? — бью резко, без всяких «вокруг да около».
— Да. Я в курсе, — теперь полностью поворачивается ко мне и обжигает ярким взглядом, делая шаг вперёд. Выглядит при этом, как хищник на охоте, как будто играет с жертвой. Чувствую крепкие ладони на талии и уже не могу пошевелиться — я в ловушке и слишком близко прижата к мужскому телу. — Но я твоих любовников обсуждать не намерен. Тем более что он уже наверняка успел полить меня грязью с головы до ног.
— Ты сказал, что завязал! — фраза получилась намного эмоциональнее допустимого. — Ты сказал, что все осталось позади. И теперь ты чист! Ты меня обманул?!
— Я действительно уже год как сменил род деятельности, — наклоняется слишком близко, налегает на меня всем телом, выдыхая в губы своими, которые мне так хочется вновь попробовать на вкус, ощутить на себе их твёрдость. Я в ужасе от собственных желаний и пытаюсь отвернуться, но Беркут настойчиво хватает за подбородок. — У меня официальные доходы. Ничего подпольного или незаконного. Бизнес легализован полностью. Старые связи остались частично. Никуда от этого я
