мы чего-нибудь: чего-то, что раскроет нас и укажет на нашу причастность. Беспрестанно
проверяю сайты горячих новостей, блоги и чаты по изобразительному искусству, где обычно в
первую очередь появляются различные известия, на наличие статей о выявлении факта
нашей кражи, но там ничего нет. Как безумная я снова и снова нажимаю кнопку «обновить»,
ожидая что они узнают об исчезновении оригинального холста и о том, что на его месте висит
подделка – но за весь день ничего, лишь тишина. Или вернее восторженные обсуждения
открытия сегодняшней выставки и двух изысканных (и редко выставляемых) картин,
предоставленных двумя самыми значительными европейскими арт-донорами. Это хорошая
новость, но я не могу избавиться от неприятного чувства, будто стою на краю скалы, готовая
рухнуть в неизвестность.
Знаю, что нам повезло. Мне повезло. Если бы не было неполадок в системе
безопасности, то сбежавшиеся на сигнал тревоги охранники, полиция и СМИ напоролись бы
на нас обоих. Сейчас бы я уже сидела за решеткой в тюрьме, вместо роскошных апартаментов,
в которых нахожусь, была бы одета в тюремную робу, а не готовилась к модному гала-приему.
Нас чуть не поймали. Я не могу впредь рисковать так собой или Сент-Клэром. Мне
хотелось заглянуть в его тайную жизнь, совершить вместе с ним ограбление и восстановить
справедливость, но в итоге я только рисковала нашими жизнями.
Может, я и далека от робкой, неуверенной Грэйс, которой была еще пару месяцев назад,
но еще не стала закоренелой преступницей. Мои нервы не могут выдержать напряжения.
Однако, ты это сделала, – нашептывает слабый голосок у меня в голове. – Ты
оставалась спокойной, выбрались оттуда целыми и невредимыми, а еще позаботилась,
чтобы он прихватил картину.
Я ощущаю незнакомый трепет: триумф и вместе с тем гордость. Может, я и не приму
больше участия в ограблении, но все же частичка меня гордится тем, что мы справились. И
сегодня вечером Кроуфорд будет фанфаронить, что он одержал вверх на фоне фальшивой
картины, висящей на стене позади него.
Никто не будет знать об этом. Никто кроме меня и Сент-Клэра.
Я заставляю себя скинуть странное дурное предчувствие и заняться подготовкой к
мероприятию. Сент-Клэр предусмотрительно оставил мне адрес находящегося по близости
салона красоты, так что остаток дня я провожу, прихорашиваясь и делая прическу, пока не
чувствую, что способна соответствовать всем гламурным светским львицам, которые будут
присутствовать на вечере. К тому моменту, как он встречает меня в восемь у парадной двери, я
преобразилась в элегантную и изысканную даму в красном шелковом платье, которое
помогла мне выбрать Пэйдж.
– Вау, – Видя похотливое восхищение в его взгляде, понимаю, что мои усилия стоили
того. Сент-Клэр целует меня в ключицу, шею и затем в ушко. – Выглядишь сногсшибательно,
– шепчет он мне на ухо, прежде чем прикусить мочку, посылая волну жара по всему телу.
– Ммм, – счастливо вздыхаю я. – Именно этого взгляда я и добивалась.
Он ведет меня к ожидающему нас лимузину и галантно открывает передо мной дверцу.
– Ты и сам неплохо выглядишь, – дразню я, поправляя узел на его галстуке. Он
переоделся в офисе в изысканный смокинг и выглядит сейчас так, будто только что сошел с
красной ковровой дорожки.
– Стараюсь не отставать.
Галерея находится в нескольких минутах езды, в чем я убедилась после наших
полуночных приключений. Мой пульс ускоряется по мере нашего приближения, в голове
вспыхивают воспоминания прошлой ночи. Сент-Клэр берет меня за руку, стремясь успокоить.
– Отныне все пойдет как по маслу, – заверяет он. – Этим вечером мы просто сыграем
свои роли и будет вести себя непринужденно. Все собрались ради искусства.
– А что если кто-то заметит? – дрожу я. – Подделку…
49
N.A.G. – Переводы книг
– Они не заметят, – перебивает он. – А даже если и так, никто и слова не скажет, ведь
это будет грандиозный скандал. Верь мне, – добавляет он с ухмылкой. – Я знаю людей,
которые предпочитали годами выдавать подделки за оригиналы, чем признать, что их
обдурили. Кроуфорд никогда не признает, что в свое время мог приобрести подделку.
Он переплетает наши пальцы, будто для наших рук это нечто само собой разумеющееся.
Я стараюсь расслабиться, когда мы подъезжаем к галерее и останавливаемся перед
красной ковровой дорожкой, расстеленной на мраморных ступенях перед входом. Повсюду
огни, вспышки камер и софиты, направленные на особо значимых представителей мира
искусства и европейского высшего общества. Мы выходим из лимузина и попадаем под
шквал вспышек фотокамер и тянущихся к нашим лицам микрофонов. Сент-Клэр галантен и
любезен, благодарит за комплименты и говорит, что «просто делает, что может, чтобы
помочь галерее и большому миру искусства, который так любит».
Улыбаюсь ему, когда нам удается выбраться из осады репортеров и поклонников
искусства. По огоньку в его глазах я знаю, что он получает от этого такое же удовольствие, как
и я. Не ожидала такого, но здорово иметь огромный общий секрет лишь между нами двумя.
Никто понятия не имеет, что прошлой ночью в этой самой галерее я оказалась в ловушке за
охранной решеткой, а сейчас у меня чувство словно я стою буквально на вершине мира и
смотрю на старую версию меня, меня – невидимку, меня, которая никогда бы так не
рискнула. Теперь она кажется такой маленькой.
– Восхитительное чувство.
Он улыбается.
– Ты даже не представляешь насколько приятнее это ощущать, когда ты рядом со мной.
Не думала, что могу почувствовать себя еще выше, чем уже была, но эти его слова
закидывают меня на седьмое небо.
– Мое любимое место – быть подле тебя, – честно признаюсь я. – Благодаря тебе у меня
появляется ощущение, что мне все подвластно, словно я могу сама выбирать свою судьбу.
Он сжимает мою руку, когда мы проходим через центральный вход.
– Ты можешь добиться всего, чего захочешь, Грэйс, ты же знаешь.
– Теперь, да, – говорю я, входя в зал.
Наряды представителей бомонда, пришедших на открытие главной арт-выставки,
представлены радужной палитрой цветов платьев, контрастирующих с морем черных
смокингов и белых сорочек. Так как Сент-Клэр является одной из звезд сегодняшнего вечера,
