Никогда, за все годы, что Ной знал Джио, не чувствовал ни капли обиды за то, что тот хорошо выглядел. Но сейчас думал, что ненавидит своего лучшего друга.
Это возможно? Могла ли Рони увлечься Джио?
Вероника виделась с ним пару раз, и Ной напрягал мозг, пытаясь вспомнить, вела ли она себя странно рядом с ним. Правда, тогда его теория о том, что Вероника хочет остаться строго друзьями из-за возраста, вылетело прямо в дверь. Она слишком долго смотрела на них, и Ной больше не мог этого выносить.
– Что не так?
Вероника моргнула, пораженная его голосом и нахмурилась.
– Ничего. Почему спрашиваешь?
Ной посмотрел на Джио, а затем снова на нее.
– Ты выглядела расстроенной минуту назад. Что-то тебя беспокоит?
– Нет! – ее глаза расширились, удивившись собственному тону.
Вероника была расстроена.
– Расслабься, я просто спрашиваю.
– Тогда нет.
Было что-то еще в ее глазах в тот момент. Что-то тревожное: Рони была больше, чем просто расстроена. Она отвернулась, ее глаза вернулись к Джио и девушке.
– Мы можем уйти?
Правда? Все так плохо?
– Ты уверена, что в порядке?
Вероника даже не оторвала взгляда от Джио, и Ной вышел из себя.
– Я в порядке. Просто устала.
Ной встал, не желая ничего, кроме того, чтобы убраться отсюда. Забрать Рони от Джио.
– Пошли.
Ее выражение лица смягчилось.
– Или если кто-то из твоих друзей тебя подвезет, то я доберусь одна. Ты не должен уходить из-за меня.
Ною было сложно прятать собственные чувства.
– Неа, я тоже устал, – он повернулся к Эйбелу, который смотрел на него вопросительно. – Мы уходим.
– Уже?
– Ага, это был длинный день, но завтра я буду рано. Спасибо за пиццу и пиво.
Они попрощались и вышли. Ной думал подождать до дома, но это его убивало. Друг или нет: этого не произойдет. Нет никаких чертовых шансов, что он сможет вынести что-то между Рони и Джио.
– Хочешь рассказать мне, что тебя расстроило там?
Вероника рылась в своей сумочке, и ее лицо дрогнуло от вопроса. Ной встал перед ней, заставляя остановиться. Ее глаза все сказали. Она все еще была расстроена, и обескуражена. К его удивлению, девушка это не отрицала. Просто долго смотрела на него. В конце концов, она подняла бровь.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Просто скажи это, Рони.
Ной не мог понять, зачем это ему. Разве он хотел услышать, что у нее чувства к Джио? Черт возьми, нет! Но ему нужно знать, стоит ли сейчас бежать. Бежать к чертовой матери из ее жизни и не оглядываться, пока не стало слишком поздно.
– Сказать тебе что? Из-за чего я расстроена?
Теперь Ной уставился на нее, обескураженный резким изменением в ее поведении. Вероника не просто была расстроена, она была в бешенстве.
– Я не знаю. Это и пытаюсь выяснить.
Рони достала ключи из сумки и обошла его, направляясь к машине. Ной последовал за ней.
– Я сказала тебе: я устала.
Ной боролся с невероятным желанием обнять ее руками и притянуть к себе. Вместо этого, он обошел ее машину и ждал, пока девушка откроет дверь.
Это была ярость. Вероника сделала вздох перед тем, как открыть машину. Она знала, что пойти с Ноем было ошибкой. Ей не стоило этого делать. И если парень думал, что Рони признается в том, что находится в бешенстве – больше, чем в бешенстве – из-за того, что он трахнул двоюродную сестру Джио после Дня Благодарения, то был просто не в своем уме.
Вероника вспомнила тот день, когда засунула ключи в зажигание. День, когда Ной был якобы расстроен тем, что не мог присоединиться к ней в парке, чтобы поснимать. Девушка была уверена, что это было искренне. День в парке с ней, снимающей улиток и капли дождя на листьях или день секса с его праздничной шлюхой. Хм, сложный выбор.
Но Рони снова напомнила себе, что это не ее дело. Ной был волен делать то, что хочет. Он не задолжал ей никаких объяснений, и она не просила его об этом. Так, какого черта парень сейчас давил на нее? Ной хотел смутить ее? Его веселило то, что он знал, будто это ее беспокоит больше, чем она себе представляла, и хотел, чтобы это произнесла? Вероника, скорее, умрет.
Ной закончил пристегивать ремень безопасности, когда Вероника начала отъезжать.
– Ты была слишком очевидной, Рони. Я не понимаю, почему ты просто не сказала мне. Девушка повернулась к нему, ожидая увидеть наглую ухмылку или блеск в глазах. Вместо этого, Ной просто смотрел на нее. – У тебя есть чувство к Джио?
Вероника моргнула, останавливая машину прямо здесь, посередине парковки, и уставилась на него.
– Что?
– Я видел, как ты смотрела на него с той девушкой. Ты ревновала.
Рони медленно покачала головой, пытаясь понять, о чем он говорил. Вот на что он намекал все это время? Ной думал, что она ревновала Джио к этой поклоннице?
– Ты выражала отвращение, когда девчонка села рядом с ним. Затем я заметил, что ты расстроилась, а затем вдруг захотела уехать.
В голове Вероники был хаос, пока нога нашла педаль газа, и они тронулись снова. Она была рада, что ресторан оказался в паре кварталов от ее дома. Рони больше ничего не хотела, кроме как закончить этот вечер.
Комментарий Гектора был словно удар, и Вероника провела все время, пытаясь оправиться и, видимо, выглядя жалкой при этом. Видеть Джио с этой поклонницей было лишним напоминанием о том, что таков мир Ноя, и она не имеет право судить его. Ной молод и заслужил развлечения. Но не было возможности избежать той мучительной ненависти, что девушка испытывала, зная, что Ной переспал с сестрой Джио, и, скорее всего, сделает это снова через неделю.
Ей стоит побеспокоиться о своих раздражающе противоречивых эмоциях позже. Сейчас была надежда, что Ной, неправильно понял ее ярость. Но вместо этого, он был под нелепым представлением о том, что Вероника ревнует Джио.
– Хорошо, ты меня поймал.
– Ты влюблена в него? – его голос перешел на шепот.
– Нет, – Вероника повернулась к нему. Ной смотрел вперед, но обернулся к ней, когда она заговорила. – Не будь смешон. Он же твоего возраста, помнишь? Но ты поймал меня на поклоннице. Я помнила то, что ты мне сказал о них, и думаю, испытала небольшое отвращение. Но не была расстроена.
– То есть ты говоришь, что не можешь быть влюблена в него из-за возраста?
Радуясь, что они смогли опустить тему ревности, Вероника вздохнула с облегчением.
– Ну да. Ему же двадцать, как и тебе, да?
– Но какое это имеет отношение ко всему остальному?
Вероника закатила глаза.
– Это имеет огромное отношение. Почему парню его возраста интересоваться женщиной моего возраста?
– Все просто. Если бы это случилось с ним, то Джио бы не думал о твоем возрасте. Он был бы заинтересован в тебе. Ты помешана на цифре, Рони. Почему? Потому, что двадцатилетний парень недостаточно зрелый для тебя?
Вероника въехала на подъездную дорожку, чувствуя неловкость из-за того, куда движется их разговор. Резко возникло чувство, что они больше говорят не о Джио.
– Нет, я думаю об опыте, – сказала Вероника, выходя из машины.
– О, так вот оно что! Ты хочешь опытного парня?
Рони нахмурилась.
– Это не то, что я имела в виду. Я говорю о его жизненном опыте в противовес моему. Есть много всего, что парням твоего возраста нужно испытать. Будет несправедливо мне или другой, более старшей женщине встать на пути и ожидать от него или любого другого парня, что он просто пропустит все это, чтобы догнать ее.
Ной встал немного ближе к ней, кода Вероника открывала входную дверь. Это расстроило ее. Она могла чувствовать его терпкий запах одеколона, и даже тепло его тела, хотя они были в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Ты когда-нибудь меняла подгузники, Рони?
Вероника посмотрела на него удивленно, пока толкала дверь.
– Нет.
– А я менял.
– При чем...
– Я помогал воспитывать детей, когда был старшим в доме моих приемных родителей, которые отсутствовали. Очень часто. Было четверо других детей в доме. Один вообще младенец: восемь месяцев. Еще было два малыша и практически подросток, который думал, будто знает все. Я всегда оставался с ними наедине. Кормил их, купал, помогал делать уроки и укладывал ночью в кровать. Потом утром должен был убедиться, что они встали и отправились в школу вовремя. Они рассчитывали на меня. На меня, пятнадцатилетнего подростка, который должен был стать взрослым. А не на их родителей.
