сумки листок и развернув, положила на стол. Он прижал его локтем, чтобы он не сворачивался, всё ещё обсасывая ребро. Пробежался глазами.
Копия газетной вырезки тридцатилетней давности.
«Известный коллекционер и меценат Эдуардо Альварес, объявил награду в один миллион долларов за любую информацию о своём сыне. И десять миллионов с гарантией неразглашения тайны тому, кто вернёт малыша живым и здоровым.
Напомним, что полугодовалый сын четы Альварес был похищен из детской коляски с заднего двора их особняка 10 ноября и местонахождение его до сих пор неизвестно. Выкуп злоумышленниками так и не был затребован. И хоть вся полиция Нью-Йорка и тысячи добровольцев занимаются поисками исчезнувшего младенца, результаты пока неутешительные. Так же стало известно, что сегодня утром жену мецената, Рей Альварес арестовали по обвинению в убийстве сына. Данные следствия не разглашаются. Сеньер Альварес, американец бразильского происхождения, от комментариев по поводу ареста своей жены японки воздержался.»
К заметке прилагалась фотография четы Альварес, и в дополнительном круглом окошке — лицо малыша.
Кайрат вытер рот, вытер руки и, коротко глянув на довольное лицо Роберты, поднял листок к глазам, чтобы от неё заслониться.
Даже на этом некачественном снимке Кай себя узнал. За те полгода, что прошли с момента его похищения (если верить вырезке) до момента его усыновления Динарой Сагатовой, он не сильно изменился: те же тёмные волосы «торчком», те же бусинки-глазки, в которых вся скорбь казахского народа, как говорила Динара, тот же открытый «треугольничком» рот. Только в год у него уже было полно зубов. А скорбь в глазах теперь казалась японской.
— Уверена, что это имеет отношение ко мне? — он бросил лист на стол как можно равнодушнее, хотя боль в груди упрямо заставляла верить.
— Теперь уверена, — снова наполнила рюмки Роберта, как коршун с добычи, не сводя с него глаз.
Он выпил залпом, едва дождавшись, пока она нальёт.
«Чёрт бы тебя побрал, Роберта Купер!»
— Хочешь сказать, что за мою голову до сих пор дают десять миллионов?
— Кай! — двумя оскорблёнными чайками взлетели вверх её брови. — Неужели ты думаешь мне нужны эти деньги, даже если их до сих пор и обещали бы?
— А что тогда тебе надо?
— Ничего, Кай! Просто счастья, но даже не для себя. Для тебя, Кай. Для тебя.
И она протянула ему ещё один лист. Большой текст этой заметки Кайрат пробежал глазами, отмечая только важные детали.
«Новый лайнер флота Silversea… люксовой категории… крупнейшим итальянским судостроительным предприятием…
С улучшенными техническими характеристиками... новаторские концепции… утонченность и инновационный стиль… амбициозные планы роста круизной компании.
40 000 тонное судно… 596 пассажиров… удовлетворяя требованиям самых бескомпромиссных путешественников.
2 мая из порта Иокогама (Токио, Япония)… среди пассажиров… Рей Альварес… аукцион… известная картина…»
Телефон в кармане жалобно пиликнул и отключился у Кайрата в руках. Слабенькой подзарядки в больнице едва хватило на несколько часов. Да и пусть! Кайрат никогда никому не докладывал куда он едет и что собирается делать.
А Роберта уже протягивала через стол его билет.
— Наш вылет на Токио через три часа.
— Не удивлюсь, если билеты на круиз у тебя тоже есть, — он покрутил в руках маршрутную квитанцию и вернул на стол. — Этот билет куплен сегодня.
— Да, после того как ты сбежал, планы пришлось срочно менять. И я была почти в отчаянии. Но на счёт круиза ты прав, приглашение от круизной компании получено месяц назад. Ведь это был подарок. Мой тебе свадебный подарок.
Она положила на стол ещё одну бумагу, подписанную размашистой подписью капитана корабля.
— А если я откажусь? — он посмотрел в её ставшее непроницаемым лицо.
— Значит, откажешься.
Она разорвала приглашение пополам, потом ещё раз, потом на мелкие клочки и сложила их стопочкой возле своей тарелки.
— Это твоя жизнь. И твоя семья. И ты вправе сам решать, что тебе с этим делать.
— Ты как всегда права, — улыбнулся Кайрат, встал и вышел под её немигающим взглядом.
Он не сомневался лететь ли ему. Он точно знал, что полетит и примет это приглашение на лайнер. Но, стоя перед машиной, сомневался стоит ли ему сейчас искать Оксану. Он бы успел и даже с цветами, которые она так не любила. Но нужно ли ей такое признание? Впопыхах, между делом, на ходу.
Он любил её всю жизнь, хоть и бежал от этого чувства, отвергал его, не желал в него верить. Но оно всё равно пробилось, как росток через асфальт, как солнце сквозь грозовые тучи. Он больше не будет с ним бороться. Оно было с ним всегда. И оно останется с ним навсегда. Пусть даже она узнает о нём на две недели позже.
Возможно, когда он вернётся, он сможет дать ей даже больше чем одного себя, ведь теперь он знал, что у него есть семья. Настоящая семья, которая тридцать лет его ищет.
Он открыл дверь машины.
— Виктор, вы можете быть свободны. Сегодня ваши услуги мне больше не понадобятся.
Всю ночь в крошечном номере японского отеля Кайрат выискивал на просторах интернета крупицы информации о своей семье.
История c его похищением за давностью лет, поросла быльём, а родители после скандала с обвинением матери в убийстве единственного ребёнка избегали и интервью, и фотокамер, и вообще публичности.
Кайрат перерыл доступные архивы старых газет, но узнал не много. Только, что мать пропавшего ребёнка сначала освободили под залог, а потом сняли обвинение за отсутствием улик.
Имя отца упоминалось ещё реже и как правило, всегда в связи с известными аукционными домами.
Кайрат узнал, что каждый год 7 мая в день рождения своего пропавшего сына семья устраивает закрытый аукцион, на котором продаёт небольшую часть раритетов своей бесценной коллекции. И попасть на него можно только по личному знакомству и строгой записи, и никогда заранее не известно какие шедевры и по какой цене выставят в этот раз. Архивы их коллекций тоже никогда не были обнародованы, и списки эти держались в глубочайшем секрете. Ходили слухи, что ценность их сильно преувеличена, а также, что после ежегодных аукционов коллекция сильно обеднела. Но всё же ни один коллекционер за тридцать лет не остался недоволен приобретённым шедевром, и ни разу не поднимался вопрос об их сомнительной подлинности.
Отчасти из-за того, что сеньора Альварес дала согласие круизной компании провести аукцион на их новом судне, билеты на круиз были распроданы по сумасшедшей цене и кроме частных коллекционеров
