Хорошо, что он напомнил.
— Куда она дела ребенка? Не говори только, что она сделала аборт на позднем сроке.
— Его забрал отец ребенка. Точнее дед. Калинин Андрей Юрьевич.
— Чем ты занимался эти дни, кроме взаимодействия с моей фотографией?
Я иду в крошечную душевую, чтобы освежиться немного. Обычно я умываюсь над раковиной, но сейчас она занята и мне надо напомнить себе, что Пашка так-то прав в том, что касается, что оно мое не надо. Теперь я стану думать на кой чёрт он интересовался ей?!
— Общался с местными коллегами, а также с местными силовиками. Они порадовали меня, сообщив, что выслали Смородину и ее компанию за пределы страны с пометкой в загранпаспорте. Искал няню для Софьи, сначала читал, а потом собеседовал. Работал ещё, копаясь в отчётности. Чистил бассейн, после купания с Софой. Пытался понять кто заплатил Образцову, чтобы тот попридержал меня в ЮАР.
Он отвечает мне, а сам выставляет приборы на стойке.
— Значит он замешан ещё и в этом?
— Как и Смородина. Не такая она дура, чтобы вляпываться в подобное.
— Он вроде не приобрел ничего с этого, — замечаю я, вскарабкиваясь на табуретку. Новый ресторан открыл сравнительно недавно и тут же закрыл его.
— Он собирается баллотироваться на пост, который предлагали мне ещё до того, как меня повязали негропарды.
Мы пьем сладкий кофе, обсуждаем кандидатов по которым плачет Немезида в лице Бурова и даже ругаемся на фоне этого.
— Зачем тебе это нужно, Паш? Все прошло. Ты на свободе. Жив. Здоров...
— Потому что людям нельзя спускать подобных вещей. Особенно тем, кто способен на это. Я хочу хотя бы знать с какой стороны ждать очередной удар, понимаешь?
— Нет. Ты не такой, Буров. Ты не способен просто взять и положить папку с пометкой "мразота", не заглянув в нее и не избавив свое окружение от человека с такой характеристикой!
Я злюсь, потому что... Потому что! Всегда бесилась из-за этой его черты.
— Все! Иди домой! Время позднее! И ты меня бесишь!
— Бесишь?! — уточняет он, часто-часто водя подбородком из стороны в сторону.
Сокрушительно, говорят в таких случаях. Пораженно.
— Да!
На самом деле это зовётся по-другому — беспокойством. На планете хватает таких, как Буров и даже круче него по степени отбитости. Что если все они перейдут в состоянии войны?
— Если бы не мое желание расставить все точки над ё, то ни ты, ни я, так и не узнали бы правды!
— Много счастья принесла мне эта правда!
Мы ссоримся, как в былые времена. Тогда я принимала его таким. Да и сейчас тоже прекрасно понимаю, что его не исправить, даже если это будет условием для нашего примирения. Скорее это будет поводом для разойтись по разным сторонам света.
— Подумай над тем, что это может касаться и тебя, Ветрова, если тебе недостаточно того, что я отвечаю не только за себя, но и за кого-то ещё.
Вот уж уел так уел. Тут даже сказать нечего. Кроме одного, чтобы он убирался и не возвращался никогда, потому что это тоже решение проблемы.
Внутри все так и стучит после его ухода.
Тут не нужно никакой медитации, чтобы понять, что сказанное мной — это не то, чего я хочу.
Хотела когда-то.
Но это было в прошлом. Завтра я вернусь в храм и проведу ещё сутки с бессознательным, чтобы довести начатое до конца.
Но почему только сутки? Почему бы не взять и не погрузиться на месяц или два? Финансы пока позволяют. Дома ждёт только сестра, тогда как клиенты один за одним отменяют консультации, прикрывшись, а иногда и нет, какими-то мало-мальски приличными отмазками. Всему виной мое расставание с Костей и только некоторым из них плевать, что там несёт Образцов со своей маменькой.
Хочется пойти к Бурову и сказать, что проблемы тянутся от него. Но вместо этого я иду к бассейну, чтобы поплавать и выгнать из себя остатки энергии. Пара глотков кофе совершенно не успокоили меня.
Да я и не думала, что будет так. Просто отпила, а уж потом поняла, что зря — кофеин подпитал взвинченность.
— Привет, красавица, — говорят у меня над головой стоит вынырнуть из воды.
В ушах стучит. Глаза заволокло пеленой от воды. Но стоит продрать их, как я в ужасе отскакиваю.
Это Валерик. Он вновь пьян и пытается схватить меня за волосы, но только не держит равновесие и хлопается в воду туда, где я была только что.
Успокоилась называется! Нагребла очередную порцию проблему!
— Пошел в жопу!
Я плыву, точнее пытаюсь делать это, стремясь избавиться от этого неадекватного, который в трезвом виде ведёт себя совсем иначе и не представляет из себя ничего, кроме пластмассово-глянцевой картинки с рекламного буклета. Почти сорок, а все строит из себя молодого и не обремененного бытом.
— Стой! Харе выделываться! Типа ты не знала, что я здесь! Не специально крутила жопой передо мной!
Он орёт не то, чтобы мне вслед, а в самый затылок. Его навыки по плаванию лучше моих. Но всё-таки мне удается добраться до бортика с трапом, схватиться за поручни и тут же вскрикнуть от боли.
— Что? Куда пошла?! Типа я не вижу, как ты смотришь на меня! Ищешь мужика, но глаз то не сводишь!
В глазах светло от высыпавших искр. Я все же дерусь, метя ногтями в лицо придурка. За что получаю и тоже в лицо, а потом все заканчивается.
В смысле, мне все ещё больно, но только кричу не я, а Валерик.
Откуда-то появился Пашка. Запрыгнув в бассейн, он скорее всего ударил Валерку, а меня толкнул по направлению к трапу. Буров разбирается с уродом, пока я выползаю на поверхность планеты и ковыляю по направлению к плетеным шезлонгам.
— Ты как? Кать? Дай посмотреть!
Присев рядом, Пашка убирает мою руку, берется за подбородок и вертит лицо из стороны в сторону.
Я морщусь когда он ведёт по левой щеке. Ощущение, что я поцарапалась и он водит по открытой садине. Изнутри щеки, кстати, такая же беда — все шершаво, как если бы я прикусила ее.
— Больно?
— Да.
— До свадьбы заживёт, — изрекает Буров, ощупывая мою челюсть.
— До чьей? — спрашиваю я, когда он заканчивает нажимать. — Ты вообще, что здесь делаешь?
Пашка не отвечает, оглядывая меня, а встретившись со мной глазами, двигает желваками.
— У меня тот же вопрос, — цедит Буров, кажущеся спокойным голосом.
— Я уснуть не могла и решила поплавать, — отвечаю, отказавшись от препирательств. — Это ведь не запрещено?
Он герой и он вовремя. С ним не хочется спорить, когда он так смотрит. Где его нежность, которую он демонстрировал пару секунд тому назад?
— Его не было здесь, когда я пришла. Правда! Ты же не думаешь, что я специально напрашивалась на его внимание? Мне хватает одного неадекватного!
Проходит что-то около пятнадцати секунд прежде чем Буров отходит, кивая и тем самым соглашаясь с моим объяснением, и даже начинает говорить, вываливая на меня свое недовольство.
— Какого растения ты не орёшь, когда на тебя нападают?
— Я не знаю. Я не приучена к этому. На меня никто не нападал раньше, кроме тебя!
— Но на меня то ты орёшь?! Кать!..
Я заплакала. Наверное, меня отпустило и стало обидно до слез,
Что за беспочвенные подозрительные взгляды? Что за обвинения?
Я отпихнула от себя руку , когда он попытался прижать меня к себе.
— Ты знаешь сколько раз я встречала его после того, как ты отогнал его от меня? Каждый день! Ты думаешь он сказал мне хоть что-то за все это время? Обсуждал меня с кем-то? Нет! А сегодня! Сегодня я думала, что просто убегу!
Не ходи за мной!
Я встала, чтобы уйти. Не получилось ничего у меня конечно же. А если бы так, то это был бы повод призадуматься, что за мужик такой, которому плевать на слезы женщины.
— Ну конечно! Вот так возьму и отпущу! За кого ты меня принимаешь, Ветрова?
Буров говорит, утягивая меня к себе на колени.
— За того из-за кого я здесь! Благодаря тебе со мной происходит все это! Если бы не твои проблемы с башкой, то мы давно были бы женаты! Мы могли быть вместе! Отправиться спасать эту лядь тоже вместе! Этот твой благожелатель мог бы скрипеть зубами от бессилия! А ты бы не изменил мне с ней!
