Он стонет.
– Ты должна оставить хоть что-то, Лара Джин. Я должен поддерживать репутацию. Никто из моих друзей не поверит, что я вдруг превратился в монаха, чтобы встречаться с тобой. Как насчет хотя бы руки в заднем кармане твоих джинсов? Поверь мне, все будет сугубо профессионально.
Я не высказываю ему своего мнения, что он слишком уж сильно беспокоится по поводу того, что о нем подумают люди, а просто киваю и записываю: «Питеру позволяется засовывать руку в задний карман джинсов Лары Джин».
– Но больше никаких поцелуев, – предупреждаю я, не поднимая головы, чтобы он не увидел, как я краснею.
– Ты же сама все это начала, – напоминает он мне. – И к тому же, у меня нет никаких венерических заболеваний, так что можешь выбросить это из своей головы.
– Я не думаю, что у тебя есть венерические заболевания – Я поворачиваюсь к нему. – Дело в том… У меня никогда раньше не было парня. Я никогда не была на настоящем свидании и не держалась за руки, идя по коридору. Все это ново для меня, поэтому извини за лоб. Я просто… хотела бы, чтобы все эти первые разы происходили по-настоящему, а не с тобой.
Похоже, что Питер обдумывает сказанное.
– Ага. Окей. Давай тогда кое-что прибережем.
– Правда?
– Конечно. Прибережем кое-что для настоящих отношений.
Я тронута. Кто знал, что Питер мог быть таким заботливым и великодушным?
– Например, я ни за что не буду платить. Приберегу это для парня, который действительно будет тебя любить.
Моя улыбка тут же исчезает.
– Я и не ожидала, что ты будешь за что-нибудь платить!
Питер продолжает:
– А также не буду провожать тебя до класса или покупать цветы.
– Я поняла. – Мне кажется, что Питера больше волнует его бумажник, чем я. Он просто убеждается, что не будет много расходов. – Итак, когда ты был с Женевьевой, что ей нравилось и хотелось, что бы ты делал?
Я опасаюсь, что он воспользуется этой возможностью, чтобы пошутить, но вместо этого Питер просто смотрит в пустоту и отвечает:
– Она всегда ворчала на меня, заставляя писать ей записки.
– Записки?
– Да, в школе. Не понимаю, почему я не мог просто отправить ей сообщение. Это быстро и эффективно. Почему не воспользоваться доступными для нас технологиями?
Я ее прекрасно понимаю. Женевьеве нужны были не записки. Она хотела письма. Настоящие письма, написанные его почерком на бумаге, которые она могла бы держать, хранить и читать всякий раз, когда накатит подходящее настроение. Они были доказательством, твердым и осязаемым, что кто-то о ней думает.
– Я буду писать тебе по записке в день, – внезапно говорит Питер с энтузиазмом. – Это сведет её задницу с ума.
Я записываю: «Питер будет писать Ларе Джин по одной записке каждый день».
Питер наклоняется.
– Запиши, что тебе придется ходить со мной на некоторые вечеринки. И добавь: «Никаких романтических комедий».
– А кто говорил о романтических комедиях? Не каждая девушка любит смотреть романтические комедии.
– Да, но ты точно из тех девушек, которые их смотрят.
Меня бесит, что он так обо мне думает, но еще больше раздражает то, что он прав. Я записываю: «НИКАКИХ ТУПЫХ БОЕВИКОВ».
– Тогда что у нас остается? – требует Питер.
– Фильмы с супергероями, ужасы, исторические фильмы, документальные, иностранные…
Питер гримасничает, выхватывает у меня ручку и бумагу и записывает: «НИКАКИХ ИНОСТРАННЫХ ФИЛЬМОВ». И еще: «Лара Джин сделает фотографию Питера заставкой на своем телефоне»
– И наоборот! – восклицаю я и направлю камеру телефона на него. – Улыбочку.
Питер улыбается. Ух, раздражает, как он хорош! Затем он достает свой телефон, но я останавливаю его.
– Только не сейчас. Мои волосы ужасно выглядят.
– Верно подмечено, – соглашается он, и мне хочется ему врезать.
– Можешь записать, что ни при каких обстоятельствах мы никому не поведаем правду? – спрашиваю я.
– Первое правило «Бойцовского клуба», – знающе отвечает Питер.
– Никогда не смотрела этот фильм.
– Конечно, не смотрела, – говорит он, и я строю ему гримасу. И делаю мысленную пометку: посмотреть «Бойцовский клуб».
Питер записывает, а затем я сажусь рядом с ним и забираю ручку, дважды подчеркивая «ни при каких обстоятельствах».
– А что насчет окончания этого фарса? – неожиданно спрашиваю я.
– Что ты имеешь в виду?
– Как долго мы собираемся этим заниматься? Две недели? Месяц?
Питер пожимает плечами.
– Так долго, как захотим.
– Но… разве тебе не кажется, что мы должны на чем-то условиться…
Он обрывает меня:
– Тебе нужно расслабиться, Лара Джин. Жизнь не нужно так тщательно планировать. Просто плыви по течению и пусть все идет своим чередом.
Я вздыхаю.
– Слова мудрости от великого Кавински. – Питер вскидывает бровь. – Только все должно закончиться до возвращения сестры на рождественские каникулы. Она всегда может определить, когда я вру.
– О-о, к тому времени мы определенно закончим, – уверяет он.
– Хорошо, – говорю я и подписываю бумагу, как и он. Наш контракт заключен.
Я слишком гордая, чтобы просить подвезти, да и Питер не предлагает, так что я снова надеваю шлем и возвращаюсь домой на велосипеде Китти. И только уже на полпути туда, вспоминаю, что мы так и не обменялись телефонами. Ха, я даже не знаю номер телефона собственного мнимого парня.
26
Я зашла в книжный магазин «МакКоллс» за копией «Стеклянного зверинца» для урока английского и сейчас выглядываю Джоша. Теперь, когда мы с Питером все проработали, я с триумфом могу этим похвастаться. Будет знать, как думать, что я – простая домоседка, с которой ни один парень не захочет встречаться.
Замечаю Джоша у стойки с новыми книгами в разделе публицистики. Он не видит меня, так что я подкрадываюсь сзади и кричу:
– Бу!
Он вздрагивает и роняет книгу на пол.
– Ты напугала меня до чертиков!
– В этом-то и смысл, Джоши! – Я весело хихикаю, глядя на выражение его лица. Интересно, почему это так восхитительно смешно – подкрадываться к людям?
– Хорошо, хорошо. Прекращай смеяться. Что ты здесь делаешь?
Поднимаю книгу и размахиваю ею перед его лицом.
– У меня мистер Раднор по английскому. Он у тебя тоже был, верно?
– Да, он хорош. Строгий, но справедливый. У меня сохранились конспекты, если они тебе нужны.
– Спасибо, – отвечаю я и весело добавляю, – Угадай, что! Мы с Питером все-таки не разошлись. Это было простое недоразумение.
