злости.
Воздух вырывается из носа, и я с вызовом смотрю на сидящего напротив парня.
Он чуть хмурит брови, глядя на меня задумчиво.
— Шины можно проколоть разными способами, — говорит медленно. — Например, охотничьим ножом. Можно и канцелярским, но придется повозиться. Как давно проколоты твои? — интересуется, будто между делом.
— Дай-ка подумать, — изображаю задумчивость. — А знаешь, плевать когда. Я просто хотела узнать, чего еще могу ожидать от твоих дружков? Может, мне камень прилетит в окно? Или на коврик подкинут дохлую крысу?
От всего этого у меня щиплет в глазах.
Он выпрямляется и упирается локтями в разведенные колени.
— Я не психоаналитик, но думаю, с крысой никто заморачиваться не будет, — отвечает хрипловато.
— О, — фальшиво улыбаюсь. — Это успокаивает. Я крыс ненавижу.
Он смотрит мне в глаза, а сейчас для меня это слишком, поэтому отворачиваюсь и смотрю в темное окно.
Помолчав, он спрашивает:
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Нет, — выплевываю.
— Что-то еще произошло?
Произошло много чего. Моя семья развалилась, и меня преследуют гребаные хейтеры, но если я начну говорить об этом, боюсь просто расплакаться.
— Ничего не произошло, — отвечаю тихо. — Я закончила.
В тишине я слышу его дыхание. Чувствую его взгляд на своем лице.
— Тогда пошли, — говорит Денис.
— Куда? — смотрю на него.
— Тут недалеко есть “Макдональдс”, — отвечает, вставая.
Поднимаю глаза вверх вслед за ним.
Прикусив губу, молчу.
Протянув руку, забирает с подоконника парку и надевает ее, просовывая руки в рукава, а когда встаю я, он исподлобья проходится взглядом по моему телу.
По груди, бедрам.
На мне джинсы с высокой талией, и его взгляд цепляется за пуговицу чуть выше моего пупка.
От этих взглядом мое тело под одеждой горит.
Я тоже хочу смотреть на его тело, а еще больше — до него дотронуться и почувствовать.
Пряча глаза, я надеваю собственную куртку и снимаю со спинки стула сумку.
В полной тишине мы выходим из кабинета. Стараюсь не отставать и поспевать за широкими шагами парня, который пропускает меня вперед, когда попадаем на склад. Как ни странно, внизу на складе настоящее столпотворение. Кажется, здесь грузят товар.
На улице я быстро натягиваю на голову шапку и смотрю на черный джип, который пищит и моргает габаритами, когда ее хозяин отключает сигнализацию.
Возможно, мне стоит отсюда бежать, вместо того, чтобы садиться в его машину, но моя логика сдохла в тот момент, когда он объявился на пороге бухгалтерии, и, забравшись в эту многотонную тачку, я обреченно наблюдаю за тем, как Денис Фролов занимает водительское место.
Карина
— Ключи от машины у тебя с собой? — спрашивает он, отъезжая с парковки.
Его голос действует на меня убийственно.
По коже искрами расходятся мурашки. Пытаюсь уверить себя в том, что это от контраста температур, ведь салон машины прогрет автозапуском, а на улице жуткий холод.
— А что? — кошусь с подозрением.
— Дай их мне, — говорит Денис.
— Зачем тебе ключи от моей машины? — хмурю брови, глядя на его профиль.
Выехав на перекресток, он молчит и осматривается по сторонам, прежде чем тронуться и только после этого сообщает:
— Вызову для нее эвакуатор и отправлю в сервис.
Я теряю дар речи, пялясь на него, как на инопланетянина. Это чертовски смахивает на заботу. Заботу обо мне! Но я тут же гоню от себя эту мысль, потому что она слишком опасная. От нее у меня сосет под ложечкой, и если все это только мои фантазии, я не хочу разочаровываться, поэтому выпаливаю:
— И зачем тебе это делать?
Задумчиво глядя вперед, сообщает:
— Хочу компенсировать ущерб.
Пытаю его своими глазами, не понимая: то ли я злюсь, то ли это пекло в груди — приступы гребаной эйфории.
— Ты… — прокашливаюсь. — Ты что, всем так помогаешь? Спасаешь котят на улицах? Переводишь бабушек через дорогу? Просто хочу понять, насколько ты добрый. Ты чинишь машины всем знакомым? Или только некоторым…
Послав мне взгляд, от которого хочется скукожиться, обрывает и проговаривает:
— Я чиню машины тем, кто задает дохрена вопросов.
— Ну а я сама в состоянии починить свою машину, — сообщаю ему.
Разумеется, это ложь, но принимать от него помощь… это… это как привыкать к чему-то очень хорошему, а потом обломаться, потому что лавку со сладостями прикрыли.
Я не могу принимать его помощь.
Не могу. Не могу. Не могу.
— Просто дай мне эти долбаные ключи, — требует он отрывисто.
— Я справлюсь сама, — говорю упрямо.
Он тормозит на светофоре, и мы сверлим друг друга глазами.
— Тебя определенно нужно употреблять дозированно, — говорит зло.
— Никто никогда не жаловался, — бросаю ему.
— Это очень странно.
— Там горит зеленый, — задираю подбородок.
Он не спешит трогаться, даже когда позади раздается раздраженный сигнал застрявшей за нами машины.
Медленно переведя глаза на дорогу, Денис нажимает на газ, и машина с рычанием срывается с места.
В полной тишине мы добираемся до кафе с фирменной символикой. Рядом есть небольшой парк, о существовании которого я не знала, так как наша квартира находится почти в центре, а это почти загород.
Когда машина паркуется между двумя такси у входа, я отстегиваю ремень и выхожу из салона. Вернее, спрыгиваю на землю, пользуясь ступенькой, в которую конструкторы этого монстра превратили то, что в обычной машине считается порогом.
Внутри заведения почти никого.
Осматриваясь, поднимаю глаза на Дениса, который остановился рядом, задевая мое плечо своим.
Его глаза чертят по залу круг и опускаются на меня.
— Уверен, что это осилишь? — спрашиваю с издевкой, имея в виду полное несоответствие его голубой крови этому заведению.
— Что посоветуешь? — бросает сухо, направляясь к автоматической кассе.
Прикусываю изнутри щеку, следуя за ним.
Все это чертовски странно, ведь я в жизни не встречала девственника по части фастфуда, и то, что он лишится этой девственности со мной, вызывает желание заснять это на камеру.
Поглядывая в его лицо, терпеливо жду, пока он разберется в меню автомата. Изучая картинки, он предельно серьезен, будто пришел в автосалон выбирать машину.
— Начни с чего-то классического, — говорю так, будто мы обсуждаем покупку произведения искусства. — Например, с чизбургера, — машу рукой на экран автомата.
— Что
