— Скажи мне, Вилли, чтобы я точно знал; значит, будь у тебя еще четыреста долларов и начни ты свой бизнес, ты уже сможешь жениться? Дело только в этих четырех сотнях долларов?
— Да. Но есть еще первый вопрос.
— Первого вопроса, мне кажется, вообще не существует.
— Ну тогда, значит, это вопрос только четырех сотен долларов.
— И ты ведь еще где-то должен жить, что тоже требует денег. Доллара два с половиной?..
— Я думал об этом, — сказал Вилли. — Но если мы сделаем большую свадьбу, мы получим, я уверен, массу подарков, не так ли? Но ведь мы можем сказать заранее всем, кого будем приглашать, что они могут не беспокоить себя покупкой подарков, а просто взять и отдать нам все деньги, на эти-то деньги мы и снимем жилье. Много ли мебели нам надо? Кровать, стол, несколько стульев…
— Вилли, — сказал мистер Эсбергер, — я такой человек, который не любит ходить вокруг да около. Итак, я скажу тебе, что я сделаю. В день вашей свадьбы я дам тебе в виде свадебного подарка четыреста долларов, и ты сможешь начать свое дело.
— Мистер Эсбергер, — сказал Вилли, широко улыбаясь, — вот это дело!
В результате вышеописанных переговоров следующая попытка Вилли поцеловать Сару увенчалась успехом, Сара не оттолкнула его. Нельзя, правда, сказать, что она ответила на его поцелуй страстно, но все же она была более уступчива. И, как бы понимая необходимость подчинения, она даже позволила ему приобнять ее и потрогать груди, и даже погладить тело в других местах, но все эти потрагивания и поглаживания ничего существенного не прояснили: на девушке было столько всякой одежды, а на одежде — оборок, что Вилли так и не выяснил подлинных очертаний своей избранницы. Однако все-таки это было каким-никаким сближением, намеком на интимность, возбудившим Вилли до такой степени, что он поборол свои колебания относительно того, стоит ли тратить деньги на проституток, и оплатил несколько визитов, которые он вместе с Эдом Сейлером нанес в заведение Толстушки Анны.
Вилли, собственно говоря, не рвался исполнить свое намерение начать пошивочный бизнес, а было нечто, о чем он не сказал мистеру Эсбергеру, излагая свои перспективы на будущее в той знаменательной встрече с глазу на глаз. С первой же встречи с мистером Эсбергером изумительная проницательность Вилли шепнула ему, что человек, решивший жениться на Саре, вполне может получить от папаши кругленькую сумму, ибо невозможно было не заметить, что деликатесная лавочка процветает. Учитывал Вилли и то, что папаша Эсбергер был замечательно экономен, не разбрасывал денег зря и не вкладывал их в то, что считал делом рискованным; к тому же и здоровье его не было особенно хорошим, так что, возможно, он не долго и протянет. Как выяснилось в дальнейшем, Вилли ошибся только в последнем. Все же остальное получило подтверждение в жизни, в большей или меньшей степени. Пока же Вилли не заглядывал слишком далеко, а просто установил курс ближайших действий. Со времени его успешного предприятия с зонтиками он постоянно находился в готовности, высматривая, не подвернется ли где еще какое выгодное дело. Он знал, что портновский бизнес в должной мере обеспечил бы его вполне приемлемой жизнью, и он даже, начав с маленькой мастерской, мог в конце концов основать на ее базе процветающий пошивочный концерн. Но Вилли не вдохновлялся портновским делом, он давно пришел к выводу, что портновский бизнес — не путь к процветанию, во всяком случае, не такой путь к процветанию, какого хотел для себя Вилли. Из наблюдений на фирме "Германн Глэнц и сыновья" он узнал, что прибыль, хотя и вполне солидная, все же не была слишком большой; множество людей занято в мануфактуре, и всем им надо платить немалое жалованье; кроме того, у Глэнца было заведено, что его работницы могут ежегодно покупать себе некоторое количество одежды по сниженным ценам. Короче говоря, накладных расходов в этом бизнесе было предостаточно. Но не было в этом бизнесе того, что так нравилось Вилли, — не было внезапного (хотя и в какой-то мере подготовленного) прироста спроса, как это было в случае с зонтиками, а была только скучная конкуренция с родственными фирмами из-за того спроса, который обычно существовал. Нечто, относительно чего Вилли и находился в постоянной боевой готовности, могло бы принести быструю прибыль в несколько сотен с цента. И вот с чем он это связывал. Он был убежден, что большие деньги можно сделать вокруг нескольких новинок века, о которых он постоянно слышал, — телефон, лампы электрического света, автомобили, аэропланы, кинетоскоп, беспроволочный телеграф. Люди посмеивались при упоминании всех этих новинок, ведь и в самом деле это были, скорее, вещи поэтические и фантастические, и часто, беседуя с Сарой Эсбергер в пору ухаживания, он в несколько напыщенном тоне говорил ей о всем том новом, что начинает входить в жизнь человечества, и скоро, не пройдет и нескольких десятков лет, совершенно изменит ее. Самые обыкновенные люди, говорил он в моменты таких поэтических бесед, смогут разговаривать друг с другом через огромные расстояния с помощью устройства, называемого телефоном. Огромные воздушные корабли, построенные людьми, станут переносить людей по воздуху через весь Американский континент. Но хорошо было все это говорить и расхваливать девушке во время ухаживания и совсем другое убеждать твердолобого бизнесмена, пусть это даже будет мистер Эсбергер, что какой-то юный закройщик из фирмы "Германн Глэнц и сыновья" собирается сделать серьезную ставку на что-то из области научной утопии. Потому-то Вилли, хотя он и мог говорить о новинках века весьма возвышенно и красиво, помалкивал о своих намерениях, не советовался ни с кем, а просто строил свои, вполне конкретные практические планы. Если же мистер Эсбергер узнает раньше времени, на что решил пустить Вилли полученные им к свадьбе четыреста долларов, он может просто не согласиться с этим и денег не дать, он может фактически и вообще изменить свое мнение о Вилли и не считать его больше подходящей кандидатурой для того, чтобы занять место зятя.
Было в то время одно местечко на Четырнадцатой улице под названием "Автомат", и Билли, еще до своего знакомства с Сарой Эсбергер, частенько захаживал туда, стоило лишь у него появиться свободному времени. Это было одно из развлекательных заведений, что начинали процветать в Нью-Йорке. "Автомат" содержал в себе все новые выдумки и изобретения, обычные для таких заведений: мешки, по которым ударяли кулаком, чтобы узнать свою силу; фонографы; автоматы для определения вашего веса; машины, выкидывающие жевательные резинки; кинетоскопы, демонстрирующие движущиеся картинки, — словом, все, что помогает клиентам освободить свои карманы от мелочи. Это заведение весьма нравилось Вилли, но не потому, что ему важно было измерить силу своего кулака, определить вес или посмотреть в щелочку кинетоскопа на завлекательные картинки, — вовсе нет; больше всего ему было интересно наблюдать за всем тем, что происходило в полуподвальном зале "Автомата", где находилось одно из самых захватывающих и впечатляющих зрелищ, какие он когда-либо видел. И зрелище это к тому же было весьма поучительно. Здесь, в полуподвале, была смонтирована миниатюрная железная дорога, по рельсам которой бегал открытый вагончик: когда он останавливался у маленькой станции, в него из специального устройства ссыпались никели[7], и вагончик продолжал свой путь, неутомимо бегая по круговой колее, а когда он достаточно заполнялся, то переходил на другие рельсы, делал поворот к дальней стороне подвала и сбрасывал свой груз в специальный бункерчик. Это был не простой бизнес, не тот бизнес, который просто делает деньги, это был бизнес, который делает деньги на том, что дает посмотреть, как делают деньги, и свечение всех этих падающих никелей, дождем ссыпающихся в бункер, а оттуда — в воображении зрителей — в их собственные карманы, заставлял зрителей еще раз слазить в карман за кормом для юркого вагончика. Такой бизнес глубоко волновал и восхищал Вилли. Разве это похоже на портновское дело? Нет, здесь не было пота, не было огромного штата, которому надо платить, — здесь все делали забавные механизмы, и делали это играючи. Посетители входили, бросали свои монетки в щели, маленькие железнодорожные вагончики собирали их и очищали карманы посетителей. Только один человек обслуживал машины, присматривал за их исправностью, а так как служитель был один, то и возможности для злоупотребления со стороны персонала были сведены к минимуму. А у владельца этого заведения была только одна забота: пару раз в неделю забрать кучу никелей и положить их в банк. Вилли такой способ деланья денег казался прямо-таки научным. И — воистину современным.
