Сделала вид, что не заметила, как заходили желваки на мужском лице, отвернулась к раскрытому окну, придерживая раненую руку.
Когда машина остановилась напротив крыльца, Вера прикрыла глаза и откинулась на подголовник, собираясь с мыслями.
— Я пойду с тобой.
— Нет.
— Да. И это не обсуждается. Меня заебало огребать из-за тебя. Либо, мы едем домой. Выбирай.
— Ты не можешь ставить мне условия.
— Могу. Потому что в случае чего рискую своей башкой. Пока Исаева нет, я отвечаю за тебя, догоняешь? Ему меня в бетон закатать ничего не стоит, только потом Серегу ты будешь воспитывать.
Под внимательный взгляд охраны на входе, Вера с Костей вошли в зал, осматриваясь.
— Добрый день, вы заказывали столик?…
— Как я могу увидеть вашего хозяина? — Вера решительно обернулась к подскочившему администратору, смерив того серьезным взглядом.
— У вас назначена встреча?
— Нет. Я его дочь. Передайте ему, что я жду его вон за тем столиком, — показала в сторону столика, возле окна — любимое место Гордеева, — И побыстрее.
— Но…
— Я сказала, побыстрее. И кофе нам принеси.
Паренек — администратор сложил руки в замок и недовольно поджал губы, провожая Веру взглядом до самого столика, а потом, развернувшись на пятках, прошел в сторону неприметной двери, за которой, судя по крикам, была кухня. В обеденном зале, почти незаметно, но зашевелились братки, то и дело, поглядывая на прибывших гостей. Отсадив Костю за соседний столик, Клинкова приняла от официанта чашку кофе и сделав маленький глоток, посмотрела на улицу.
На самом краю парковки, который было не видно со стороны главного входа, стояла белая Нива, а рядом — двое незнакомых парней и Витька. Курил, что-то говорил, очевидно, смешное, потому что те, двое, ржали как кони.
Вера опустила глаза в крышку столика, пытаясь унять дрожь.
Гордеев был Витькиным хозяином. Тем самым, про которого Ковалев говорил, что он «порядочный и вообще нормальный такой».
Удавка на шее, казалось, затягивалась все сильнее.
Это был Гордеев.
Это был Витька.
Пазлы, неосторожно возникшие в голове теперь собирались в какую-то картинку, хотя и не до конца понятную.
— Вер, все нормально? — Костя, перегнувшись через стол, коснулся ее плеча, вырывая из собственных мыслей, — Ты че трясешься?
— Прохладно просто…
— Духота такая, ты че? Давай уйдем, пока не поздно.
— Поздно.
Гордеев медленной походкой, сняв очки с носа, приближался к столику, за которым сидела Вера. Костя отпрянул, выпрямившись на стуле, зорко сканируя зал и всех тех, кто, так или иначе, дернулись при виде Гордеева — его шавки.
— Добрый день, Вера, — мужчина присел на свободный стул, напротив девушки, сложив руки на столе, — Ты знаешь, что это крайне невежливо, приезжать без предупреждения, да и к тому же…
— Это были вы. Вы дали отмашку… Нас чуть не убили. За что?
Гордеев внимательно посмотрел на висевшую раненую Веры и даже не изменился в лице. Только снова надел очки.
— Давай по порядку. Во-первых, ты разговариваешь крайне неуважительно и на твоем месте, я бы пересмотрел твою политику общения, но на первый раз я тебя прощаю. Во-вторых, ты должна иметь веские основания, на то, чтобы врываться и предъявлять подобного рода обвинения, ты ведь понимаешь? А в-третьих…
— Я видела, кто в меня стрелял. Тот парень, на белой Ниве, что стоит возле крыльца. Он обстрелял нашу машину на выезде возле поселка, какого, надеюсь уточнять не надо?
— Ты лезешь туда, куда тебе лезть не стоит.
Гордеев, чуть прищурившись, кивнул тихо подкравшемуся официанту, забирая у него из рук чашку, судя по запаху — тоже кофе.
— Меня чуть не убили. Ты чуть не убил меня, — Вера зашипела, наклоняясь у мужчине ближе, — Папа…
— Компания, направленная на устрашения конкурента — обычное дело в нашей работе. Разве Артем тебе не говорил, какими методами он заработал себе имя?
— Отступи. Тебе не за что бороться, совет уже все решил за вас, проектом занимаются Артем и его парни…
— Если я отступлю, как ты говоришь, я могу потерять слишком много. Много людей, много денег, много перспективных возможностей. Мой банк финансирует часть суммы, которая не напрямую, но уходит «в землю», «прорабом» на которой сейчас сидит твой ненаглядный. Взамен этого, мне позволяют открывать филиалы за границей, а это новые клиенты, другие деньги, которые, кстати, находятся в обороте уже легально и без существенных потерь на родине.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Затем, чтобы ты понимала, что партейка выходит весьма занимательная, даже лучше, чем я предполагал. Ты же не думаешь, что деньги берутся из воздуха? Финансировать проект выходит слишком накладно, а если бы у меня была стройка, существенную часть выделял бы госбюджет. Только не забывай, что я один, а их четверо.
Вера тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться на услышанном, но это было слишком далеко от нее — она, ни черта не понимала в бизнесе, кроме того, что данная стройка была нужна Гордееву для работы за границей и вероятнее всего он несет убытки от решения совета.
В этот момент в зал, негромко посмеиваясь, вошел Витька с одним из незнакомых парней с улицы. Тот, первый, что-то говорил, а потом скрылся за очередной неприметной дверью, а Ковалев так и остался стоять, буравя Веру взглядом.
— Хорошо, тогда зачем эта стройка Артему?
— А вот это уже хороший вопрос, дорогая, — Николай Иванович откинулся на стуле, постукивая длинными пальцами по столу, — Может тебе стоит спросить у него? Лично?
— Ты же все равно в курсе, так какая разница, он мне скажет или ты?
— А если ты разочаруешься в нем? Не хочу быть виноватым.
— Я думаю, что тебе стоит подумать о том, что я могу разочароваться в тебе.
— Твое право, — он пожал плечами и встал из-за стола, — Пойдем в мой кабинет, здесь эти разговоры ни к чему.
Костя дернулся следом, как только Клинкова встала со своего стула, но был осажден ее, же рукой.
— Я ненадолго. Побудь здесь.
— Вер.
— Я сказала, жди, — она еще раз посмотрела на Ковалева, который все это время, стоял как истукан и смотрел, не смея подойти и влезть в разговор при «хозяине».
Действительно, кто он такой?
Они действительно прошли через кухню, недлинный коридорчик после нее и остановились возле двери, без каких либо опознавательных знаков. Гордеев открыл дверь, пропуская девушку вперед.
— Откуда ты его знаешь? — мужчина махнул головой на больную руку и прошел, вглубь кабинета, раскрывая прикрытые жалюзи за рабочим столом.
Довольно просто, без помпезности и излишеств — обычный рабочий кабинет «директора ресторана». Чем-то напоминал кабинет Артема у них в офисе. Просторно, солнечно.
Неуютно.
— Кого?
— Парня в зале. Вы так смотрели, как будто не ожидали друг друга здесь увидеть.
— Он мой лучший друг. Я провела с ним все детство и сейчас… Как давно он на тебя работает?
— Я не считал, но может около полугода, может больше. А что? Жалко?
— Да.
— Это хорошая черта, Вера, жалеть людей, но только про себя не стоит забывать. Выпьешь коньячку? Или может вина? У меня потрясающее грузинское вино…
— Извини, пока в завязке, — она тряхнула больной рукой и скорчилась от вмиг прострелившей плечо боли, — Давай ближе к делу.
— Воля твоя.
Николай Иванович неспешно открыл сервант, доставая небольшой графин с водой, налил себе почти полный бокал и также неспешно подошел к шкафу, в котором стройными рядами стояли канцелярские папки.
— Детский дом, который должен построиться на базе коррекционной школы не будет принадлежать муниципалитету, как таковому. Это будет объект частной собственности, правда об этом нигде не будет упоминаться, естественно. Владелец — один известный товарищ, занимаемый приличную должность в Совете Федерации. Так получается, что время у нас сейчас неспокойное, люди взволнованные перестройкой власти, но в тоже время крайне возбужденные и одурманенные свободой. Моральные принципы и устои меняют вектор, также как и предпочтения людей. Сексуальная распущенность и новые потребности, навеянные Западом нынешней культуре, дошли и до нас. Видишь ли, так называемая правящая элита, люди, которые раньше нас ознакомились с этой культурой, заимели некоторые слабости, не совсем здоровые…
