– Бедная моя девочка! Неужели все так ужасно? – Би накинула халат на плечи дочери.
– Сама не думала, что так распереживаюсь. – Стелла отвернулась. – Ведь столько лет прошло!
– Меня всегда тревожило, что ты слишком легко это перенесла.
– Но мы ведь обе умеем хорошо скрывать свои эмоции, правда, мама? Ты никогда не показывала, тяжело ли тебе расставаться со мной.
Би подалась вперед. Если бы не поясница, которая у нее всегда деревенела в сырую погоду, она бы сейчас встала перед дочерью на колени и обняла.
– Да, но мне было тяжело. Я ненавидела эти отъезды. Не было дня, чтобы я о тебе не думала. Как я хотела, чтобы мы нашли работу здесь, чтобы я была с тобой!
– Что же ты мне об этом не говорила?
– Люди нашего поколения не говорят о своих чувствах открыто, как привыкли вы. К тому же ты всегда была такая колючая, себе на уме.
– А тебе не приходило в голову, что это могло быть связано с твоими постоянными отъездами?
Стелла поежилась в пушистом розовом халате, внезапно став удивительно молодой и ранимой.
– Прости меня, детка, – сказала Би, наклоняясь к дочери, – что я тебя так подвела. Но в конечном итоге нам всем приходится брать жизнь в свои руки и никого ни в чем не винить.
– Знаю. – Стелла грустно улыбнулась и протянула мокрую руку. Би жадно схватила ее.
– Мама, ты бы слышала его голос! – У самой Стеллы голос сейчас был низкий и полный боли. – Такой колючий – типа «я в вас не нуждаюсь».
– Должно быть, это из самообороны. Ему, наверное, этот звонок дался нелегко. Ты ведь могла его и послать. Бедный мальчик, наверное, дрожал от страха.
– А что, если он меня ненавидит? Кажется, я этого не перенесу.
– Не думаю, что он тебя ненавидит. Скорее хочет найти, чтобы понять, кто он есть. – Она чуть не добавила, что Стелле настоящие переживания тоже пойдут на пользу, но это было бы жестоко и безжалостно. Если этому мальчику удастся с ней встретиться, скоро она сама узнает, что бывает нечто такое, что ты не в силах контролировать.
Би ласково улыбнулась:
– Он, наверное, был шокирован, узнав, что его мать – секс-бомба.
– А мне каково? Я изо всех сил стараюсь отбить роль у Роксаны Вуд, а ей всего двадцать пять. И как это будет выглядеть, если выяснится, что у меня сыну столько же лет?
Би почувствовала, как воздвигаются прежние барьеры и Стелла опять становится собой.
– Так что ты намерена делать? Сказать ему, что лучше вам не встречаться?
– А ты думаешь, мне стоит с ним увидеться?
Временами Би знала свою дочь лучше, чем она сама. Скажи она да – Стелла взбунтуется и откажется, даже если на самом деле этого хочет.
– Я думаю, тебя никто не осудит, если ты откажешься. Слишком многое поставлено на карту. Ты сама говоришь: если это выйдет наружу, тебе это сильно повредит. – Мысленно она молилась, чтобы Стелла не восприняла ее слов буквально.
Стелла обдумывала услышанное.
– А тебе не кажется, что это будет немного несправедливо? Что я обязана дать ему этот шанс? В конце концов, я его мать! – Ее удивило незнакомое звучание этого слова применительно к себе самой.
Би спрятала улыбку.
– Я как-то упустила этот момент. Может, один раз встретиться и не повредит?
– Да, если только журналисты не накроют.
– С чего бы, если ты все аккуратно сделаешь? Не болтай на каждом углу, вот и все. Он-то сам не похож на трепача?
– Мама! – Иногда Би бывала просто невыносима. – Я только слышала его голос на автоответчике. Что я могу сказать? Он вполне способен притащить с собой фотографа из какого-нибудь журнала.
Но на самом деле она так не считала. В голосе Джо было что-то такое, что внушало доверие. Это было слишком для него важно, чтобы оказаться коммерческим предприятием.
И если уж быть честной до конца, то в глубинах своего сердца Стелла уже чувствовала маленькую искорку готовой разгореться любви.
Открыв глаза, Молли обнаружила, что ее внимательно изучает Джо.
– Какая ты красивая, когда спишь! Красавица, позирующая кому-то из прерафаэлитов. – Он намотал на палец ее длинный локон.
– Хочешь сказать – в отличие от сварливой, надоедливой и придирчивой мегеры, какой я бываю, когда бодрствую? – Сегодня Джо был совсем другой, и это сбивало ее с толку. Вчера вечером он просто бушевал. А сегодня буря как будто бы улеглась, оставив после себя яркое солнце и синее небо.
– Вчера, уже в постели, я ей позвонил, – сообщил Джо.
– Стелле Милтон? Бог мой, Джо, что же ты молчишь?
– Сам не знаю. Это был минутный порыв, и я поторопился, чтобы не передумать.
– И что же ты ей сказал? Что ты ее сын?
– Нет. На этот раз я послушал твоего совета. – От его робкой улыбки у нее встрепенулось сердце. Вот такого Джо она любит! – Я только сообщил, что родился двадцать четвертого января в приюте Святого Сердца и что у меня есть основания считать, что мы родственники. Я попытался говорить как можно более небрежным тоном, чтобы ее не напугать. А потом оставил наш номер.
– Джозеф Мередит, какой ты храбрец!
Джо сделал вид, что не замечает ее восхищения, но все же улыбнулся.
– После того как ты дала мне номер, выбора у меня не оставалось.
Молли накрыла голову подушкой.
– Господи, это все я виновата! Если бы я не начала копаться в твоем прошлом, как свихнувшийся сурок, ты бы ничего этого не сделал!
– Но меня бы все равно подмывало. В этом наше различие. Ты человек действия. Может, потому я на тебе и женился.
Он отодвинул подушку и кинулся ее целовать. Может быть, ей это только казалось, но сегодня он целовал ее с большей страстью, чем все последние месяцы.
Они растворились друг в друге, счастливые от возможности что-то дать другому, и занялись любовью. Кульминация наступила быстро и сладостно. И в этот момент в соседней комнате требовательно подал голос Эдди, видимо, почуяв, что в родительской спальне без его участия что-то происходит.
– Вовремя! – У Молли еще не улеглось дыхание.
Оба расхохотались.
– Я его принесу, – предложил Джо и вылез из кровати. Он быстро вернулся с малышом на руках и бережно положил его на середину постели.
Молли смотрела на мужа и сына, и ее вновь переполняла неимоверная нежность. Ни намека на предчувствие, несмотря на то, что теперь было окончательно ясно: ящик Пандоры открыт. Осталось ждать, что оттуда появится.
У Клэр, подруги Молли, выдался тяжелый день.
Ее начальник Тони после редакционной летучки примчался в отдел репортажей и объявил ей и ее коллегам, что редактор счел все их идеи полной ерундой и им лучше бы придумать что-то поинтереснее, если они не хотят оказаться в числе журналистов какого-нибудь еженедельника «Летим на рыбалку». Клэр глядела на него и думала: «Неужели это мой любовник?!»
