взгляд от свинцового неба и встретился с глазами, скрытыми за очками.
– Жильцова, – выдохнул её фамилию вместе с дымом. – Вали на пары. Опоздаешь.
– Пятнадцать минут – не опоздание, – ответила она в свойственной ей равнодушной манере и прислонилась спиной к стене рядом со мной.
Стоя почти плечом к плечу, молча выпускали дым, окрашивая воздух сизым.
– Катя постаралась? – спросила девушка.
Повернул к ней голову и вопросительно посмотрел в глаза.
– Борода, – указала она подбородком. – Судя по руке, вы сопротивлялись. А судя по лицу, Катя оказалась сильнее.
– Собака укусила.
– Вряд ли ваш мелкий пёс мог кого-то покусать до такой степени.
– Это не он.
– Вы изменили ему с другим псом?
– Жильцова, – зажмурил глаза и устало выдохнул. – Что тебе от меня нужно?
– От вас? – почти смеялась она. – Ничего. Просто озвучиваю вслух тот вопрос, который будет написан на лицах всех, кто увидит ваше гладкое лицо и окровавленный бинт на руке. Только и всего. Ну, так и? За что вас покусали?
– За то, что спас одну девушку от стаи бездомных собак. Всё? Вопросов больше нет? – раздраженно затянулся так, что грозил обжечь пальцы.
– Достойно, – проговорила Жильцова, глядя прямо перед собой.
– Чего достойно?
Молча пожала плечами, дернула головой и затянулась сигаретой. Выдохнула тонкую струйку дыма и, наконец, сказала:
– А хрен его знает. Но чего-то же достоин ваш поступок? Настоящего мужчины, например, или отчаявшегося идиота. Смотря, с какой стороны посмотреть.
Повисло молчание. Закинул в урну тлеющий фильтр и снова убрал руки в карманы пальто. В стенах университета раздался звонок, оповещающий о начале занятий. Бросил взгляд на Жильцову, которая продолжала курить, блуждая равнодушным взглядом по окнам.
– Я сегодня понял, что у меня никогда не было друзей, – неожиданно сорвалось с губ, пока я разглядывал её профиль. – На эту ситуацию тоже можно посмотреть с двух сторон?
– Странно, что вы поняли это только сегодня, – произнесла она, не изменившись в лице. – Дружба – это иллюзия, созданная людьми от одиночества. Не зря же детки порой создают себе выдуманного друга. С ним не так страшно и одиноко, чем без него. Просто ваш выдуманный друг, вернее тот, человек, которому вы придумали титул «друг», просуществовал с вами чуть дольше, чем у остальных. Только и всего… Я верю в любовь и ненависть, а дружба – это что-то среднее, промежуточное, подвешенное и совершенно нестабильное. А если отбросить мой каменный реализм и попытаться оценить ситуацию с двух сторон, то и друга вашего тоже можно понять: вы больше года отталкивали от себя всех. Так почему же вы не радуетесь тому, что у вас это, наконец, получилось? – повернулась она ко мне. – Простите, конечно, но и вы нихрена не душка.
– Тогда какого черта ты цедишь свою философию и стоишь тут со мной?
– Я стою тут, но я не с вами. Я просто курю, как и вы. Но, если хотите, то можете придумать, что мы дружим, – уголок ее тонких губ вяло дернулся, и она отвернулась от меня. Сделала еще одну затяжку и швырнула тлеющую сигарету в урну. Убрала пачку сигарет в объёмный рюкзак и снова повернулась ко мне, поправив криво сидящую шапку. – А если не хотите страдать херней, то сходите в ТЦ и купите себе зимние ботинки. Ваш балет у крыльца универа был увлекателен, но сомневаюсь, что он безопасен. Вряд ли, Катя мечтала убирать дерьмо из-под отца, который сломает себе что-нибудь важное, – изрекла она надменно и так быстро натянула на лицо маску веселости, что я не поверил в то, что это всё ещё она. – Ну, что, дружище? Покеда?
Подняла руку, ожидая, что я ей шлепну по раскрытой ладони.
– Иди уже, Жильцова, – вздохнул снисходительно и снова уперся затылком в стену.
– Вот такая вот она – иллюзия дружбы, Паша. Пыф – и нету.
Глава 9
На выходе из университета, всё-таки, поскользнулся у крыльца. Балет в моём неумелом исполнении оказался доступен нескольким студенткам, которые не нашли лучшей реакции, чем хихикнуть.
Идиотки.
Ушибленное бедро заныло так, что отнялась нога. Чувствительность к ней вернулась лишь тогда, когда я, наконец, дохромал до машины и рухнул на водительское сиденье, вцепившись руками в руль, чтобы затащить эту ногу в салон.
Чертовы туфли!
Видимо, придется купить новые подходящие по сезону.
Выбирать место покупки не было желания, да и ехать куда-либо специально для того, чтобы купить зимние ботинки, которые отходят один сезон, было бы глупо и равно потраченному впустую времени. Я хоть никуда и не тороплюсь, но бродить по магазинам, никогда не входило в мои планы. Зашел, взял то, что первое попалось на глаза и подошло по размеру, и вышел.
И для этого вполне подойдет местный торговый центр, до которого ехать недалеко.
Припарковавшись близ главного входа в ТЦ, глубоко вдохнул несколько раз в машине, прежде чем покинуть ее салон. Всё-таки бедро ныло. На перелом не похоже, но на растяжение и ушиб – вполне.
Стиснув зубы, стараясь не хромать и игнорируя боль, дошел до эскалатора и неумолимо медленно поднялся на нем на нужный этаж, где располагался известный мне магазин обуви.
По этажу идти пришлось не торопясь, потому что стоило хоть немного ускорить шаг, как ногу простреливало ноющей болью до самого затылка.
Ноющая боль в ноге, пульсирующая – в руке. День сегодня удался. Еще и лицо горело раздражением после утреннего бритья.
Телефон в кармане издал короткий сигнал о входящем смс.
«Я дома. Купи Мультику корм» – писала дочка.
Проглотил острый булыжник, вставший поперек горла. Память неконтролируемо подкидывала воспоминания о том, что ровно так же любила писать ее мама. «Я дома…», после чего всегда следовало, что я должен купить к ужину или просто пара слов о том, что она устала и хочет на ручки.
Ко мне на ручки…
Когда дочка засыпала, и мы с Машей оставались наедине, она любила забраться мне на колени, пока я сидел в кресле. Подтягивала
