− Это здорово. Правда, здорово. В пятницу тебя устроит?
− Устроит.
− Отлично. Какую кухню ты любишь? Японскую, тайскую, мексиканскую, ливанскую?
− Пицца подойдет.
Его глаза загораются:
− Я знаю отличный ресторан, там лучшие блюда итальянской кухни. Я заеду за тобой, скажем, в семь?
Я собираюсь возразить, что проще было бы встретиться с ним там, когда меня осеняет, что было бы неплохо, чтобы он зашел в дом.
− Хорошо. В пятницу в семь, − я снова улыбаюсь. У меня начинают болеть щеки.
Он поднимает голову и приподнимает брови.
− Тебе придется дать мне свой адрес!
Он достает ручку, пока я роюсь в карманах и нахожу смятую квитанцию. Я пишу адрес и номер и протягиваю ему. Когда я это делаю, его пальцы на мгновение задерживаются на моих, а улыбка становится шире.
− Жду с нетерпением нашей встречи.
Я начинаю думать, что может быть довольно забавно, даже если это лишь для того, чтобы на следующий день посмеяться над ним с Фрэнси. На этот раз мне удается улыбнуться искренне, и я говорю:
− Я тоже.
В конце улицы из-за телефонной будки выпрыгивает Фрэнси.
− Боже мой, Боже мой, расскажи мне все!
Я морщусь и прижимаю к уху ладонь.
− Аргх, Боже, у меня из-за тебя чуть сердечный приступ не случился!
− Ты покраснела! Боже мой, ты сказала “да”, правда?
Я вкратце пересказываю разговор. Фрэнси хватает меня за плечи, грубо трясет и начинает вопить. Какая-то женщина в тревоге оглядывается на нас.
− Успокойся, − смеюсь я. − Фрэнси, он полный придурок!
− И что? Скажи мне, что ты не хочешь его!
− Ладно, может, я и нахожу его немного привлекательным…
− Я так и знала! Только на прошлой неделе ты жаловалась, что никогда не целовала парня! В пятницу ты сможешь вычеркнуть этот пункт из своего списка.
− Может быть… Слушай, мне нужно бежать. Я опаздываю за Тиффином и Уиллой.
Фрэнси улыбается мне, как только я начинаю отходить.
− Ты все мне расскажешь, Мая Уители. Каждую мелочь. Ты мне сильно обязана!
Должна признаться, что перспектива свидания с Нико заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Немного менее ненормальной, а это уже что-то. Этим же вечером, когда я сижу за кухонным столом и помогаю Тиффину и Уилле с их домашними заданиями, мой ум продолжает возвращаться к нашему флирту, к тому, как он мне улыбался. Это немного − недостаточно для того, чтобы заполнить зияющую пустоту внутри меня, но хотя бы что-то. Всегда приятно быть желанной. Даже если это не тот человек.
Я проговорилась Тиффину и Уилле. Я опоздала на десять минут, забирая их, и когда Тиффин захотел узнать, почему, к своей глупости, все еще немного ошеломленная, я сказала ему, что разговаривала с мальчиком из школы. Я думала, что этим все и ограничится, но забыла, что Тиффину почти девять.
− У Маи есть парень, парень, парень! − пел он всю дорогу домой.
Уилла выглядела обеспокоенной.
− Значит, ты уедешь и выйдешь замуж?
− Нет, конечно, нет, − рассмеялась я, пытаясь ее успокоить. − Это лишь значит, что у меня есть друг-мальчик, и, может быть, я буду время от времени с ним видеться.
− Как мама и Дэйв?
− Нет! Не как мама и Дэйв. Наверное, я просто погуляю с ним раз или два. А даже если и чаще, то все равно вряд ли. И, конечно, это будет только тогда, когда Лочи будет дома, чтобы он мог присмотреть за вами.
− У Маи есть парень! − объявляет Тиффин, когда Кит влетает в дверь и проносится по кухне в поисках закусок.
− Отлично. Надеюсь, у вас двоих будет много детей, и вы будете очень счастливы вместе.
К ужину у Тиффина на уме было уже совсем другое, а именно: футбол, в который шумно играют его друзья и, к несчастью, прямо перед домом, пока он сидит внутри − вынужден есть фасоль и отвечать Лочену таблицу умножения. Уилла изучает в школе “материалы” и хочет знать, из чего все состоит: тарелки, столовые приборы, кувшин с водой. Скучающий Кит пребывает в одном из своих самых опасных настроений, пытаясь взвинтить всех так, чтобы он оказался в самом эпицентре событий, и смеяться над хаосом, который создал вокруг себя.
− Семью четыре? − Лочен берет вилку Тиффина и нанизывает две фасолины прежде, чем вернуть ему. Тиффин глядит на них и морщится.
− Ну же. Семью четыре. Ты должен соображать быстрее.
− Я думаю!
− Сделай так, как я тебе говорил. Просчитай в голове. Семью один − семь, семью два…?
− Тридцать три, − вмешивается Кит.
− Тридцать три? − оптимистично повторяет за ним Тиффин.
− Тифф, ты должен думать сам.
− Зачем ты наколол на вилку две фасолины? Я задохнусь! Я ненавижу фасоль! − сердито восклицает Тиффин.
− Из чего сделана фасоль? − спрашивает Уилла.
− Из змеиных какашек, − сообщает ей Кит.
Уилла бросает вилку и в ужасе смотрит на свою тарелку.
− Семью один − семь, − упрямо продолжает Лочен. − Семью два…?
− Лочи, мне тоже не нравится фасоль! − протестует Уилла.
Первый раз в жизни я не чувствую ни малейшего желания помочь. Лочен сказал мне ровно пять слов с тех пор, как два часа назад пришел домой: “Они сделали свои домашние задания?”.
− Тиффин, ты должен знать, сколько будет семью два! Ради Бога, просто сложи их вместе!
− Я не могу все съесть, ты положил мне слишком много!
− Эй, − Кит вскидывает голову, − Тифф, слышал эти крики? Похоже, Джейми забил еще один гол.
− Они играют с моим футбольным мячом!
− Кит, оставь его в покое, ладно? − резко говорит Лочен.
− Я закончила.
Уилла отталкивает свою тарелку, как можно дальше, по ходу опрокидывая стакан Кита.
− Уилла, смотри, что делаешь! − кричит Кит.
− Почему она может не есть свою фасоль? − начинает кричать Тиффин.
− Уилла, съешь свою фасоль! Тиффин, если ты не знаешь, сколько будет семью четыре, то завалишь свой тест завтра! − Лочен теряет терпение. Это доставляет мне неправильного рода удовольствие.
− Мая, мне нужно съесть свою фасоль? − грустно разворачивается ко мне Уилла.
− Спроси Лочена, он у нас повар.
− Думаю, ты немного преувеличиваешь, называя его “поваром”, − замечает Кит, посмеиваясь себе под нос.
− Тогда хозяин, − поправляю я.
− Ага, вот именно!
Лочен бросает на меня взгляд, говорящий: “Что я тебе сделал?”. И снова я осознаю мимолетное чувство удовлетворения.
− Уилла, убери на х** это безобразие − по всему столу вода! − протестует Кит.
− Я не могу!
− Не будь ребенком и возьми мочалку!
− Лочи, Кит сказал слово на “х”.
− Я больше не буду есть! − рычит Тиффин. − И никаких таблиц, ни за что!
