– В общем, говорить я совсем не умею, – с горячностью продолжила Лена, – Но уж как умею – так скажу. Я много ошибок сделала в своей жизни. Многих людей обидела, многим сделала больно. Но ты знай – больше так не будет. Теперь есть ты… и всё будет иначе. Не знаю, смогу ли я исправить всё, что натворила, но я обязательно попытаюсь. Потому что теперь я знаю, как жить правильно. И еще… Я сюда еще вернусь. Когда я почувствую, что пришло время снова тебя увидеть – я тебя найду, ясно? Куда бы ты ни делась. Найду. И приеду. Потому что… Потому что без тебя… Без тебя… Я люблю тебя…
Последние слова девушка говорила уже едва сдерживая слезы. А когда закончила фразу – сдерживаться больше не смогла. Заплакала, уткнувшись носом в Сашино плечо.
– Всё будет хорошо, Леночка, – шепнула женщина Лёке на ухо, – Ты только иди верной дорогой. Ты её видишь, ты её знаешь, эту дорогу. Иди по ней. И всё будет у тебя хорошо, малыш. Мы с тобой еще обязательно встретимся. И где бы ты ни была – знай – я рядом. И я помню тебя и люблю.
Лёка застыла на мгновение. Подняла голову. Посмотрела полными слез глазами на Сашу. Её лицо исказила гримаса горечи, и девушка одним рывком подняла рюкзак и ничего не сказав более зашагала прочь.
Она уходила так, как уходила много дней подряд до этого. Так, словно завтра снова выйдет на улицу и увидит знакомый халат и слегка ссутуленные плечи.
Странно, но Таганрог совсем не изменился за прошедшее время. Лёка выпрыгнула из поезда на Новом вокзале и удивилась острому чувству, пронзившему сердце. Она вернулась домой.
Каменные ступеньки, ведущие вниз, к остановке трамвая, скрипели под ногами. Какие-то люди спешили навстречу и шли на обгон. А в глазах яркой мелодией скрипки разливалось спокойствие.
В трамвае Лена упала на сиденье и прижалась лбом к холодному стеклу. Все полчаса, что заняла дорога, она смотрела на знакомые с детства пейзажи предавалась воспоминаниям.
Вот в это большое серое здание она еще девчонкой бегала на аэробику. Сумка с формой и сменкой колотилась об ноги, растрепанные волосы развевал ветер и в руке – неизменный атрибут – таяло сливочное мороженое в стаканчике.
А вот на этой улице раньше был видео-салон. Конечно, на такого рода развлечения у родителей деньги было не выпросить, но какие возможности открывали сэкономленные от школьных завтраков медяки и бумажки! Протягиваешь полную ладошку мелких денег взрослому парню в кожанке и проскальзываешь в полутемный подвал, где стоят несколько стульев, небольшой телевизор «Горизонт» и – о счастье – импортный видеомагнитофон!
Сколько фильмов пересмотрела там Лена в ущерб собственному желудку… Брюс Ли, Сильвестр Сталлоне, Арнольд Шварценейгер – именно они, говорящие гнусавым голосом переводчика – были кумирами детства.
А вот тут, на улице Чехова, они играли в бадминтон. Две ракетки, привезенные отцом из Москвы – темно-коричневые, с ярко-красными рукоятками – это было настоящее сокровище. Маленькая Лена, одетая в шорты и майку с Микки-Маусом, готова была тогда целые дни проводить на улице, подавая и отбивая воланчик.
– Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – порт.
Лёка вздрогнула и оглянулась. Проехала свою остановку. Ну и черт с ней, в самом-то деле. Можно доехать до порта, и там уже – пешком, через новую лестницу, подняться к дому.
Холодный морской ветер наполнил легкие, едва нога Лены ступила на песок пляжа. Людей вокруг не было, темное небо и шум залива были сегодня единственными спутниками одинокого вечера.
Медленно передвигая ногами, Лёка пошла туда, где яркими огнями светились подъемные краны и окна порта. Она не торопилась домой – воспоминания захватили и так не хотелось возвращаться из них в реальную жизнь.
Вдоль набережной, возле небольшой полоски тротуара, располагались скамейки. На одной из них произошел первый Лёкин поцелуй. В те времена почему-то все таганрогские влюбленные встречались исключительно у залива или у солнечных часов наверху. Дарили друг другу цветы, брались за руки и шли гулять.
Улыбнувшись, Лена легко взбежала вверх по насыпи и подошла к лавочке. Задумчиво провела рукой по крашенному дереву и поморщилась, увидев внизу несколько пустых бутылок из-под пива.
Какое пиво, что вы? Им не нужно было никакого пива – пьянил свежий морской воздух и нежная ладонь в руке. Немногочисленные рыбаки расставляли на газете свой немудреный обед, пили портвейн и улыбались проходящей мимо молодежи.
– А ведь всё это было не так давно. Почему изменилось так быстро? Почему мы все так изменились?
Лёка присела на спинку лавочки и закурила, пряча огонек зажигалки в ковшике ладоней.
А ведь было время, когда она и не думала о сигаретах. И на лавочки тогда садились не боясь, что кто-то уже потоптал их ногами…
– Мы сами виноваты, – подумала Лена, – Мы променяли легкость и счастье на курево, пиво и деньги. Променяли свидания на пляже на секс в туалетной кабинке. Променяли цветы на бутылку водки, а поцелуи в щечку на презервативы. И любовь променяли на пошлость и грязь.
Окурок описал в воздухе дугу и приземлился прямиком в мусорную корзину. Лёка спрыгнула с лавочки и уже не обращая внимания на окружающее, быстрым шагом пошла домой.
Квартира встретила девушку застарелым запахом никотина и какой-то плесени.
– Какого черта? – бормотнула Лена, скинула рюкзак на пол и прошла на кухню.
Понятно. Уезжая, она оставила полную пепельницу окурков и тарелку недоеденных пельменей, которые попросту сгнили в тарелке.
Ругаясь и зажимая руками нос, Лёка открыла окно и выбросила остатки пельменей в мусоропровод вместе с тарелкой. Туда же отправилась пепельница, банка из-под майонеза и остатки колбасы как минимум годовой давности.
Приведение квартиры в порядок заняло весь остаток вечера. Когда Лена засунула в машинку белье и устало присела на табуретку в начисто выскобленной кухне, было уже около двух часов ночи.
– Выпить бы чего-нибудь, но даже чая – и того нет, – хмыкнула девушка и вздохнула удовлетворенно, – Ничего, завтра с утра в магазин, и начнем новую жизнь.
Она перевела взгляд на темное небо за окном, улыбнулась чему-то и прошептала:
– Ты еще будешь мною гордиться. Обещаю.
Ночь Лена провела на диване в гостиной. Ей не хотелось спать на грязном белье – это почему-то никак не вписывалось в её новую, настоящую, жизнь.
Встала рано. Под бодрые звуки передачи «Утро» из телевизора перегладила белье, сложила в шкаф аккуратными стопками. Вынесла на улицу и вытрусила все одеяла и пледы. Заправила постель, периодически вдыхая запах свежести, переоделась в чистые брюки и майку и, накинув куртку, отправилась в магазин.
