Алла Полянская - Найти свой остров

И теперь ее час настал.

Женька улыбнулась своему отражению – все складывается как нельзя лучше. Лерка в больнице, кто-то позаботился о ней, а вот о сестрице позаботятся сегодня совсем другие люди, и она надолго перестанет улыбаться. Разве что слюнявой улыбкой идиотки, коей она и является. Что, ну что находят в ней многочисленные друзья, приятели, знакомые? Вечно несет какую-то чушь, вечно невпопад, неуклюжая, неухоженная баба – ни манер, ни элегантности, хохочет, как пожарник, выдумывает такое, что на голову не натянешь, вечно попадает в дурацкие истории… А вот поди ж ты!

Зазвонил телефон – она очень ждала этого звонка.

– Все сделали, как договаривались, – голос Васи-Грузина, механика из гаража Борика, звучал глухо, но Женьке было наплевать.

– Она надолго сляжет?

– Надолго. Сломали ей все, что могли. Пацана с девчонкой дома не было.

– Ну да, они же в школе. Так даже лучше. Лицо повредили?

– Да, сломали нос, скулы, выбили зубы, может, и глаз, не знаю, там месиво. Все, как ты просила. Машину я забираю, как мы договорились.

– Да забирай, нужна мне ее машина.

Женька бросила трубку и подпрыгнула на месте. Все сработало! Она навела их на квартиру дуры, заверив, что деньги там есть, и драгоценности, и тачка во дворе. И все это они могут забрать себе, а ей только и надо, чтоб они избили до полусмерти хозяйку квартиры. Не убивать, ни в коем случае, грех такой на душу! Но – избить: сломать нос, выбить зубы, изуродовать лицо, переломать руки и ребра, чтоб слегла в больницу надолго.

– Мальчишка мне не помеха, он несовершеннолетний. Лерка в больнице без сознания, может, и не выживет. И пока они там, я здесь посмотрю, что можно сделать, денежки капают немалые, и я вполне могу понырять в этой речке.

Накинув полушубок из серебристой норки, Женька выбежала на крыльцо, где ее ждало такси. Борик уехал по делам, и можно не переживать, что он появится и закатит скандал. Не захотел ей помочь – и не надо, без него управилась. Туповатый Вася-Грузин, учуявший большой куш, вполне сгодился на роль слепого орудия.

– В арт-кафе «Маленький Париж», пожалуйста.

Она всегда садилась на заднее сиденье – ездить спереди вообще удел маргиналов, а уважающая себя леди ездит сзади. Вот только таксисты все – мужланы, как на подбор, ни тебе дверцу открыть, ни руку подать. Ничего, скоро она заведет себе машину с водителем, а Борик… да ну его, с ее-то нынешними деньгами зачем ей Борик?

– Пап, слышишь? У меня все получилось. Я еду в клуб! – Она позвонила отцу.

– Что ты говоришь! Детка, ты уломала нашу дуру?

– Ах, нет, пап. Упрямая кретинка, ты же ее знаешь. – Женька улыбается своим мыслям. – Пришлось мне самой все устроить. На нее напали в квартире, сильно избили, теперь в больнице окажется надолго, а вчера едва не убили Валерию – но это не я, мне просто повезло, так совпало, представляешь? Ну и кто-то должен теперь присмотреть за бизнесом!

– Пожалуй, я мог бы приехать и помочь тебе.

– Отличная идея, папа. Я осмотрюсь, прикину, что к чему, и позвоню тебе.

Женька расплачивается с водителем и выходит из машины. Вывеска «Арт-кафе «Маленький Париж» повергает ее в задумчивость.

– Это надо менять. Буквы кривые какие-то… ну, ничего, я здесь все изменю.

В первом зале пусто, бармен за стойкой вытирает стаканы, кафе работает с четырех часов пополудни, и Женька прислушивается к тишине. Это все отныне принадлежит ей! Никто не сможет ей помешать, никто!

– Мы закрыты. – Официантка, наглая девица, преграждает ей путь в зал. – Приходите к четырем.

– Вот что, милочка… – Женька с наслаждением тянет слова, подражая одной жутко светской даме, которую видела на тусовке, куда водил ее Борик. – Об этом можете больше не беспокоиться. Вы уволены.

Она всю жизнь мечтала это кому-нибудь сказать. Вот так, небрежным хозяйским тоном, словно это для нее ничего не значит, сказать: вы уволены. Пока она слышала эти слова только в свой адрес, на всех работах, куда бы она ни нанималась, очень быстро кто-то ей говорил это, а она мечтала сама кому-то их сказать. И вот мечта сбылась, только-то и надо было, что убрать с дороги глупую корову, возомнившую себя бизнес-леди. Господи, она что, совсем в зеркало на себя не смотрит? Чудовищно…

– Не надо здесь стоять, сдайте форму и пропуск и можете быть свободны, за расчетом придете послезавтра.

– И не подумаю.

Девица, хихикнув ей в лицо, скрылась в зале, и только сейчас Женька поняла, что она здесь вовсе не одна. Просто люди сидели в тени – трое очень солидных мужчин и пятеро крепких, спортивного вида ребят.

– Вы… что вы здесь делаете? Кафе закрыто! – пискнула она.

– Я знаю. – Алексей с улыбкой смотрел на Женьку. – Ведь я – директор, и, конечно же, я знаю время работы кафе.

– Директор? – Она в недоумении уставилась на собравшихся. – Но…

– Вы так торопились, Евгения Григорьевна, что не вникли в суть дела. – Паша Олешко с брезгливым сожалением смотрит на эту прелестную женщину. Кто бы мог подумать, такая красота, глаз не отвести! Если бы он своими ушами не слышал, ни за что бы не поверил. – Есть собственники кафе, ваша сестра и ее компаньонка. И есть директор, назначенный ими приказом. Никто его не может ни сместить, ни уволить, ни ограничить в правах – кроме собственников. Вы здесь вообще, извиняюсь, никаким боком. И даже если бы сестрица ваша, не дай бог, погибла – есть прямой наследник части бизнеса, меньше чем через полтора года он станет совершеннолетним. Не понимаю, на что вы рассчитывали.

Женька закусила губу. Она и раньше видела солидных людей и, глядя на этих троих, поняла – это не просто пришлые с улицы, это люди при деньгах и при власти, вон, охрана какая, у Борика такой отродясь не водилось. Но это – мужчины, а на мужчин она всегда знала, как влиять.

– Послушайте, вы не можете вот так меня отодвинуть. – Женька тряхнула волосами, и они блестящей волной заструились вокруг лица, ставшего похожим на ангельский лик. – Ника – моя родная сестра, Марк – племянник, и я должна позаботиться, чтобы…

– А с чего вы взяли, что о Нике нужно заботиться?

– Но… как же… Валерия в больнице, Нике тяжело с…

«… – Она надолго сляжет?

– Надолго. Сломали ей все, что могли. Пацана с девчонкой дома не было.

– Ну да, они же в школе. Так даже лучше. Лицо повредили?

– Да, сломали нос, скулы, выбили зубы, может, и глаз, не знаю, там месиво. Машину я забираю, как мы и договорились.

– Да забирай, нужна мне ее машина».

Это звучит из динамика, спрятанного где-то в зале, и Женька понимает, что должна прямо сейчас что-то сказать, но что сказать людям, смотрящим на нее с ненавистью и презрением?