— Как твоя жена?
— Как двадцатитрехлетняя девушка, которая сыграла и сорвала куш. Так, как ты сейчас живешь — об этом мечтают многие. И я готов выполнять любую твою прихоть, лишь бы ты просто не лезла туда, куда тебя не просят. Как ты не можешь, блять, понять, что не вся информация, которая есть в обществе — здоровая и нужная.
— Ты никогда не воспринимал меня всерьез.
— Потому что ты делаешь неправильные поступки, а потом — неправильные выводы. Откуда ты взяла то, что сегодня сказала мне? Откуда ты знаешь про детский дом и все остальное? Я как мог, блять, оберегал тебя от этого всего, а ты специально наступаешь мне на пятки, лишь бы дотянуться, оставить следы…
Я не могла признаться ему, что встречалась с Гордеевым. По крайней мере, не сейчас. Вот когда он попытается задушить меня во сне подушкой, в очередной раз, говоря, какая я дура, тогда и скажу.
А сейчас не время.
— Я видела документы у Андрея.
Артем опустил голову, прикрывая глаза, и выдохнул. Я знала, что ему тяжело сейчас, я затеяла этот разговор в неподходящий момент, но иначе бы я сгорела. Вся моя жизнь походила на кипящий котел, в котором я варилась, не позволяя никому меня вытащить. Это был чистой воды мазохизм.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Артем вскинул голову и посмотрел на меня спокойно, почти равнодушно. Он устал от всего, в данный момент — от меня.
Я совершенно ему не помогала, наоборот, стала еще одним человеком, который загнал его в угол.
— На этот раз я все сделаю сама.
Мне было не страшно. Я чувствовала себя так, словно даю жизнь чему-то новому, позволяя вздохнуть и себе и ему полной грудью — то, что мы не могли сделать, сжимая друг друга тисками все это время. Со мной, наверно тоже непросто, но он… Он всегда мне помогал. Теперь моя очередь?…
Я обняла его сзади, прижимаясь щекой к спине, ощущая, насколько он был напряжен. У него не было сил, он был измотан, но все равно держался, не позволяя мне как можно лучше разглядеть его в несвойственном для него состоянии.
Домой ехала с улыбкой. С этой же улыбкой собирала вещи, не торопилась, чувствовала, что он снова не приедет ночевать. Как я не пыталась бороться, видимо настал момент отступить и возможно это будет самым правильным решением. О котором я естественно пожалею. Но последнее время, очевидно, я доставляла ему много хлопот, к которым он оказался не готов.
Оставив ключи на тумбочке в коридоре, я достала из кармана джинсовки голубку.
— Ну что, подружка, не подведи.
Положила ее к ключами, посмотревшись в зеркало, и вышла из дома.
Мне очень хотелось верить, что я делаю все правильно.
Нельзя сказать, что эту неделю Вера не знала, куда себя деть. Хотя физически — да. Дома было абсолютно нечего делать, если раньше она могла затеять уборку или, например, испечь шарлотку, то теперь этим всем занималась Люда, а Вере досталась роль старшей сестры. Она проводила все время с Захаром, дома и на улице, строила с ним башенки из кубиков, показывала ему, как красиво вращается новая юла, или просто катала машинки на ковре.
Дома было все относительно спокойно, бабушка на удивление очень сблизилась с Людой и они теперь устраивали семейные посиделки за чаем или обсуждали новости, сидя перед телевизором. А Гриша опять начал пить. Поначалу скрывался, а потом перестал. И не помогали никакие упреки или угрозы — он, молча, отмахивался и уходил. И Вере так тяжело было смотреть на очередной скандал, который начался с бутылки пива с утра между Гришей и Людой, что она поторопилась собрать Захара и выскочить на улицу, на детскую площадку. Выдохнула, когда приземлилась на лавочку, все, равно косясь в окно квартиры.
— Не занято? — Ваня улыбнулся, снимая солнечные очки, садясь на свободное место на лавочке. Вера кивнула головой, тоже, едва заметно улыбаясь, и снова перевела взгляд на мальчика, играющего в песочнице.
— Ты выглядишь довольным, — она чуть прищурилась от солнца, бегло посмотрев на мужчину.
— Впереди намечается небольшой отпуск, решил рвануть на Кубу.
— Здорово, только ты немножко ошибся адресом.
— Да ладно тебе, просто решил заехать, узнать все ли в порядке…
— Это необязательно, Вань.
— Для меня — обязательно. Мне абсолютно наплевать, что у вас там произошло, я не врал тебе тогда и мои чувства никуда не делись сейчас.
Сахнов, так же как и Вера смотрел на Захара и, судя по голосу, он был достаточно серьезен.
А ей было плевать.
Ничего не дрогнуло.
Со временем сложно становится заботиться о чьих-то чувствах, когда твои при каждом удобном случае втаптывают в грязь.
— Я благодарна тебе за заботу, но не нужно было приезжать, правда. У меня все хорошо. Я планирую завтра — послезавтра приехать в офис, доделать все текущие дела, по возможности и уволиться нахрен, чтобы не видеть ни вас, ни вашу чертову контору.
— Как дружелюбно с твоей стороны, — Ваня усмехнулся и достал из кармана брюк пачку сигарет, — Я рад, что у тебя все хорошо, но если что-то нужно…
— Ничего. Мне ничего не нужно, Вань.
— Мне нужно. Позволь мне быть рядом.
— Стремная перспективка — расстаться с одним мужиком, и через неделю начать встречаться с его лучшим другом, — Вера тоскливо усмехнулась, упираясь ладонями в крашеное дерево скамейки. Стоило ли удивляться, что за все дни Исаев даже не предпринял попытки выйти на связь. Понял ли он, что это точка или решил, что это очередной каприз, сумасбродная выходка малолетней дуры?
— Я не предлагаю тебе встречаться, просто не отталкивай меня и мою помощь.
— Твою помощь? Ты приехал мне денег дать? Так давай, или тебя тоже нужно «хорошенько попросить»? — Клинкова скривилась, отворачивая голову от небольшого облачка дыма, которое тянулось от зажженной сигареты, — Ладно, извини. Нервы последнее время ни к черту.
— Поехали со мной?
— В другой раз, — Вера снова улыбнулась, сжимая пальцами мужскую ладонь, — Только обещай, что позовешь снова.
— Я буду ждать следующего раза, — Сахнов привлек девушку к себе, оставляя поцелуй на виске, а затем на щеке, — Позвони, в любое время, если что-то понадобится.
Вера проводила его взглядом, пока он медленно шел к машине, осматриваясь по сторонам, ни разу не обернувшись, а потом уехал, распугав всех бабок во дворе ревом мотора.
— Захарушка, пойдем, пройдемся, — Клинкова осторожно вытащила мальчишку из песка, на ходу обтряхивая смешные, полосатые шортики, потому что из подъезда вывалился Гриша, со своими упитыми в доску товарищами.
А повод набрать Ваню появился на следующий день.
* * *
Полночи снилась какая-то муть, а буквально под утро, снова — рыжая кошка, вальяжно раскинувшаяся на густой, зеленой лужайке. Снова босые мужские ноги, которые Вера отчетливо видела. Такая яркая картинка и ощущение спокойствия и умиротворения. Мужчина, кем бы он ни был, не предпринимал никаких попыток приласкать животное — она сама с легкостью запрыгнула в приглашающие ее руки. Ластилась и терлась, пока не начал накрапывать дождик. Мелкий и такой, не очень частый. Тогда кошка спрыгнула и пошла прочь — картинка начала отдаляться.
Сквозь сон Вера услышала протяжный вой и надрывные рыдания. Бабушка ворвалась в комнату как ураган.
— Гриша умер.
Девушка проморгалась, едва уловив чужие слова и села на постели.
В соседней комнате белугой ревела Люда. Клинкова тряхнула головой, сорвавшись с места, на ходу надевая домашний халат.
Гриша лежал на своей стороне кровати, а перед ним, на коленях, рыдала Люда. Бабушка зашлась в истерике, прильнув к Грише с другой стороны. В кроватке плакал Захар. Вера не раздумывая, трясущимися руками вытащила мальчика и выбежала из комнаты.
- Не плачь, мое солнышко, не плачь, — шептала Вера, пока укачивала Захара, сидя в своей комнате и глотала слезы. Это все было так неожиданно.
