Я все еще был на пути в отель, когда остановился на краю улицы, засунув руки в карманы смокинга. Мне оставалось всего несколько кварталов. Я мог бы уютно устроиться в свой кроватке, лаская в руках стакан скотча. Вместо этого, я повернул направо и пошел в сторону Гринвич Виллидж, прямиком к Джозефине. Я не знал ее точного адреса, но в тот момент это казалось незначительным. Просто хотелось быть рядом с ней, даже если это означало, что я бессмысленно буду бродить по соседству с ее домом.
Преследование женщины было для меня чем-то новым. Никогда не оказывался в такой ситуации. Все, что было до Джозефины, четко разграничивалось на черное и белое. Одно из двух: либо я состоял в отношениях, либо это было свидание на одну ночь. Границы этих отношений и ожидания обоих партнеров всегда были ясны обеим сторонам. Ныряя в этот омут, называемый Джозефиной, я напрашивался на проблемы. Но Джозефина другая. Она мой друг. Поправка. Она мой сексуальный друг. Она очень сексуальный, очень недосягаемый друг.
Я все шел по улицам Нью-Йорка без какой-либо цели в голове. К тому моменту как ноги привели меня к старой пиццерии в сердце Гринвич Виллидж, я все еще не мог набраться мужества, и позвонить Джозефине. Я остановился у обочины напротив пиццерии, и сжал в руках телефон, когда наткнулся взглядом на молодую парочку. Они стояли обнявшись, а девушка как раз встала на цыпочки на бордюре, собираясь поцеловать парня в щеку. Он обнял ее и прислонил к себе. Я смотрел на них как больной, они были такие счастливые и такие влюбленные.
Больше не тратя ни секунды на размышления, набрал номер Джозефины.
Прошло три мучительных секунды, затем послышался ее сладкий голос:
— Мистер Лефрей, Вы сбежали с приема, чтобы позвонить мне? — со смешком проговорила она.
Я улыбнулся, а напряжение в груди спало.
Она вила из меня веревки.
— Меня выпустили под залог, — ответил я, отступая вглубь тротуара, чтобы не загораживать дорогу прохожим.
— С девушкой?
Я мысленно чертыхнулся.
— Нет, я один.
— Что ж, Хан Соло (прим. перев. один из главных героев кино-саги «Звездные войны»), ты объявлен победителем в номинации «Самое короткое свидание».
— Вообще-то оно длилось час или даже два, — улыбнулся я.
— Ты придал новое значение слову «быстро», — пошутила она.
— Уверен, без меня ей будет веселее, — рассмеялся я.
Джозефина никак это не прокомментировала, и я уставился на противоположную сторону улицы, от долгого взгляда такси проезжающие мимо меня превратились в желтые пятна с неясными очертаниями.
— Итак, почему ты звонишь? — спросила она.
Я задержал дыхание, и теперь впился глазами в красно-белые полоски навеса над моей головой.
Нужно взять себя в руки.
— Я стою у входа в «Пиццерии Рэя»,
— Где?
— «Пиццерии Рэя».
— О, это в квартале от меня. Что ты там делаешь?
— Я был тут по соседству, — соврал я.
— Хм, попытайся еще раз.
Я постучал костяшками пальцев по кирпичной стене, пытаясь придумать еще какое-нибудь оправдание.
— Мне правда очень нравится их пицца. Рэй мой крестный.
Она рассмеялась.
— Конечно, конечно. Почему бы тебе не быть крестником итальянца, который по счастливой случайности живет в Гринвич Виллидж.
Я прикинулся изумленным.
— Знаю, мир так тесен. Кто-то назвал бы это судьбой.
Джо рассмеялась, доставляя мне наслаждение этим звуком. Светлым, легким, беззаботным. Я хотел иметь возможность смешить ее только для себя. По-моему, я становился ненасытной задницей, когда дело касалось Джо.
Тишина повисла между нами, пока я ждал ее приглашения, а она, в свою очередь ждала, когда я разорву условную линию между нами. Джозефина предупреждала, что она не хочет свиданий с боссом. Я знал, что мне нужно оставить ее в покое. Но не мог оставить.
— Ты неумолим, наверно, мне следует заказать тот шоковый ошейник.
Я не стал спорить.
— Купи мне кусок пиццы, и встречай у входа в мою квартиру на Грув-стрит. Я разрешу тебе подняться, если в пицце будет достаточно пеперони.
— Что еще ты хочешь? — я повернул к лестнице в пиццерию, молясь, чтобы они приготовили все побыстрее.
— Все, что угодно, хорошо выглядящее. А теперь повесь трубку, мне нужно успеть прибраться, и спрятать свой хлам и вещи, которые не должны видеть посторонние. Мне удается поддерживать порядок на работе, но вообще-то я неряха.
Джо не обманула. Она жила в квартале от пиццерии. И когда я с пиццей в руках подошел к зданию, она уже сидела на последней ступеньке крыльца в пижамных шортах в горошек и футболке Техасского университета. Ее волосы были скручены в высокий пучок на макушке, а на носу сидели очки в черной оправе.
— Нам нужно прекратить такие встречи, — пошутила она, когда я подошел к ней.
— Чувствую себя чересчур разодетым в этом смокинге. Тебе следовало предупредить, что тема сегодняшней вечеринки «эксцентричная женщина-кошка», — улыбнулся я, и вручил ей коробку с теплой пиццей.
— Ты шутишь? — она мельком взглянула вниз, на свою грудь, потом обратно на меня. — Это моя самая модная футболка. Я надеваю ее для встреч с королевскими особами и прочими снобами.
Я расхохотался, сраженный свежестью ее мыслей. Мне уже была знакома эта ее черта, но оказавшись напротив нее, прямо после благотворительной вечерники, я увидел абсолютную чистоту. Контраст между женщиной похожей на Присциллу и Джо был как день и ночь.
— Хватит пялиться на меня, зайдем внутрь, — бросила она с таинственной улыбкой.
Я пялился?
— Итак, это и есть твое жилье? — спросил я, следуя за ней.
Она жила в добротном доме из красного кирпича с железными решетками на окнах первого этажа. Дом был одним из самых старых зданий на этой улице, но на арендной плате это никак не отражалось. В этом районе города не было ничего дешевого. Джозефина толкнула переднюю дверь, за которой обнаружилось фойе, ведущее на узкую лестницу посередине.
— Вот, мое временное пристанище, — ответила она, пожимая плечами.
В фойе проверял свою почту низенький старичок. Я увидел коричневую кипу у него на макушке (прим. перев. Ермо́лка, ки́па или кипа́ — традиционный еврейский мужской головной убор), когда он прошел по площадке со своими письмами.
— Привет, Исаак! — позвала Джо, когда мы достигли подножия лестницы.
— О! Джозефина, здравствуй! — воскликнул он, поворачиваясь к нам. — Кто этот богатый парень с пиццей? — громко прошептал он ей на ухо.
— Просто друг, Исаак. Доброй ночи!
— Друг? — спросил я, когда мы достигли площадки второго этажа и сворачивали на следующий.
— Он раввин. Иногда я кормлю его золотую рыбку, когда он задерживается. Ты знал, что у них есть кошерный корм для рыб? — Джо посмотрела на меня из-за плеча, и улыбнулась.
Я снял смокинг на третьем пролете лестницы и последовал за Джо в конец коридора. Она вставила ключ в замок, провернула его, и обернулась, чтобы посмотреть на меня.
Я едва мог различить ее зеленые глаза сквозь стекла очков. Она внезапно показалась мне такой неуверенной.
— Как только я впущу тебя, ты поменяешь свое мнение обо мне.
— Что? Почему? — нахмурился я.
— Потому что мои соседи по комнате — крысы, но я не хочу, чтобы ты обижал их дом.
— А ты думаешь, почему я заказал двойную порцию сыра? — вскинул я руки с притворной серьезностью.
Она рассмеялась, толкнув дверь, и наконец, я смог взглянуть на ее жилище изнутри. Это была скромная по всем меркам квартира-студия. С площадью чуть больше сорока пяти квадратов с крошечным внутренним пространством, присоединенным к гостиной.
— Отлично, хорошо, потому что с крысами у нас взаимопонимание. Они арендуют помещение бесплатно, пока мы смотрим «Рататуй» каждую одинокую ночь. Им нравится сцена погони.
— Джо, правда, тут не так уж и плохо.
Плохо.
Даже хуже тех условий, в которых я жил во время учебы в колледже. Но она постаралась придать очарование этому месту. Одна из стен была покрыта ярким гобеленом. Джо расставила комнатные растения по подоконникам и застелила большую часть деревянных полов разноцветными полосатыми ковриками.
