— Зачем она так? — хлюпает носом.
— Не знаю. От отчаяния...
Расслабляюсь. Сил идти нет. Они закончились ещё на схватке с волком, а марш-бросок был на автомате. Глаза слипаются. Волнение за Машу отпускает. Она рядом... Обнимает.
Провал.
Открываю глаза и не понимаю сколько времени. Клинская спит, уткнувшись мне в плечо.
Какая-то детская безмятежность на лице.
Часы показывают, что уже почти два часа дня.
Отдохнули, блин, немного... Кто засыпает в лесу, кишащем зверьём?
Пытаюсь пошевелиться, но всё тело онемело от твёрдого ложа.
— Ммм, — мычу от боли в боку.
С трудом поднимаюсь и смотрю на рану. Кровь до сих пор сочится.
Твою мать...
— Надо идти, — сонно бубнит Маша. — Тебе врач нужен.
До Полоза около часа пешком, там ещё минут сорок до машины. Но учитывая то, что мы подранки, путь займёт больше времени.
Обнимаемся и идём.
Каждый шаг отдаёт болью. Но не вздумай этого показать. Всего лишь царапина... Пусть и глубокая.
У камней делаем привал. Достаю из рюкзака свои протеиновые батончики, которые бросил машинально, и воду. Надо немного восстановиться.
Клинская не любит протеин, говорит, сухой. Но сейчас он нам позарез нужен.
— Теперь нужно дойти до машины, а там уже проще.
— Ром, дай на рану посмотрю, — тянется ко мне.
— Не надо, — отвожу руку. — Нормально.
Хреново там всё. Срочно нужна перевязка и медицинская помощь.
— Крови на одежде всё больше, — почти хныкает.
— Нормально всё, — повышаю голос, почти прикрикивая на неё.
В глазах слёзы.
Да, блядь... Не сейчас...
Прижимаю одной рукой к себе, глажу по волосам. Быстрый поцелуй.
— Не плачь. Всё хорошо будет... Идти надо.
Если я тут отключусь от потери крови, то она меня не дотащит. Да и вообще машину не найдёт.
Когда выходим к джипу, я рук не чувствую. Пальцы онемевшие и не слушаются. За руль я сесть не смогу.
— Ты водить умеешь?
— По дорогам. По лесу никогда не ездила, — смотрит с испугом.
— Вот и научишься, — вкладываю ей в руку ключи.
— Если поцарапаю? — наблюдает, как я падаю на пассажирское кресло.
— Похрен, Маш. Это железяка. Покрасить можно. Поехали.
Бегом за руль. Заводит и неуверенно разворачивает машину, задевая дерево.
— Блин... — сжимается вся.
— Не парься, — роюсь в бардачке в поисках аптечки.
Полфлакона Мирамистина на кусок ваты, чтобы промыть рану и оценить масштабы трагедии.
До мяса подрал. Зашивать надо...
— Маш, со следов протектора не сворачивай, — замечаю, что вильнула в сторону.
Возвращается и притапливает газ.
Умница. Быстро учишься.
Через двадцать минут мы уже у села.
— Где больница или фельдшерский пункт? — бросает на меня косой взгляд.
Показываю направление.
У приёмного покоя вылетает из машины и возвращается с санитаром.
— Потерпи чуть-чуть, — сжимает холодные пальцы. — Сейчас тебе помогут.
— О себе не забудь, — киваю на содранные ноги. — Прививку от столбняка чтобы сделала...
Дальше мне что-то вкололи и я ни черта толком не помню. Только суетящихся возле меня врача и медсестру Ольгу, я её давно знаю. Наелся в детстве зелёных ягод и она меня в больнице выхаживала.
Спать хочу...
Глава 33
— Я понял. Где-то на Алтае...
Отключается Агеев.
— Что там? — отрывает взгляд от компьютера Николай.
— Звонила Карина Варданян. Она переписывалась с Клинской в соцсетях.
Плотников удивлённо приподнял брови.
— С каких пор похищенные выходят в интернет?
— И я про тоже. Сначала звонки. Успокаивают родителей. Сейчас это... Теперь я всё больше убеждаюсь, что никакого похищения не было.
— Ты же знаешь правила — пока она сама нам об этом не скажет, мы обязаны искать.
— В переписке она написала, что они где-то на Алтае.
— Значит, всё сходится, — повернул к Агееву монитор Плотников. — Это прислали сердобольные люди. Никого не напоминают?
Это ролик от блогеров, которые снимали целующихся в парке. Там фото Романа и Маши.
— Барнаул.
— А пробей-ка семейку Шолоховых на наличие недвижимости в этих местах.
— Легко!
И исчез из кабинета.
Вернулся спустя час с довольной физиономией.
— Ты был прав, — бросает пачку бумаг на стол Семён. — У Казаковых ничего там нет. А вот у сынка есть дом, который после смерти завещал ему дед. Одинокая избушка на краю леса. Дедушка егерем работал в тех местах.
— О как!
— Ага. Только судя по бумагам. Там ни электричества, ни интернета нет. А значит они где-то в более цивилизованном месте.
— В городе? — предполагает Агеев.
— Думаю здесь, — тыкает пальцем на карту. — Дом зарегистрирован в сельской администрации этого районного центра.
— Номер есть? Надо узнать.
— Не проблема, — сел за компьютер и забил в поисковой строке. — Нашёл.
Агеев набрал номер, который нашли на сайте.
— Здравствуйте! Это вас из полиции беспокоят. Могу я поговорить с главой вашей администрации.
— Да, минутку...
Трубку передали какому-то мужчине.
— Добрый день! Оперуполномоченный Агеев вас беспокоит...
— Слушаю...
— На территории вашего района находится дом, принадлежащий некоему Шолохову Роману Эминовичу.
— Вы знаете, сколько у нас домов? Я все не упомню, — ускользает от ответа.
— Этот особенный. Где-то около леса. Принадлежал раньше егерю.
— А вы об этом... Знаю... И зачем он вам? Там давно никто не живёт. Внук только иногда летом приезжает. Вроде как теперь его собственность.
— Вот. Нам бы узнать. Нет ли сейчас этого внука там...
Мужчина тяжело вздыхает.
— Здесь он. Видел несколько дней назад его с девушкой у магазина. Обнимались, стояли. Сразу не узнал, но он сам со мной поздоровался.
Лицо Агеева расцветает. Попались!
— Вы уверены?
— На все сто. Я его по поисковой группе помню. Девочку нашёл в лесу. Мы его ещё тогда к награде представили.
— Девочку?
— Ну да... Пошла за грибами и заблудилась. А он дедом обучен. Знает, как следы искать, повадки животных...
Прямо ангел, а не похититель.
— Спасибо большое за информацию! — поблагодарил Семён.
— Не за что. А он что-то натворил?
— Нет. Ничего... Тоже хотим награду вручить, — пошутил опер и отключился. — Попались голубчики! Оформляем командировку и местных нужно оповестить. А то парень чемпион какой-то. Думаю — не по шахматам.
Маша
К Роме пока не пускают, говорят — спит. И кровь потерял.
Сижу, подпираю стенку в коридоре. В голове ни одной мысли, только переживания. Его не отпустят, пока швы не снимут. И уколы от бешенства...
— Шла бы домой. А утром придёшь, — моет рядом полы пожилая санитарка.
— Если он проснётся, а меня нет? Он же здесь разнесёт всё.
— И не таких усмиряли, — смеётся.
К нам направляются два мужчины. По внешнему виду и поведению очень похожи на полицейских. Один берётся за ручку двери в палату Шолохова, но второй останавливает его и кивает на меня.
Подходят.
— Клинская Мария Сергеевна? — задаёт вопрос тот, что повыше.
— Да...
Достают ксивы и показывают мне. Один капитан, второй старлей.
— А что если животное в лесу нападает, то полицию вызывают? Я думала другие инстанции...
— Мы по другому вопросу, — чеканит каждое слово Агеев. — По поводу вашего похищения...
Санитарка развешивает уши и перестаёт мыть полы, застывает со шваброй в обнимку.
— О, Господи... Я же уже всем сказала... Я сама... — выдыхаю.
— На обратном настаивает ваш жених, — говорит второй.
— Мой жених за этой дверью, — показываю на палату. — Вот! — поднимаю руку с кольцом. — Мы помолвлены. Ещё есть вопросы?
