Григорий хотел сказать брату многое, это видно. Даже рот открыл. Но потом вздохнул глубоко. И передумал.
- Гриша, уколы - это необходимость, - она пытается его переубедить.
- Я сказал - нет.
Она смотрит ему в глаза и вдруг со всей отчетливостью понимает: если этот мужчина принял решение, с места его не сдвинуть. А он его принял. Но в голову приходит спасительная идея.
- А если в бедро?
- Что - в бедро?
- Можно в бедро ставить, в переднебоковую поверхность. Так годится?
- Ладно, - после небольшого раздумья. - Годится.
- Сладенький, не забудь сделать эпиляцию, - вмешивается в разговор Гоша. - Не позорь меня перед Люсей своими волосатыми ногами.
- Георгий! - теперь не выдерживает и Люся. - Прекрати дразнить брата!
У Гриши едва ощутимо дергается уголок рта.
- Люся, отшлепай его.
- Это непедагогично! - парирует Гоша.
- Зато действенно, - хмыкает брат.
______________
Она слышала, что такое бывает. Когда личное отношение к клиенту переплетается с работой. Но с ней - никогда. За все семь лет массажной деятельности никогда такого не было. Всегда профессиональные навыки брали верх. И мало что могло ей помешать или отвлечь от работы. Но не в этот раз...
Ей кажется, что у него очень красивые руки. Настоящие мужские руки. Большая ладонь, длинные пальцы, крупные, хорошей формы ногти. Он сидит напротив нее, его рука лежит на столе. Она привычными движениями разминает ему ладонь, свои пальцы в его руке кажутся совсем маленькими. И ей почему-то приятно видеть их вместе - его руку и ее. Кожа у него грубая, на тыльной стороне - темные волосы, а на ладони неожиданные для его статуса мозоли. У него такая... мужицкая рука. И ей это нравится.
Ее пальцы двигаются вверх, к запястью, а потом дальше, к локтю. Когда она начинает мягко разминать место выхода лучевого нерва, он выдыхает сквозь зубы.
- Гриш, потерпи, я аккуратно.
- Терплю.
Потом еще выше, к предплечью, задирает рукав футболки. Она перестала себя обманывать и сознается. Ей нравится этот момент, когда она полностью, до плеча, обнажает его руку. Потом, позже, он сам снимет футболку, когда она начнет работать с шейно-воротниковой зоной. Но сейчас, на данном этапе, ей нравится делать это самой.
Предплечье у него мощное, впрочем, как и плечи, и шея. Большой мальчик. И ужасно красивый. Господи, какое же счастье, что люди не умеют читать мысли друг друга! Но даже глаза поднять страшно, лучше уж вот так работать, опустив взгляд на его руки. И разговаривать с ним тоже становится сложно. Она себя заставляет, но Люсю подводит даже ее общительность. Хорошо хоть, часто выручает Гоша, который обычно сидит тут же, рядом. Но не всегда. Сейчас Георгий в соседней комнате, смотрит хоккей, ожидая своей очереди.
Ну вот, с руками она закончила.
- Раздевайся. Буду шею тебе мять, - неужели это ее голос звучит так хрипло?
Гриша без лишних разговоров стягивает через голову футболку. Люся не выдерживает и на секунду зажмуривается. Да когда же она привыкнет к тому, какой он?! С досады приходится прикусить губу. Встает за его спиной, руки ему на плечи. Кожа такая... теплая, плотная, гладкая... Как с этим справляться?!
- Гриш, хочешь, к телевизору перейдем? Посмотришь, пока я буду доделывать?
- Не хочу отвлекаться.
А она вдруг, неожиданно даже для самой себя, наклоняется к его уху и спрашивает негромко:
- Нравится?
- Очень, - так же тихо отвечает он.
Начинает работать, все-таки годы практики позволяют ей собраться с мыслями. Но думает все время только об одном. Вот его голова, слега наклоненная вперед. Коротко стриженый темноволосый затылок. Разворот широких плеч. И отчетливо вдруг представляется, как она обхватывает эти здоровенные плечи, прижимает его затылком к своей груди. И утыкается губами в темную макушку. Картина такая яркая перед глазами, такая желанная. Кажется, она пропадает...
_____________
- Все, Гриш, я закончила. Сейчас уколемся и за Гошу возьмусь.
- Спасибо... Лютик, - он протягивает руку за футболкой, лежащей на столе. Она отводит глаза и молчит.
Потом он уходит на кухню, возвращается со всем необходимым для укола.
- Садись. Гриш, в какую мы вчера ставили?
- В правую.
- Ну, давай мне тогда левую.
Невооруженным взглядом видно, что этот этап лечебных процедур ему совершенно неприятен. Не потому, что больно, а потому что неловко. Это заметно по тому, как он резко задирает вверх штанину просторных шорт, обнажая могучее бедро, и как отводит взгляд, упорно глядя куда-то в сторону. Людмила опускается на одно колено.
- Ногу расслабь.
- Я расслабил.
- Нет, не расслабил. Ну же, Гриша! - она пытается руками встряхнуть его ногу, но ее пальцев не хватает, чтобы обхватить такое бедро.
- Я сам!
- Ну, давай сам.
Он дергает ногой, ставит ее аккуратно на пол.
- Ну вот, другое дело. Сиди спокойно, - быстрый укол, плавное движение поршня, она прижимает мокрый комок ваты к ноге. - Все, свободен. Иди, полежи теперь.
Он встает и, слегка прихрамывая и прижимая руку к бедру, идет к выходу из комнаты. Она, ему вслед:
- Без подушки, помнишь?
- Помню.
Людмила встряхивает головой, словно отгоняя наваждение.
- Гоша, ну где ты там? Иди к мамочке.
Позже, делая массаж Гоше и перешучиваясь с ним, Люся ловит себя на мысли, что они для нее кто угодно, но уже не клиенты. Как-то так неожиданно и незаметно случилось.
Глава 7. Большое воздаяние.
- Ну что, Лютик, мы с тобой надолго не прощаемся, - они оба вышли ее провожать.
- Ну, видимо, да, - Люся смущенно улыбается. Она только что выдержала бой с собственной совестью. Деньги было брать неловко. Но и не взять - тоже странно. Да и нужны ей деньги, у Люды есть обязательства перед семьей.
- Тогда - до встречи!
- Хорошо. Все мои рекомендации извольте выполнять.
- Мы помним! - на удивление слаженным хором.
_____________
