— Да, но…
— Дело в том, что все презирают эти книги. Как будто они написаны по-другому. А на самом деле любовные романы ничем не отличаются от детективов или научной фантастики. Чтобы пробиться, нужны те же составляющие. Творческое воображение, время и решимость автора добиться своего.
Я уже и не пыталась прервать Флейшмана. Он вел себя словно одержимый.
— Разве ты не видишь? Я должен поехать туда!
— Ты должен остыть, — возразила я. — Уверена, ты напишешь отличную пьесу, Флейшман, но твоя поездка в Орегон исключается. Я еще многого не знаю о любовных романах и их создателях, но мне совершенно понятно: профессионал не поедет на писательскую конференцию с соседом по квартире.
Он вздохнул.
— Но ты могла бы записывать свои впечатления? Слушай… ядам тебе диктофон. Запиши для меня разговоры писателей.
— Нет! Я не собираюсь за ними шпионить. Они мне платят, знаешь ли.
— Господи, какая же ты брюзга!
— А от тебя один геморрой. — Давно уже мы не ссорились. Если Флейшман что-то вбивал себе в голову, переключить его на другое не представлялось возможным. — Я думала, ты по-прежнему работаешь над «Ты пожалеешь». — Я все-таки предприняла такую попытку.
— Ты не хотела, чтобы я написал и эту пьесу.
Нет, не хотела. Но теперь изменила свое мнение. Если бы Флейшман унизил моих ближайших родственников на сцене, те могли бы отвернуться от меня, но не уволить.
— Привет, мисс Эксперт по сюжетам.
Услышав в трубке голос Дэна, я развернулась на стуле и захлопнула дверь. В конце коридора Лайза, помощница Мерседес, пела «Штормовую погоду». Вокалисткой она была отличной, но с ограниченным репертуаром. Песня эта звучала сегодня, наверное, уже в десятый раз.
Плюс мне хотелось остаться наедине с голосом Дэна.
— Что вы такое говорите? — спросила я Дэна.
— Загляните в электронный почтовый ящик. Они как раз разослали программу мероприятий на уик-энд.
Я аж подпрыгнула.
— Вы тоже собираетесь в Портленд?
— Будьте уверены.
Будь у меня под рукой конфетти, я бы тут же обсыпала им себя. Потому что уже была влюблена в Дэна, как школьница. Не могла устоять перед его бархатистым голосом и обаянием. Когда рискнула спросить Андреа о его внешнем виде и семейном положении, та расхохоталась.
— Если бы ты так часто не пропускала ленч, то знала бы, что в этой конторе ты не первая, кто задает такие вопросы.
— И ответ?..
— Да, он симпатичный… как актер мыльной оперы. Лет тридцати с небольшим. Разведен.
— Так он…
— Добыча для таких хищниц, как ты. — Тут она посуровела. — В отличие от мистера Неотразимого, который, разумеется, мой. А вот к Дэну путь открыт. В последние месяцы здесь он вроде бы никого не обхаживал.
— Месяцы?
— Да, раньше-то он наследил. Ходили слухи, что он разбил сердце бедной Клиа Шафрански. Клиа была младшим редактором в секторе «Песни сердца». Прикипела к нему. А после того как на конференции в Миннеаполисе Дэна засекли с редактором из «Венус букс», ушла из издательского бизнеса, вернулась домой в Буффало и открыла магазин пряжи и принадлежностей для вязания.
— То есть, возможно, вины Дэна в этом и не было?
— Улики косвенные, — признала Андреа, — но их хватало.
Разговаривая с Дэном, мне никак не удавалось выкинуть из головы бедную Клиа Шафрански. Как и слова Андреа «путь открыт».
— Можете представить себе, как я удивился? — Он хохотнул. — Я думал, приедет Рита.
— Ее племянница выходит замуж.
— Значит, она не теряет конференцию, а приобретает племянника.
Я рассмеялась. Должна признать, чересчур уж весело. Смех вызвала не достаточно плоская шутка Дэна, а его ставший уж совсем обволакивающим голос.
— Послушайте, я собирался выпить с Ритой на конференции… вы готовы выполнить и ее обязательства перед отдельными участниками?
У меня запело сердце.
— Я всегда готова занять чье-то место у стойки бара.
— Вообще-то я думаю, раз уж мы никогда не встречались, может, обставим все более торжественно? В центре Портленда есть старый рыбный ресторан… и если у вас нет особых дел в субботу вечером…
Я постучала ручкой по столу и сосчитала до пяти, делая вид, что проверяю в перекидном календаре, что у меня намечено на ту субботу, хотя и так знала — листок девственно чист.
— Гм-м… вроде бы реально.
— Отлично… так мы договорились о свидании?
— Договорились.
Мое первое свидание более чем за шесть месяцев. Разумеется, речь шла не о настоящем свидании, а о деловой встрече. Вечером. В незнакомом городе. Только он и я.
И в чем пойти? Предстоящее выступление, как и гибель в авиакатастрофе, казалось уже ничтожным в сравнении с гардеробными проблемами.
«Это не свидание», — повторяла я себе и при этом думала, что с обувью у меня просто беда. Я могла что-то надеть из одежды матери Флейшмана (особенно если перестала бы обедать, а иногда и завтракать), но ободранные старые туфли показали бы, что одеваться по моде мне не по средствам.
Да и новая прическа не помешала бы.
Я начала набрасывать список самого необходимого: обувь, стрижка, новый бюстгальтер, брифкейс из мягкой кожи, как у Энн. Потом, на другой половине страницы, начала записывать расходы: арендная плата, выплата по кредитной карточке… В следующем месяце подходила моя очередь платить за кабельное телевидение. Я платила и в этом месяце. Потому что у Флейшмана не было денег.
Я отказалась от мысли поразить авторов любовных романов новеньким брифкейсом из мягкой кожи. Или модной обувью. Откровенно говоря, я выскакивала в минус даже с новым бюстгальтером.
Черт! Несколько дней назад мне казалось, что я богата. И куда подевались все деньги?
Я попыталась заставить себя забыть о покупках. Это деловая поездка. Мне не нужно ничего нового. А после того, что Андреа рассказала о Дэне, стало совершенно ясно: он — Ромео издательского бизнеса. Поэтому нет нужды воспринимать обед с ним как что-то серьезное.
Тихий внутренний голос продолжал подзуживать: «Вот и не воспринимай его всерьез. Предстань перед ним дешевой простушкой».
Но ведь он мог бы помочь мне забыть о Флейшмане!
Андреа влетела в мой кабинет, плюхнулась на стул, захлопнула дверь. Сложила руки на негодующе вздымающейся груди.
— Что не так?
— Плановый пересмотр трудового договора!
— Тебя зажали?
— Не то слово… дали прибавку в полтора процента! Меньше просто нельзя. И именно мне! Я не разгибаясь пашу в этой дыре большую часть своей трудовой жизни. Черт бы их побрал!
— Это сделала Рита?
