голове.
Хлёсткая пощёчина, возвращающая в реальность.
Он ждал на улице, пока она приводила себя в должный вид.
Унизительно. Отвратительно.
Она чувствовала себя далеко не окрылённой. Всё с точностью до наоборот. Дине подрезали крылья, которые ей помогали всё это время балансировать над пропастью, имя которой “Марат”.
— Ладно, бог с ней, с твоей Надькой, — пропел Роберт, вырывая Дину из месива воспоминаний и самоедства, — ты мне лучше вот что скажи, Дина...
Она, наконец, переводит пустой взгляд на Роба, стискивая пальчики на миниатюрной сумочке. В груди закручивался вихрь, грозящий перерасти в настоящую бурю.
— Кто к тебе приходил, когда я был в отъезде?
Её брови взметнулись вверх, а в сумочке, кажется, что-то хрустнуло. Ком в горле успешно рос, перекрывая кислород.
— Что? Ты о чём?
Всё ещё надеясь, что это какая-то ошибка. Они просто друг друга не так поняли.
— Утром я столкнулся с соседкой... она мне сказала, что видела, как из нашей квартиры выходил мужик, — кажется, в этот момент мне на голову рухнул целый мир. Я нервно встряхиваю головой, прогоняя пряди, упавшие мне на глаза, — и... мне бы очень хотелось, чтобы у тебя было этому разумное объяснение.
...
Марат
— Предупреждаю сразу, что о работе я говорить не буду! — Рустам протягивает руку Марату и, слегка обняв, толкает друга в квартиру.
— Чем пахнет? — Марат повёл носом, чувствуя запах костра и мяса. Он был охренеть как голоден. Баранина в ресторане не зашла.
— Ну, так... тебя пока дождёшься, — хмыкнул друг, удаляясь на кухню, — вали на лоджию! Я только пиво притащу!
Пожалуй, это наилучший исход дня из всех возможных на сегодня. Марат вздохнул, прикрывая лицо ладонью и растирая его. Перед глазами стояла она. Раскрасневшаяся, взвинченная, горячая...
— В честь чего был ужин? — Рустам ставит на небольшой журнальный столик несколько банок пива и падает на диван. Хлопает по месту рядом с собой, намекая Марату, что пора бы уже сесть, а не стоять на проходе.
— М? — растерянно. Тёмные брови сошлись на высокой переносице.
— Ужин с Глебом. Что за повод?
— А... — Марат отмахивается и опускается на мягкий диван рядом с Рустамом, — херня. Деловая встреча. Потом поели...
— Так ты не голодный?
— Как волк, если честно.
Марат протягивает руку к мясу, попутно глотая голодную слюну.
— Руки мыл?
— Они чистые, — огрызнулся на замечание, но всё же замер, так и не взяв ни одного куска, — вот ты придурок! Умеешь же!
Толкнул Рустама в плечо и, засмеявшись, поднялся, чтобы всё-таки вымыть свои руки.
Если честно, то он думал, что ему сегодня и кусок в рот не полезет. Но нет. Вон какой зверский аппетит проснулся.
С чистыми руками вернулся на просторный балкон и, усевшись поудобнее, схватил, наконец, сочный и ароматный кусок свинины.
— Какой ты заботливый, — процедил, наливая в тарелку соус и отламывая кусок серого хлеба. — когда ты успел?
— Маринованное купил, — Рустам, довольный собой, жевал свою порцию и, раскинув руки по спинке дивана, смотрел на ночной город сквозь панорамные окна балкона, — пожарил на крыше.
— Откуда ключи?
— Места надо знать, — ухмыльнулся и, схватив со стола холодную и влажную банку с пивом, прижался к той губами.
— Глеб привет тебе передавал, — только сейчас Марат чувствует лёгкое облегчение. Его мысли постепенно переходят в другое русло, а перед глазами уже не так часто мелькает её безупречное лицо, — сказал, чтобы в гости заезжал.
— Спасибо, — карие глаза Рустама задерживаются на собеседнике, внимательно изучая мужественный профиль, — что за херня? — тычет пальцем ему туда, где прячется сонная артерия, — ты точно с Глебом был?
Марат вопросительно уставился на друга, и кончиками пальцев коснулся того же места на шее.
Дина...
Испытывая одновременно раздражение и удовлетворение, он не знал: улыбаться ему сейчас или злиться?
— Сильно? — поинтересовался, оттягивая воротник рубашки.
Ахренеть... он что? В таком виде вернулся за стол? И никто не заметил? Бред.
Бля...
— Да, в общем-то, нет. Под воротником...
— Но ты заметил, — переводит на него тяжёлый взгляд.
— Это так важно? — Рустам задумчиво трёт свою бороду, и Марат замечает, как дёргается у друга уголок губ.
Ему нечего ответить. Важно?
Смотря с какой стороны взглянуть.
Это двоякое чувство выводило из равновесия. Ему, в общем-то, плевать. Скрывать нечего. Но он играет в эти кошки-мышки лишь из-за Дины. Ей, судя по её поведению, есть что терять.
Или нет?
Или это просто долбаные принципы?
— Забей, — он отмахивается от Рустама и прижимается губами к алюминиевой банке, — нечего рассказывать.
— Уверен?
Этот хитрый прищур говорил сам за себя.
— Других тем нет? — вспылил Марат, в надежде, что друг потеряет интерес к царапинам на его шее, — как родители? Всё нормально?
Рустам тихо смеётся и качает головой.
Медведь. Это прозвище прицепилось к нему ещё со школьной скамьи. Годы идут, а Рустам всё больше становится похожим на этого хищника.
— А ты лис! — продолжает смеяться, — всё нормально. Родители через пару дней возвращаются. Мама, кажется, отдохнула на год вперёд! У неё стойкая аллергия на отцовскую родню!
Марат качает голово, усмехаясь. Хотелось бы и ему такую большую и шумную семью, как у Рустама. Нет, это не зависть.
Но в груди вновь поселяется тупая и ноющая боль.
Он с роду не знал своего отца. Того убили, когда его мама ещё была беременна им. Да и она чудом осталась жива. Это было заказное убийство. Отец был крупным бизнесменом, но, видимо, перешёл кому-то дорогу. Ему прострелили голову прямо за обеденным столом в его собственном ресторане.
Его мать в этот момент была в уборной. Но если бы не это, то скорее всего и её бы положили рядом. Беременная, она хоронила своего мужа. Она так часто говорит Марату, что тот очень похож на отца. Все, кто его знал, это утверждают. А глядя на фото папы, Марат понимал, что они не лгут. С того самого момента Глеб взял невестку под свою опеку. Он заменил Марату отца.
— А ты? К матери заезжал? Как она? — Рустам склоняет голову к плечу и участливо заглядывает другу в лицо.
Как? Дерьмово...
— Не очень, — отворачивается и нервно прокручивает на запястье ремешок часов.
Рус ничего не отвечает. Поджимает бородатый подбородок и пальцами
