крика, когда вижу отца, выходящего из авто. Следом за ним выходит и мама, а я…уже чуть ли не прыгаю от радости, как довольная собачонка.
Наконец-то! Наконец они приехали, они заберут меня отсюда.
Уже через минуту мама показывается у входной двери, и я буквально бросаюсь ей на шею.
– Мама! Мамочка. Наконец-то!
– Дочка. Доченька моя.
– Ибрагим, идем. Пусть сами поговорят.
Стальной голос раздается прямо за моей спиной. Вахид. Когда он успел подойти так, что я даже не заметила?
Беру маму за руку, и мы отходим в гостиную, в то время как мужчины уходят в другую комнату.
Успеваю только выловить холодный взгляд отца, от которого мне почему-то становится не по себе. Он и до того был не особо приветливым, однако кажется, будто сейчас он совсем не рад меня видеть, а тем более, находиться в этом доме.
Но мне все равно. Главное, что они приехали, а значит, обязательно заберут меня домой.
– Мамочка, как же я скучала…
Обнимаю маму и прижимаюсь к ней. Родной запах тут же ударяет в нос. Выпечкой пахнет. Сладким пирогом.
– Малика, как ты, моя радость?
Мама вытирает мои слезы и свои тайком. Волосы мне за ухо заправляет, и крепко сжимает мои ладони в своих руках.
– Вахид…он женился на мне. Заставил. Сказал сделать это, иначе долг заберет по-другому. Мама, умоляю, заберите меня отсюда! Я не хочу здесь быть. Я не люблю Вахида, и он меня тоже. Совсем меня не любит, мам!
– Дочь, не будь такой глупой. Если бы ты совсем не нравилась господину Ахмадову, он бы не закатил такую шикарную свадьбу, не подарил тебе то платье и это кольцо. Здесь же бриллианты одни, посмотри!
Мама проводит пальцами по моему обручальному кольцу, на котором яркими бликами искрятся алмазы, но от ее слов становиться не по себе.
– Как, вы что… видели свадьбу?
– Да, я фото видела. Ты была очень красивой невестой. Я молилась за тебя.
В горле словно что-то сжимается.
– Мам, как? Вы что, знали про свадьбу и ничего не сделали? Почему вы не забрали меня, почему не помешали?
– Ты была обещала господину Ахмадову. Он бы забрал тебя все равно, рано или поздно. Просто так случилось, дочка. Он твой муж теперь. Твой мужчина. Твой господин.
Мои слезы капают ей на руку.
– Не надо плакать, мой ягненок. Не рви мне сердце.
– Мама, почему? Ты ведь сама насильно замуж вышла. Неужели тебе никогда не хотелось любви искренней? Отец ведь никогда не любил тебя по-настоящему.
– Молчи! Грех такое говорить. Я люблю твоего отца. Сильнее, чем кажется. Так надо. Смирись, моя сладкая.
– Что…Что ты говоришь?! Как он тебя любит? Когда бьет, тогда любит? Ты же обещала мне еще тогда, что вы не отдадите меня этому страшному мужчине. Ты сама просила отца не отдавать меня!
– Дочка, я не могу, понимаешь? Так мужчины решили. Я не могла тебе сказать правду раньше. Ты была еще маленькой, и всего боялась. Они сами договорились. Не наше дело лезть в их дела. Не будь такой холодной. Дело женщины за малым. Храни домашний очаг, слушай мужа. Пойми, мужчина решает. Он прав всегда. Смирись, дочка. Подчинись мужу. За ним, как за каменной стеной будешь, особенно за таким мужчиной. Грех его противиться. Смирись.
Мне кажется, что в этот момент я сильно кричу, но мои слова падают куда-то вниз души моей матери, и все никак не находят дна.
Не верю. Я просто не верю, что она предлагает мне смириться со своей судьбой, которую я не выбирала, и остаться жить с монстром.
– Вас проводят.
Я вижу, как Вахид выходит с отцом, и очень крепко пожимает ему руку. Отец выглядит напряженным, но вполне себе довольным, а я…не могу сдержать слез обиды.
Это предательство. Иначе не могу сказать.
– Будь счастлива дочка. Я передам привет братьям от тебя.
Мама целует меня в щеку и обнимает, а после поднимается с дивана. Я же встаю и обхватываю себя руками понимая, что она тоже, как и отец, выбрала сыновей. Как всегда до этого.
Их счастье, безопасность и благополучие намного важнее, чем судьба какой-то единственной дочери, которая существенно ниже по ценности, нежели любой мальчик в семье.
Я ожидал, что Ибрагим придет договариваться о дочери, но уж никак не о новых возможностях для его бизнеса. Он хотел усилить связи с моей помощью, что меня только позабавило.
Старый хрыч видел во мне кошелек, и полагал, что я буду помогать ему в бизнесе, раз уж трахаю его дочь, но меня это не устраивало. Мне нахрен такие родственники не сдались, и когда он это понял, быстро пошел на выход.
Я увидел Малику на диване. Она ревела, точно ребенок, и быстро вытерла глаза, когда заметила меня.
Когда с матерью прощалась, едва ли сдерживала слезы, крепко обнимая себя руками. Не знаю, о чем она думала, но судя по взгляду, мамаша не захотела ее забирать обратно, что меня вообще не удивило.
Во-первых, девчонку бы никто и не отдал, а во-вторых, все было договорено еще пять лет назад, и все были довольны. Ибрагим спас сына от смерти, а себя от долгов. Я же получил девку взамен.
Пусть не такую скромную и тихую, как ожидал, но Малика вполне устраивала мой член. Ебать ее было приятно, хоть она противилась и рыдала, каждый, мать его раз после секса со мной.
Когда закрываю входные двери, и возвращаюсь обратно, Малика все еще стоит на месте. Ее голова опущена, а из закрученных пушистых ресниц капают слезы, и я уже жалеть начинаю, что притащил ее предков сегодня. При них она раскисла. Совсем расклеилась.
– Иди в комнату, Малика.
Стоит, не двигается. Темные блестящие волосы падают на лицо. Вижу, как подрагивают пальцы. Того и гляди, тронь, и взорвется в истерике.
– Ты не слышишь? Я сказал, иди в комнату.
Вижу, как девушка поджимает губы, а после подходит, и молча берет меня за руку. Ладонь к лицу подносит и руку мою целует, губами горячими касаясь.
Нежно, сладко, почти невесомо, но я вижу, что в этот момент ее глаза полны слез. Целый океан там плескается. Шторм настоящий. Дикий и необузданный, холодный.
Тут же руку отрываю от нее. Не ожидал подобного от кобры.
Что это вообще только что было?
Снова играет? Хрен поймешь.
– Что ты делаешь?
Стоит. Тяжело дышит, губу свою нижнюю покусывает, но на меня не смотрит.
– Иди
