а потом серые будни и неверие. Она жена другого, она беременна. И теперь в моих руках девчонка, которая влетал в мою жизнь, как вихрь, которого я бы хотел не знать. Она самовольно решила, что хочет меня, что я ей нужен. Сама себя наказала. И мне очень жаль. Я не стал ее обманывать. Я был честен. Я поверил в то, что она излечилась. Ведь излечилась же? Я не верю, что можно жить с кем-то долго и счастливо без любви, без уважения. Она смогла побороть подростковую влюбленность, и я видел, что она счастлива.
Теперь что не так, козлина, ты конченая? Такие слова я впервые применял к себе. Я прикоснулся к самому сокровенному, туда, куда не должен был. И я дико ошалел, почувствовал горячее лоно, которое отозвалось спазмами и обильной влагой. Я искренне сожалею, что опять воскресил то, что давно похоронено.
Она хотела меня. Она была готова принять меня на том долбанном чужом кухонном столе. Ещё несколько мгновений, и я бы долбил ее до умопомрачения, кусал ее губы и оставлял свои метки на ее теле.
К лучшему, что остановила. Что очнулась. Я тоже предатель. У меня прекрасная чистая и любимая девочка. Она настолько прелестная, что я вою, когда вижу ее. А теперь что? Я словно очнулся и понял, что то, что чувствую к Василисе, не банальная похоть. Это… К черту! Все будет так, как было до моего прихода к ней. Я сам активировал бомбу, которая десятки лет пролежала в сырой земле. Она сдетонировала от малейшего дуновения ветерка.
Я вновь пил. Дома. Сам. На кухне. Я не отвечал на звонки, я не реагировал на попытки Ольги вновь приехать ко мне. Она присылала смс, в которых извинилась. Я понимаю, что рыдала. Она поняла, что на эмоциях сболтнула лишнего. О да, моя девочка, ты даже не можешь себе представить, во что я вляпался.
Не помню как день медленно переполз в вечер, а потом в ещё хуже. С приходом сумерек всё в этой комнате стало напоминать о ней. Девчонке, которая никогда не должна была валяться на этих простынях. Не сжимать их ладонями и выгибать спину, подставляя себя к моему члену. В сотый раз за вечер взвыл, как раненный волк, и понял, что не могу находится здесь.
На полусогнутых с бутылкой виски переполз в гостиную и свалился у дивана. Я должен ускорить свадьбу с Ольгой. Я должен просякнуть новой девочкой. Увезти ее на моря к черту на куличики и трахать ее до изнеможения. Это верное решение, которое в десять вечера я запечатлел в смс. "Хочу тебя, выходи за меня побыстрее, иначе я сдохну!" Я пялился на экран и не соображал, что и кому должен отправить. Ольга. Контакт Ольга. Слава Богу. Палец не дрогнул и не набрал веление подсознания, контакт Василиса. Она недосягаема. Поздно.
"Я приеду? Мне все равно, когда это случится, любимый, плевать на отца". Я взвыл, прочитав пьяными глазами ответ. Она меня хочет. Но правильно ли это? Блять. Мне тридцать пять, а я играю в рыцаря. Одну драл, как сумасшедший, вторую боюсь опорочить. Ещё одна некрасивая непроработанная рана? Она милая. Не так я должен был брать Василису. Она должна была получить настоящий позитивный опыт, а не быть изнасилованной пусть и не намерено в приступе моего помутнения.
"Только после свадьбы"
Отправляю и ржу. Я! Блять! Я сука прожженный циник отказываюсь от сладкой девочки и готов ждать. Маразм. "Я могу повторить то, что тебе понравилось" Ох, крошка, даже мои яйца среагировали на твои слова. "Непременно, но не сейчас, сладких снов, сладкая киса".
Я уснул рожей в подушку, которую стянул на пол. Я никогда так рано не засыпал
Телефон настырно вибрировал под подушкой. Казалось, что голова влетела в колокол и просто долбилась о чугунные стенки.
- Алло, — прохрипел едва слышно, потому что с трудом разлепил рот и смог поворотить языком.
— Вы шутите? Вы видимо ошиблись номером.
Я хотел было отключить входящий звонок, но пьяный мозг начал просыпаться, так и не отоспавшись. Всего начало десятого отстучали часы.
— Василиса Дронова в критично состоянии, ее муж погиб на месте под колесами мотоциклиста. Он успел отбросить жену на обочину.
Я оцепенел. Это какой-то фильм ужасов. Я ущипнул себя за руку и дернулся. Болит. Сильно болит. Я жив, и я не сплю.
— Вы меня слышите?! — Настойчивый голос пытается пробиться в закоулки моего сознания.
— Куда вы ее везёте?….
Андрей Павлович сопровождал меня под руку, чтобы я не убился на первых ступеньках больницы. Мерзкое чувство. Но мне даже холодный отрезвляющий душ не помог. Я чувствовал себя выжатым, словно лимон. Я нихрена не понимал. Как так?
— Вы уверены, что вам нужно ее видеть? — хмурый доктор недовольно смотрел на меня так, словно я бомж из подворотни.
Да от меня разило как от ликероводочного ларька, но я был не готов к такой поездке. Я, видите ли, горе заливал.
Я распахиваю дверь в палату и вижу ее лежащей на больничной койке.
Ничего не соображаю, только пытаюсь поймать момент, когда она делает вдох и выдох. Жива. Тяжело сажусь на стул и беру ее холодную ладонь, целую.
— Все будет хорошо, малышка.
Василиса
Чувствую, как начинаю просыпаться. Голова очень тяжёлая и болит, как никогда в жизни не болела. Лежу неудобно, тело затекло. Пить нестерпимо хочется. Не знаю где я, не помню вчерашний день. Что за чёрт?
И почему в комнате так сильно пахнет перегаром?
Медленно открываю глаза, морщусь от света, пытаюсь сфокусировать зрение хоть на чём-то. Понимаю, что в комнате не одна, да и не комната это, а почему-то больничная палата.
Как осколок памяти колет где-то в сердце, в голове звучит женский незнакомый голос: вы в машине скорой помощи. Как я в ней оказалась? И почему попала в больницу?
Поднимаю ладонь и тру глаза, чтоб сфокусироваться на человеке в комнате. Отвожу ладонь и холодею.
Лёша.
Вчерашний день всплывает в памяти быстро и резко, как неожиданный хук справа. Его появление, то, что произошло, слёзы, экзамен, фитнесс клуб и слова, которые я всё пыталась подыскать, чтобы сказать Коле. Ответа на то, почему и как я оказалась в больнице, всё ещё нет. Как и ответа на то, где мой муж, и почему я вновь наедине с НИМ, когда поклялась себе, что больше наедине с ним не останусь?
Пытаюсь позвать
