не так жестко как звучал голос сразу.
— Я должна сама. Понимаешь? — поднимаю взгляд и молча смотрю в его глаза.
— Понимаю, поэтому уважаю твой выбор, но в любом случае мы рядом. Василиса, посмотри на меня, нам нужно о многом поговорить.
Я отвела глаза, как только услышала одобрение, и последняя фраза заставила меня заскрежетать зубами.
Поворачиваю лицо к нему и устало смотрю ему в глаза.
— О чём? — спрашиваю, слегка прищурившись.
Я ни о чём не хочу говорить. И только потому, что его невеста здесь, я всё ещё здесь, иначе бежала бы без оглядки.
— Я не уверен, что тебе нужно возвращаться домой, одной, ты ещё не совсем окрепла. Оля может помогать тебе первое время, она с радостью поможет.
— Нет, — отрезаю сразу. — Я здесь не останусь. Это не обсуждается, ни при каких условиях.
— Ты должна быть под присмотром, это не обсуждается. А теперь пошли пить чай.
Шагаев встает и подает мне руку.
— Не разговаривай со мной, как с ребёнком, — бросаю зло, игнорируя его руку и резко поднимаясь на ноги с кровати.
В этот момент у меня перед глазами резко почернело, и я отключилась.
Очнулась в руках Алексея. Не хватает кислорода. Медленно закрываю глаза, делая глубокий вдох. Осторожно выбираюсь из его цепких рук.
— Всё, порядок. Я стою. Я поняла, о чём ты. Прости.
Тем не менее, отступаю на два шага от него, выбрасывая его из своего личного пространства.
— Спасибо, — говорю, потому что я не свинья, и они не обязаны мне ничем.
— Я жду тебя на кухне, — выходит поспешно, словно сбегает.
Я некоторое время стою и понимаю, что никуда уходить не хочется. Но желудок протяжно ноет. Я не ела ничего толкового сколько времени, даже не знаю. Иду к ним, словно на каторгу. Ольга соскакивает со стула и помогает мне сесть на соседний от нее стул. Шагаев даже не повернулся, когда я вошла. Он сидел напряженный, словно струна, и что-то рассматривал в чашке с кофе. Ольга не молчала, она лепетала что-то о погоде, о жаре за окном, но я ее толком не слушала.
— Ольга, помолчи, — довольно спокойно произнес Лёша и строго посмотрел на невесту.
— Прости, просто думала, что нужно разрядить обстановку.
— Иногда нужно просто помолчать.
— Василиса, я мешаю?
— Нет, — качаю головой, — это я здесь в гостях благодаря вашей доброте, веди себя как хочешь. Я всё равно не слушала. Прости.
Присутствие хозяина дома я по-прежнему полностью игнорирую. Хотя ощущаю кожей. И меня это бесит. Поэтому это я тоже игнорирую.
— Мне нужен мой телефон. Я тяну время, которого давно нет. Нужно сделать много звонков, — я поднимаюсь на ноги, чувствую слабость, хватаюсь за стол, вцепившись в него так, что костяшки побелели. Собственная слабость ужасно раздражала.
— Ольга, проводи нашу гостью в комнату, а я займусь ужином. Наталья Андреевна сегодня приготовила вкусный плов и салат. Немного позже встретимся здесь же.
Ольга берет меня под руку и негромко говорит:
— Я просто тебя провожу и не буду мешать, правда.
— Всё в порядке, ты не мешаешь, — покачала головой и благодарно сказала блондинке, — спасибо.
Ольга провела меня в комнату, отдала мне мою сумочку, и следующий час я провела рыдая, потому что разблокировала телефон и увидела улыбающегося Колю на заставке.
Я слышала, что кто-то подходил к двери, но мои рыдания его спугнули. Как только взяла себя в руки, позвонила на работу мужа, в похоронное агентство, в деканат и везде, где должна была. Услышала много добрых слов поддержки. От них не было ни тяжелее, ни легче. Девочки на его работе плакали и скорбели, и на похоронах моего красавца собралось больше красоток, чем в некоторых клубах в вечер пятницы. Коллеги, клиентки, пришло столько людей, что у меня в горле стал ком, и я не могла его сглотнуть до самого приезда домой. Он был хорошим человеком и покорил много сердец. Коллеги с первой работы, когда он был простым охранником в супермаркете, люди Шагаева, Фитнесс клуб и все его работники, и куча клиентов, мои одногруппники и друзья.
Моя глупая голова подумала о том, что если бы на его месте лежала я, и трети бы не собралось. Так почему судьба отняла его? И кому нужна я?
Все люди, выражая свои соболезнования, говорили о том, как он любил меня. Мне помогли выстоять службу и поминки львиная доза успокоительных, что прописал врач, и Оля, которая стояла рука об руку со мной весь час на кладбище и сидела по правую руку в ресторане.
Слева молчаливой, отдающей приказы, тенью был Шагаев.
Когда мы пришли в ресторан, и нужно было сказать первые слова за упокой, никто не ожидал, что на ноги поднимусь я. К тому моменту я сама выглядела так, будто смерть дышит мне в спину. Но я должна была почтить его память так, как он того заслуживает.
— У моего мужа было огромное сердце. Мои слова подтверждает весь этот большой зал, набитый людьми. Я уверена, он знал, что вы все любили его и был бы тронут, увидев такую дружную компанию.
На глаза навернулись слёзы, и я моргнула, чтоб смахнуть их.
— Больше всего на свете он любил меня. Поэтому когда мотоцикл летел в меня, он толкнул меня с поля боя, пожертвовав собой. Я не думаю, что заслуживаю таких жертв, но как есть. Я надеюсь, что вы поднимите этот бокал за моего героя и будете вспоминать его с улыбкой и теплотой, а не со слезами.
Я приподняла свой бокал и осушила его до дна, вернулась на своё место.
В этот момент ко мне подошёл человек, которого я не приглашала.
Ростов с букетом цветов подошёл к столу, скорбно улыбаясь.
— Мы узнали о вашем горе, Василиса Вадимовна, и меня отправили с делегацией от компании.
Он протянул мне конверт и букет, окинув каким-то странным, непонятным взглядом.
— Это лишнее и в этом не было необходимости, — протянула холодно, не двинувшись с места, и Оля вновь пришла на выручку, приняв за меня протянутое.
Алексей
Я вышел из автомобиля и посмотрел на окна своей квартиры. Одинокий огонек на кухне. А я только-только отвёз Ольгу домой. Она и так задержалась в стенах моей квартиры. Отец Ольги требовательно и уперто требовал дочь обратно. Он гнул линию, что прошло достаточно времени и уже можно прийти в себя мой племяннице, что помощь его дочери уже не так важна. Вернул. Теперь думаю, как
