— смеется. — Так непривычно без тебя дома.
— Папа, а ты к Захару когда поедешь? — спрашиваю, стоя в лифте.
— В пятницу мы по плану там с проверкой. А что? — подозрительно смотрит на меня.
— С тобой нельзя? — скромно шаркаю ножкой.
— Со мной… — задумчиво смотрит на то, как перед нами разъезжаются двери лифта. Первый шагает в холл. Мы с мамой следом. — Поехали. Свежий воздух тебе не повредит. Но учти, что там военный объект и тебе целиком и полностью надо меня слушаться.
— Я буду. Ты только ему не говори, что мы вместе приедем. Пусть будет сюрприз.
— Дети, — вздыхает папа. — Ладно, не скажу.
Через аптеку и магазин мы возвращаемся домой. Мама сразу принимается готовить ужин, а я первым делом ставлю на зарядку полностью разрядившийся телефон. Захар будет звонить. Очень - очень хочу его услышать. Мне пока не до конца верится в то, что он говорил.
Люблю тебя…
Эти слова определенно обладают долей магии. Я тоже хочу поделиться с ним волшебством и когда мы увидимся, обязательно шепну на ушко ответное: «Я тоже тебя люблю».
Захар
— Я сейчас сдохну, — уронив тяжелый рюкзак на землю, прислоняюсь к стволу дерева, пытаясь продышаться и избавиться от жжения в легких.
Вот это мы вчера покурили после отбоя. Сейчас от одной мысли о сигаретах тянет блевать. Бодренькое такое утро перед генеральской проверкой. Кросс в полной выкладке в лесу по снегу, да еще и с боевыми задачами. Как в армии, твою мать!
Под формой простая черная футболка насквозь пропиталась потом. Чем дольше стою, тем сильнее это ощущается на контрасте с морозом.
— Погнали. Немного осталось, — хлопает меня по плечу один из парней, с кем мы вчера нарушали.
Протягиваю вперед руку. Дрожит.
— Как стрелять? — сжимаю, разжимаю пальцы. — Чего вообще майор завелся? Мы же тихо. Никого не подняли.
— Я думал, ты в курсе. Вы ж общаетесь вроде, — отвечает он, поправляя широкие лямки своего рюкзака и застегивая часть из них спереди на корпусе.
— Мы? С хрена ли? — дергаю с земли свой рюкзак.
— Ну, у тебя ж отец наверху, — хмыкает он.
— Сильно мне это помогает, — раздраженно разминаю шею, тянусь и стартую на пробежку.
Осталось и правда немного. Пара километров.
Все шесть человек только сопят и топают по снегу, стараясь удерживать умеренный темп. Сегодня спать буду как убитый. Вчера не мог. Телефоны выдавали, говорил со Стасей. Она смешно мурчала мне в трубку всякую ерунду о том, как ей скучно дома, и развлекала меня нескладным пением. Так кайфово было. Если закрыть глаза, казалось, она рядом и между нами нет трубки и нескольких сотен километров.
Соскучился по ней. После отбоя пялился в дно кровати надо мной и фантазировал о всяких пошлостях, которые мы теперь можем творить. Со сном не сложилось. Тихо ушел курить на улицу. За мной подтянулись пацаны. Такую дымящую толпу просто не могли не спалить. И теперь у всех завтрак, а мы бежим.
Впереди виднеются приоткрытые ворота. Дежурные на взмыленных нас смотрят сочувствующими взглядами. Войдя на территорию базы, переходим на шаг, сипло дышим, нестройно маршируя в сторону офицерского бокса.
Майор выходит к нам, загруженный своими мыслями. Служебной машины отца на территории еще не видно, но уже явно скоро будут, раз наше начальство такое нервное.
— Привести себя в порядок и на завтрак. Вам там оставили. За следующее нарушение режима заставлю толчки драить зубными щетками.
Класс. Точно, как в армии. Ни разу не драил, но пацаны рассказывали, случаи были.
Ложка в руке дрожит. Снова вытягиваю ее вперед. Мда. Папа меня сам на глобус натянет, если я сегодня не выдам нормальный результат на стрельбах.
Жрать вообще не хочется. Холодная каша встает поперек горла. Желудок после нагрузок тоже сопротивляется. Будет у нас сегодня хоть один положительный момент?!
Закидываю в рот кубик рафинада. Рассасываю, вместо конфеты. Запиваю давно остывшим чаем.
— Шолохов, тут? — заглядывает дежурный с КПП.
— Тут я, — поднимаю вверх руку. — Чего хотел?
— Выйди. Приехали к тебе.
— Кто? — откладываю в сторону еще один кусочек сахара.
— Ну выйди и сам узнаешь! — машет на меня рукой и сваливает.
Ясно. Просили не говорить. Пацаны вопросительно на меня смотрят. А я понятия не имею, кто сюда может ко мне притащиться на КПП. Тем интереснее становится.
Оставив пустую посуду на столе, поправляю форму и быстрым шагом пересекаю территорию. Со скрипом открываю дверь в комнату ожидания…
— Блять! — вырывается само. — Как ты меня здесь то нашла?! — психую на улыбающуюся Алису. — Даже в лесу от тебя не спрячешься.
— Привееет…
Ковалева такая довольная, будто я только что выказал неимоверную радость от ее визита. Подбегает, цепляется за расстегнутый бушлат и целует в щеку.
Шарахаюсь в сторону, отодвигаю ее от себя.
— Слушай, вот я до недавнего времени считал тебя кем угодно, — засунув руки в карманы рассматриваю бывшую, — только не дурой. Теперь начинаю сильно сомневаться в правильности своих выводов. Как ты узнала, где база, я даже не спрашиваю. Догадываюсь, кто подсказал. Скажи мне, зачем, мать твою, ты приехала?!
Ее улыбка из кокетливой становится более провокационной, а пальцы ловко расстегивают короткую шубку, являя моему взору не пошлый, но откровенно сексуальный наряд.
— Узнала, что вы на выезде. Представила, как ты тут один, в лесу, целую неделю без женщины. Я же помню, какой голодный ты возвращался из таких поездок. Подумала, может так ты вспомнишь, как хорошо нам было.
— Что-то я не припомню, чтобы ты раньше рвалась ко мне во время полевых выездов. Тебе и без меня было неплохо, — сжимаю зубы. — И компанию составляли, и постель грели. Нашу!
— Захар, ну вот опять ты про то, что было. Два года прошло. Давай жить дальше, — провокационно облизывает губы.
Два года назад завело бы. Но она права. Мы живем дальше. Отдельно друг от друга. Но этот важный момент Алиса решила упрямо игнорировать.
— Я тебе не мешаю. Свали домой и живи, сколько влезет. Я пошел. У меня времени нет.
— Я знаю, что у вас сегодня проверка, — улыбается Ковалева. — Папа твой приедет. Но у меня тоже есть папа,
