морда с маленькими черными глазками — собака.
Существо, которого я боялась больше всего в жизни. Этот страх был неосознанным, он шел откуда-то из глубин памяти. Нет, страх — неправильное слово. Скорее, неприятие на молекулярном уровне. Я страдала кинофобией сколько себя помнила, всю свою жизнь. И, конечно, Сергей прекрасно об этом знал.
В далеком детстве, когда я еще даже не умела говорить, на меня налетела собака соседа. Позже, из рассказов взрослых, я узнала, что животное просто среагировало на палку, которую я подняла с земли. Оно решило, что я хочу поиграть и бросилось в мою сторону. От испуга я не удержала равновесие и рухнула в песок еще до того, как собака оказалась напротив меня. Увидев ее, я стала кричать и плакать, а она в ответ зарычала. Я кинула в нее палкой, после чего она вцепилась мне в руку. Никаких серьезных увечий собака не нанесла — лишь слегка прикусила — но с тех пор при виделюбойлающей особи я просто цепенела от ужаса. Я боялась даже тех собак, которые размерами уступали кошкам, а лай пугал меня, даже если доносился из динамиков телевизора.
Чудовище, которое продолжало наблюдать за мной через зеркало, что-то держало в пасти. Слюни с треском капали на пол. Воображение вмиг нарисовало картину, что в этой ужасающей пасти мое собственное сердце. Собака вырвала его из моей груди и теперь сдавливает своими желваками, как прессом.
А потом она вдруг понеслась в сторону кухни.
Я закричала так громко, как никогда в жизни. Связки моментально обдало жаром, горло начало саднить. Каким-то чудом мне удалось найти силы на рывок и захлопнуть дверь до того, как псина ворвется в кухню. Но кричать после этого я не перестала. Когда голос окончательно сел, я сползла вниз по стене и затряслась мелкой дрожью. Не помню, сколько времени я провела вот так, сидя на полу, зато в памяти постоянно всплывает момент, как кухонная дверь начала открываться. Я вскочила на ноги, запрыгнула на ближайшее кресло, сорвала картину со стены и прикрылась ей в надежде, что это сможет меня защитить.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Сергей, держа собаку за ошейник. Увидев меня, та принялась лаять. В кухню зашли дети и начали наперебой что-то говорить. Это все было для меня как белый шум — я слышала лишь собачий лай.
— Соседи жалуются на твои крики, — как ни в чем не было заявил Сергей. — У нас отличная шумоизоляция, но ты каким-то образом умудрилась разбудить чужих детей. Теперь все думают, что у тебя какой-то диагноз. Может, научишься вести себя нормально, а, Нин? Мы с детьми приготовили тебе такой сюрприз, а ты все недовольна. — Он покачал головой.
— Это собака, — едва слышно отозвалась я. — Собака.
— Правильно, Нина. Парни, вы слышали? — обратился муж к детям. — Ваша мать догадалась, что это собака.
Сыновья стали хохотать, как ненормальные, из-за чего монстр на поводке принялся лаять еще сильнее. Сергей отпустил поводок и направился ко мне. Схватил меня за предплечье, рывком стянул с кресла и произнес:
— Все, давай, приводи себя в порядок и вставай к плите. Мы уже проголодались.
Несмотря на то, что он удерживал меня под локоть, я не могла твердо стоять на ногах. Собака находилась на расстоянии менее метра и, казалось, все мои конечности атрофировались от ужаса.
Я услышала свой осипший голос, который как будто бы принадлежал не мне:
— Зачем?.. Зачем собаку? Ты же знал, ты все знал…
— Знал, о чем? Нина, нам давно пора завести домашнего питомца. Прекрати устраивать истерики, ты ведешь себя неадекватно. И да, кстати: собаку зовут Принцесса. Мы взяли ее из питомника. Уже не щенок, так что не будет гадить по углам. Но учти: с ней нужно гулять минимум два раза в день. Сама понимаешь, я работаю, дети в школе и саду, так что выгул будет на тебе. А теперь поднимайся на ноги — я же сказал, что мы все хотим есть.
Выходные прошли как в тумане. У меня поднялась температура, началась лихорадка, и я практически не выходила из комнаты. Стоило мне закрыть глаза и попытаться уснуть, чтобы хотя бы на время убежать из этого кошмара, как ужасы начинали преследовать меня во снах. Мне снилась свора собак. Они медленно приближались ко мне, рычали, а затем разражались неистовым лаем. Я видела их массивные челюсти, кровоточащие десна и визжала от страха, а мимо проходили наши соседи, качали головами и приговаривали: «Ненормальная истеричка… У нее дети, счастье, муж какой хороший, а она постоянно орет!»
Я просыпалась в надежде, что реальность окажется не такой безрадостной, но понимала, что она еще хуже снов. Собака по-прежнему была в доме, ее никто не собирался возвращать туда, откуда ее взяли. Всем было плевать на мои панические атаки при виде нее, плевать, что я даже не могу сходить в туалет, пока ее не запрут в другой комнате. Мою семью даже забавляло все происходящее. Они смеялись надо мной и моим страхом, называли меня сумасшедшей и постоянно запугивали. Запугиваниями в основном занимались дети. Они приоткрывали дверь в спальню, где я лежала, забившись в комок в дальнем углу кровати, и начинали рычать. Затем раздавался оглушительный хохот. Поняв, что их дурачества не делают мне ощутимо хуже, дети перешли на новый уровень — тащили собаку к двери и давали ей какие-то команды, услышав которые та начинала злобно лаять.
«Мам, а мам, выгляни в коридор. Принцесса сильно по тебе соскучилась. Слышишь, как лает? Тебя зовет». И снова этот злобный хохот.
В воскресенье вечером Сергей силой повел меня на кухню.
— Да не ори ты, я запер ее в гостиной. Тебе нужно поесть, Нин. Я приготовил стейки на гриле и салат. Дети сделали фруктовый смузи. Все как ты любишь.
— Зачем мне есть?
— Чтобы завтра ты не упала в голодный обморок. Еще этого не хватало. Ты валяешься в спальне всего вторые сутки, а дом уже в непотребном состоянии. Кругом грязь, пыль, какие-то ошметки на полу… Да ладно, Нин, я же пошутил. Дело не в этом, просто мы все хотим, чтобы ты пришла в себя.
На самом деле, Сергей не шутил. Его действительно крайне не устраивала грязь в доме, он был патологическим блюстителем чистоты и с ума сходил, когда видел, что где-то что-то не идеально чисто. При этом, в его понимании, пятикомнатную квартиру на 250 квадратных метров должна содержать в порядке
