– Тебе нужно перестать быть такой застенчивой. Серьезно, ты вообразила в своей голове, что это такой огромный, переломный момент в жизни, но на самом деле после пяти раз ты перестаешь в это верить. И это даже не самая лучшая часть.
Знаю, она ждет, что я спрошу, что является лучшей частью, и мне действительно любопытно, но я игнорирую ее слова.
– Думаю, маркер токсичен для ногтей. – На что она критично качает головой, словно я – гиблое дело.
Интересно… каково это – быть настолько близко к парню, что он увидит тебя всю, без преград. Будет ли страшно только секунду, может, две или же будет страшно все время? А что, если мне вообще не понравится? Или же, наоборот, слишком понравится? В общем, тут есть о чем подумать.
34
– Считаешь ли ты, что если парень и девушка встречались долгое время, то у них определенно был секс? – спрашиваю я Питера.
Мы сидим на полу библиотеки, прислонившись спинами к стене справочного раздела, куда никто никогда не ходит. Занятия закончились, библиотека пустая, а мы делаем домашнюю работу. У Питера тройки да двойки по химии, так что я ему помогаю.
Питер, моментально заинтересовавшись, отрывает взгляд от учебника по химии и отбрасывает книгу в сторону.
– Мне нужно больше информации. Как долго они встречались?
– Долго. Около двух лет, вроде.
– Сколько им лет? Наши ровесники?
– Почти.
– Тогда, скорее всего, но не обязательно. Все зависит от девушки и парня. Но, если бы мне пришлось делать ставки на деньги, я бы поставил на положительный ответ.
– Но девушка не такая. Да и парень тоже.
– О ком мы сейчас разговариваем?
– Это секрет, – я колеблюсь, но потом добавляю, – Крис считает, что у них по-любому он был. Говорит, что по-другому и быть не может.
Питер фыркает.
– Зачем ты обращаешься к ней за советом? Эта девица ходячая катастрофа.
– Она не ходячая катастрофа!
Он бросает на меня взгляд.
– В девятом классе она напилась «Четыре локо»[8], забралась на крышу дома Тайлера Бойлана и показала стриптиз.
– Ты был там? – требовательно спрашиваю я. – Видел это собственными глазами?
– Чертовски верно. Вылавливал ее одежду из бассейна, как джентльмен.
Я надуваю щеки.
– Что ж, Крис никогда не упоминала мне эту историю, поэтому я не могу это прокомментировать. Но разве они не запретили «Четыре локо» или как там это называется?
– Они по-прежнему его выпускают, но только хреновою разбавленную версию. Однако в него можно вбухать «Пятичасовой энергетик», чтобы получить тот же эффект.
Меня передергивает, что вызывает у Питера улыбку.
– О чем вы с Крис вообще разговариваете? – спрашивает он. – У вас нет ничего общего.
– А о чем мы разговариваем? – задаю я встречный вопрос.
Питер смеется.
– Намек понят. – Он отталкивается от стены и кладет голову мне на колени. Я замираю.
Сохраняя спокойствие, стараюсь, чтобы мой голос звучал совершенно нормально, когда заговариваю вновь:
– Ты сегодня действительно в странном настроении.
Он приподнимает бровь.
– И в каком же я настроении?
Питер, конечно же, обожает слушать о себе, и обычно я не возражаю, но сегодня не в настроении угождать ему. У него в жизни и так уже слишком много людей, говорящих ему, какой он замечательный.
– В несносном, – отвечаю я, и он смеется.
– Я не выспался. – Он закрывает глаза и устраивается на мне поудобнее. – Кави, расскажи мне сказку на ночь.
– Не флиртуй, – огрызаюсь я.
Он распахивает глаза.
– Я не флиртовал!
– Еще как флиртовал! Ты со всеми флиртуешь. Будто не можешь удержаться.
– Ну, с тобой я никогда не флиртовал. – Питер садится и проверяет телефон, а мне вдруг хочется отмотать пленку назад и промолчать.
35
На уроке французского я, как всегда, смотрю в окно, и тут в поле моего зрения появляется Джош, направляющейся к трибунам у беговой дорожки, с обедом в руках. Один. Почему он ест в одиночестве? У него есть группа любителей комиксов; у него же есть Джерси Майк.
Хотя, по-моему, в прошлом году они с Джерси не так уж и много времени проводили вместе. Джош всегда был со мной и Марго. Трио. А теперь мы даже не дуэт, он сам по себе. В этом отчасти виновата Марго, поскольку она уехала. Однако не могу не признать, что я тоже отчасти виновата. Если бы у меня вновь не вспыхнули к нему чувства, мне бы не пришлось выдумывать всю эту историю с Питером К. И я бы просто могла быть его хорошим другом Ларой Джин. Как всегда.
Может быть, поэтому мама сказала Марго поступать в колледж без бойфренда. Когда у тебя есть парень или девушка, ты хочешь быть только с этим человеком, забывая обо всех вокруг, а затем, когда вы расстаетесь, обнаруживаешь, что уже потерял всех своих друзей. Теперь они веселятся без тебя.
Все, что я могу сказать – Джош, несомненно, одиночка, употребляющий свой бутерброд на самой верхней скамье трибуны.
***
Домой я возвращаюсь на автобусе, поскольку Питеру пришлось рано уйти из-за игры по лакроссу со своей командой. Забирая почту из почтового ящика, вижу, как на свою подъездную дорожку заезжает Джош.
– Привет! – окрикивает он, вылезая из машины и подбегая ко мне с болтающимся на его плече рюкзаком.
– Я видел тебя в автобусе, – говорит он. – Махал, но ты, как обычно, летала в облаках. Что ж, как долго твоя машина будет в ремонте?
– Не знаю. Дата постоянно переносится. Они вроде как заказали деталь из Индианы.
Джош проницательно смотрит на меня.
– А ты тайно испытываешь облегчение, верно?
– Нет! Почему я должна испытывать облегчение?
– Да ладно. Я же тебя знаю. Ты ненавидишь водить машину. Наверное, ты рада, что есть повод не садиться за руль.
Я уже собираюсь протестовать, но останавливаюсь. Это бессмысленно. Джош знает меня слишком хорошо.
– Ну, может быть, я совсем чуточку испытываю облегчение.
– Если когда-нибудь понадобится тебя подвезти, ты же знаешь, что можешь позвонить мне.
Я киваю. Я действительно это знаю. Хотя ради себя я бы не стала его беспокоить, но в случае крайней необходимости непременно позвонила бы ради Китти.
– Знаю, у тебя сейчас есть Кавински, но я живу прямо по соседству. Мне гораздо удобнее подвозить тебя до школы, нежили ему. В смысле, это более ответственно по отношению к окружающей среде. – Я ничего не отвечаю, и Джош почесывает затылок. – Я кое-что должен тебе сказать, но чувствую себя как-то странно, поднимая эту тему. А это еще более странно, ведь мы всегда могли болтать друг с другом.
