Колокольчики зазвенели снова. Мэг насторожилась. Через минуту ей придется обернуться лицом к людям, говорить с ними, общаться… Через минуту она узнает, здесь ли Стивен.
У Мэг в ложбинке между грудей выступила испарина. «Будь проклята Алисса Пэйдж, — ругнулась про себя Мэг. — И Зу Хартман тоже». Если б не они, она не мучилась бы сейчас мыслями о Стивене и не страдала бы от тщетных попыток не думать о нем. Она оплакивала бы Эйвери. Они с ним были совсем разные люди, но все же Эйвери сделал кое-что для Мэг и именно он дал ей шанс проявить себя. Мэг сложила руки на животе. Эти две дуры разбередили ей душу, вызвали к жизни те переживания, которые лучше было не трогать.
Вдруг губы ее скривились в полуусмешке. Вот, кстати, еще два человека, которые пришли бы на ее похороны.
Компаньоны поднялись со своих мест. Мэг тоже встала, одернув серо-коричневую юбку. Наряд, конечно, не траурный, но она знала, что этот цвет хорошо оттеняет ее глаза. А выглядеть она должна как следует: ведь тут может быть Стивен Райли.
Покидая первый ряд, Мэг изо всех сил старалась переключиться на мысли об Эйвери. Он выговорил бы ей за то, что она не оделась в черное. Или по крайней мере в темно-синее. «Извини, босс, — сказала она про себя, глядя на гроб, который проносили мимо. — Ты сам говорил: женщине — женское».
Затаив дыхание, она последовала за компаньонами вдоль прохода. Они шли медленно. По обе стороны от прохода стояли люди с торжественными масками на лицах. Мэг не видела их, глядела строго себе под ноги, но знала наверняка, что их взгляды прикованы к ней. Ей даже казалось, что до нее доносятся шепотки, вроде: «Смотрите! Это она защищала Холли Дэвидсон! Это она выпустила ее на свободу!»
Интересно, Стивен знает о процессе? Знает ли он о том, как часто она выпускала на свободу клиентов, которые на самом деле были повинны во вменяемых им преступлениях? Знает ли он о том, что деньги этих клиентов — это то, чем живет Мэг Купер, то, что ею движет? Интересно, сумеет ли она почувствовать на себе его взгляд, затерявшийся в сотне других взглядов?
Ей снова вспомнились слова Алиссы: «Ты этого не можешь знать, захочет он или не захочет».
Мэг уставилась взглядом в спину шедшего впереди компаньона, одетого в темно-синий костюм. Что, если они со Стивеном вновь полюбят друг друга? Такой ли уж это будет смертный грех? Перед глазами плыла широкая спина компаньона. Кто это? Сейчас для Мэг все они были на одно лицо.
Впереди показался просвет. Солнце. Наконец-то они вышли на воздух. Спускаясь по ступенькам крыльца, Мэг жадно вдыхала свежий воздух, наслаждалась обычной суматохой на Пятой авеню, шуршанием шагов сотен прохожих, движением множества машин по проезжей части. На надвигавшихся представителей прессы Мэг не обращала никакого внимания. В душе появилось легкое разочарование. Она не почувствовала присутствия Стивена. Неужели он не пришел?
Заместитель Эйвери Джордж Баскомб склонился к ней.
— Улыбочку. Видишь же, что снимают, — саркастически проговорил он. — Уверен, что все эти камеры направлены именно на тебя.
Мэг проигнорировала этот совет и направилась к ожидавшему ее лимузину. Уже садясь, она вдруг услышала крик кого-то из репортеров:
— Сенатор Райли! Что вы можете сказать по поводу этой утраты, которую понесла ассоциация адвокатов?
Мэг неловко села в машину. Шофер потянулся было, чтобы закрыть за ней дверцу, но она захлопнула ее сама. Выпрямилась и стала смотреть прямо перед собой. Ну уж нет, она не оглянется! Не повернет головы!
Впрочем, стоило только машине отвалить от тротуара, и Мэг не удержалась. Она сама не поняла, что же заставило ее обернуться: магнетизм Стивена, любопытство или просто глупость?
Она обернулась, но было уже поздно. На крыльце церкви толпилось множество людей, и сенатора Стивена Райли не было видно.
На кладбище его не было. Надев черные солнцезащитные очки с большими стеклами, Мэг внимательно оглядывала каждого мужчину в черном костюме, чей рост превышал шесть футов. Но Стивена среди них не оказалось. После похорон были назначены еще поминки в «Ле Сирк», но Мэг туда не пошла. Эйвери не удивился бы…
Как только она открыла дверь своего дома, то сразу почувствовала, что что-то не так. Войдя внутрь, она обвела глазами холл. Огромная фарфоровая ваза, полная изящных нежных лилий, стояла на своем обычном месте на столике. Рядом лежала почта, сложенная в аккуратную стопку, именно там Мэг и оставила ее накануне вечером, вернувшись с курорта.
Нет, что-то другое…
— Я знал, что ты придешь примерно в это время, — раздался мужской голос из гостиной.
Мэг улыбнулась:
— Я бы спросила, как ты попал сюда, но ты ведь все равно соврешь.
Она прошла в гостиную. На белом диване восседал Данни. На нем все еще был его траурный наряд: голубая рубашка, красный галстук, темно-синий спортивный пиджак и джинсы. На лице блуждала самодовольная ухмылка.
— Зачем врать? — отозвался он. — Просто это секрет фирмы.
— Заурядный взлом — вот и весь твой секрет, — сказала Мэг, плюхнувшись с ним рядом и скинув туфли. — Впрочем, я рада, что ты здесь.
— Я уже ухожу.
— Да?
— И ты тоже. — Он ослабил узел на галстуке, снял его и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Надень на ноги что-нибудь попроще и попрактичнее. Мы идем в зоопарк.
У входа в Центральный парк они купили себе крендельки: Данни с горчицей, а Мэг — несоленый. В парке кипела жизнь: гуляли люди, ворковали голуби. Данни отщипнул кусочек от своего кренделька и кинул на землю. К еде тут же устремились десятки птиц — завязалась шумная возня, и победитель забрал себе все.
— Жизнь — это череда столкновений, Мэг, — проговорил Данни. — Эйвери получил от жизни все, что хотел.
Мэг сунула руки в карманы и продолжала молча идти рядом с ним по витой аллее. Чуть отвлекшись от своих мыслей, она сразу услышала многоголосье зоопарка, в нос ударил характерный запах. Приблизившись к вольеру с тюленями, она принялась наблюдать за ними. Животные нежились на солнце, мирно развалившись на камнях. Загородка была невысокая, и Мэг поставила на нее локти.
— Эйвери умер в одиночестве, — сказала она.
Данни утвердительно кивнул.
— Я боюсь этого, Данни. Боюсь умереть в одиночестве.
Данни только откинул со лба прядь волос.
Мэг невесело усмехнулась:
— Беда в том, что избежать такого конца можно только одним способом: прожить жизнь вместе с кем-то. И еще неизвестно, чего я боюсь больше. — Она вновь перевела взгляд на неподвижных тюленей. Спят они, что ли? Или умерли?
Данни взял ее за руку и повел к небольшому арочному мосточку.
