этим стоял некто, который за большие деньги нанял монахиню, Ансельма и Виктора. Может быть, монахиня была вовсе не монахиня. Но эта теория также не показалась мне безупречной: хорошей актрисой она явно не была.
Слепни и комары атаковали меня. Повсюду разливалась влажная духота. Я то и дело наступала на колючки и продиралась сквозь высокие кустарники. Мои ноги были покрыты ссадинами и царапинами. Почти постоянно мне приходилось убивать насекомых на руках, на ногах и на лице. Я прошла мимо причудливого скального образования красного цвета, которое было больше меня: подобно булавке, один высокий камень балансировал на другом, причем казалось, что в любую секунду он может потерять равновесие. Хотя скорее всего он находился в таком положении уже в течение нескольких тысяч лет. Я задела ель, прошла еще несколько метров вперед и вдруг почувствовала, что больше не могу сделать ни одного шага. В один момент я была вынуждена остановиться и затем снова попыталась поставить ногу вперед. Несмотря на духоту, мне было холодно. В висках началась пульсация. Я почувствовала себя плохо, похолодевшая кожа покрылась потом. Примерно так я представляла себе приступ паники. Необъяснимый страх смерти охватил меня, и я едва не потеряла сознание. Тяжело дыша, я встала на колени, расстегнула верхние пуговицы моей блузки, сделала вдох и попыталась успокоиться. Я сделала глубокий вдох и попыталась объяснить себе, что никакой реальной причины для страха нет. Я ожидала, что мне станет легче, но не могла сделать этот шаг. Я словно окаменела. Что со мной? Я попробовала сделать шаг другой ногой и опять не смогла двинуться вперед. Я могла сделать шаг вправо, влево и назад. Только вперед не получалось. Передо мной как будто стояла невидимая граница. Я подумала о Ное. Он был уверен в том, что его насильно удерживают взаперти. И я верила ему. Вероятно, я не могла сдвинуться с точки не по своей вине. Наверное, это было действие дьявольских сил. Возможно, Ной также не мог зайти дальше этого места. Скорее всего, над виллой было особенное энергетическое поле, невидимый колпак, не позволяющий никому покидать эту территорию. Мое решение было твердым: я должна помочь Ною бежать. Тем более теперь. Вдруг я услышала гул. Вокруг меня все поплыло. Там, между деревьями, что-то двигается? Камера, которая следила за мной? Гул проводов? Меня передернуло. В последний раз я попыталась переступить невидимую границу, но это не удалось. Взволнованная, я старалась найти выход, как вдруг наткнулась на жуткую границу. Это был бурьян, полный пауков, насекомых, острых листьев и колючек, высотой мне по пояс. Я не знала, что крапива жалит так больно. И все же я зашагала вперед, хотя это не имело никакого смысла. Невидимый колпак не оставлял меня. Казалось, что он с одной стороны прилегает к скале, а с другой — к обрыву. Как я могла вывести Ноя? Отсюда до цивилизации несколько часов езды. Я обливалась потом. Солнце палило изо всех сил. У меня закружилась голова. Неуверенным шагом я отошла от границы и очутилась где-то в лесу у небольшого оврага, через который протекал дикий ручей. Я спустилась к нему, попила воды, немного передохнула, поднялась обратно, снова вышла на солнце и стала ориентироваться на скалу, но едва могла сделать шаг. Снова и снова я оказывалась перед препятствием — непроницаемой изгородью, камнем, ветхим деревянным забором, ржавой колючей проволокой или перед этой невидимой стеной, которую я не могла объяснить. Насекомые были кровожадны и нещадно кусали меня.
Я уже совсем отчаялась, как вдруг услышала звук двигателя. Затем из-за бугра показался небольшой трактор с прицепом, в котором лежали дрова и бензопилы. Виктор управлял этим трактором. Какую роль на самом деле он исполнял в этой сумасшедшей игре? Он занимался хозяйственными делами, и, даже несмотря на то, что он с удовольствием охотился на животных, он казался мне вполне нормальным.
— Ирина! — крикнул он. — Что ты здесь делаешь? Ты давно должна быть на вилле! Тебя там наверняка уже ждут.
Я была рада видеть его. Вовсю шел шестой час, а я совершенно заблудилась. Какова будет реакция монахини, если я приду слишком поздно?
— Садись! — сказал он мне, не выключая двигатель.
Я поднялась в кабину трактора, села на круглое металлическое сиденье, расположенное за спиной Виктора, и крепко ухватилась за что-то. Это был трактор последней модели. С сильным шумом он передвигался по сельской дороге. Пружинные сиденья в нем были из какой-то другой машины.
— Я заблудилась! — воскликнула я.
— Здесь очень легко заблудиться, — ответил он. — Но я могу успокоить тебя: особенно далеко ты бы все равно не ушла. Поместье хорошо защищено. Ты всегда будешь находиться в определенном радиусе.
— Защищено? — спросила я.
— Огорожено. Еще с тех времен, когда сэр Моррис жил здесь. Он хотел отгородиться от соседей и местных жителей. Возможно, было много браконьеров, которые хотели проникнуть сюда.
— Вы имеете в виду невидимую стену?
— Какую невидимую стену? — спросил Виктор и засмеялся. Вероятно, он имел в виду ветхие деревянные заборы, мимо которых я проходила. И снова я чувствовала себя очень глупой, но при этом не могла поверить в то, что все это мне просто показалось.
Сестра Фиделис, как старший преподаватель, стояла с более строгим, чем обычно, выражением лица у распахнутых ворот.
— Фрау Павлова заблудилась! — крикнул ей Виктор из кабины трактора, в то время как я, разгоряченная от поездки по ухабам, выходила из машины.
Я ожидала, что случится скандал, и внутренне готовилась к тому, чтобы встретить ее атаку во всеоружии.
— Извините, пожалуйста, — начала я.
— Мне ужасно жаль, — сказала сестра Фиделис, к моему удивлению. — Такое здесь бывает. На будущее я хотела бы попросить вас быть более пунктуальной. Вам лучше извиниться перед самим Ноем. Он очень зол на вас!
Ной был зол. Тотчас я вспомнила о письме — ладно, это все игра.
— Где же он?
— В своей комнате, — сказала она. — Он напрасно ждал вас полчаса в бассейне.
— О, я сожалею.
— Это может сказать каждый, — сказал Ной, который уже спускался по лестнице. У него было мрачное выражение лица. — Считается, что со мной можно так поступать.
Я чувствовала себя совершенно парализованной, не знала, что сказать, особенно после его признания в любви. В моей голове с трудом укладывалось, что это тот же человек, который написал те прекрасные строки. Он ли, вообще, их написал? Кажется, у меня уже начались галлюцинации. Кто же, если не он?
— Итак, чего же вы ждете, идите к нему, — прошептала сестра Фиделис мне на ухо
