— Я вам верю. Только от меня ничего не зависит, поймите. Решение буду принимать не я.
— Я понимаю, — расстроилась Марина. Совсем не так она представляла себе этот разговор.
— Марина Анатольевна, вы меня тоже поймите. Времени прошло всего ничего, присмотритесь получше, пообщайтесь с Юлей, пусть пройдёт немного больше времени.
— Зачем? Время ничего не изменит, понимаете? Это мой ребёнок, — Марина открыто посмотрела на женщину.
— А ваши близкие? Они как это воспримут?
Марина поджала губы.
— Против никто не будет. Да даже если и будут, какое это имеет значение? Я взрослый человек, у меня своя квартира, я хорошо зарабатываю… Причём здесь родственники мои?
— Ребёнку нужна семья. Органы опеки будут всерьёз изучать условия, которые вы можете ребёнку предложить. И не только материальные, поймите.
— Да, понимаю, — послушно отозвалась Марина. — Нужно согласие моих родственников? — Звучало это достаточно глупо. — Письменное?
— Не злитесь, пожалуйста, — не совсем вежливо оборвала её Галина Николаевна. — Я ради вашего блага это всё говорю. Сможете убедить органы опеки, тогда ваши шансы возрастут.
— Какой-то странный у нас с вами разговор получается, Галина Николаевна. У меня такое чувство, что вы стараетесь мне на что-то намекнуть, а я никак понять ваших намёков не могу.
— Никаких намёков. Я всё говорю вам прямо и чётко. А то, что радости особой не проявила, так, извините, я за каждого ребёнка беспокоюсь, и должна быть уверена…
— Да, извините меня. Я понимаю.
На самом деле, это понимание Марине давалось с большим трудом. Её бы воля, она Юлю забрала бы домой ещё в первый день. Но это был не её родной ребёнок и ей об этом напоминали постоянно. Марине даже казалось, что её испытывают подобным образом. Не было никакой особой учтивости, никто не проявил особой радости, когда она пришла к Галине Николаевне со своим серьёзным и взвешенным решением и запретили сообщать эту новость Юле.
— Не надо заранее нервировать ребёнка, — сказали ей.
Это "нервировать" Марину больше всего задело. Она не собиралась никого нервировать!
— Я всё равно её заберу, — сказала она Калерии. — Чего бы мне это не стоило.
— Конечно, заберёшь, — уверенно кивнула та. — По-другому и быть не может.
Услышав слова поддержки, Марина улыбнулась. Чужой уверенности ей как раз и не хватало, чтобы воспрять духом.
— Я сейчас поеду к ней, ладно? И всё узнаю, про документы, которые нужно собирать.
Вот только воодушевления Марининого хватило только до того момента, как переступила порог детского дома и поняла, что ей опять не рады. Причём сегодня все как-то подозрительно нервничали. Она поинтересовалась, где Юля, а воспитательница что-то пролепетала и отправила её к Галине Николаевне.
— Что происходит? Случилось что-то?
— Ничего не случилось, Марина Анатольевна, просто вам лучше пройти в кабинет директора. Она вам всё объяснит.
— Да что же это такое-то, — пробормотала Марина, оставшись за дверью группы в одиночестве.
— Где Юля, Галина Николаевна? Что случилось?
Директриса поднялась ей навстречу.
— Марина Анатольевна, сядьте. И успокойтесь. Ничего с Юлей не случилось. Она гуляет.
— Гуляет? Очень интересно. Все дети играют в группе, а она гуляет. Вы мне что-то недоговариваете.
— Не договариваю, — согласилась Галина Николаевна. Сделала приглашающий жест, указывая на стул. Марина села, не спуская с собеседницы настороженного взгляда. Галина Николаевна выглядела немного виноватой, и это вносило в душу Марины лишние беспокойства. — Понимаете в чём дело, Марина Анатольевна, Юлю удочеряют.
— Что?!
Галина Николаевна развела руками.
— Документы уже оформляются. Очень милая семейная пара. Они приходили к нам несколько месяцев назад, познакомились с Юлей. Потом у них возникли некоторые проблемы, дело с оформлением документов приостановилось, и мы до последнего момента не знали, как всё решится.
Марина похолодела. Вцепилась в подлокотник кресла, уставившись на Галину Николаевну остановившимся взглядом.
— Вы знали, да? Вы изначально знали и мне не сказали ничего.
— Я действовала во благо ребёнка, поймите. Девочке нужна семья.
— А я? Галина Николаевна, вы же знаете, вы с самого начала всё видели!.. Она любит меня! Мы с первой встречи друг к другу потянулись!
— Почему вы думаете, что у неё с этими людьми нет связи? Это хорошие люди.
— Да при чём здесь это?
— Успокойтесь, пожалуйста. Они долго думали и решили взять её, они уже начали оформлять документы…
— Они долго думали? — повторила Марина за ней. — Очень мило. Им понадобилось несколько месяцев, чтобы выбрать?!
— Марина. — Галина Николаевна впервые её так назвала и утратила всякую важность, даже вздохнула устало. — Я ничего не могу сделать. Все документы я подписала. Ещё до того, как вы появились. Они на самом деле хорошие люди, мы все искренне за Юлю радовались. Но потом они пропали, мы уже и загадывать боялись что-либо.
Марина кивнула, едва сдерживая слёзы.
— Понятно. Приручили её, а потом пропали. А теперь снова вспомнили о ней. Вы же сами говорили, что она не щенок, Галина Николаевна!
— Но бывают разные обстоятельства, случиться могло, что угодно.
— Это мой ребёнок, — смахнув слёзы, упрямо проговорила Марина. — Мой, понимаете? Я её слишком долго искала… Я ждала её. И я никому её не отдам. Мы ещё поборемся.
— Ну что ж… Возможности у вас есть, в это я верю. Вот только есть кое-что, что может сыграть не в вашу пользу, Марина Анатольевна. Если выбирать придётся.
— Что?
— Вы не замужем.
— Что за глупости?
— Это не глупости. Это очень серьёзно. Ещё совсем недавно незамужней женщине и думать было нечего, чтобы ребёнка усыновить. Сейчас с этим попроще, но если придётся делать выбор… — Галина Николаевна выразительно на Марину посмотрела. — Если честно, я не уверена.
— Но я же… — Марина сглотнула. — Я собираюсь замуж. Собираюсь. Я вам клянусь.
— Марина! Не надо мне клясться. Это не та ситуация, где клятвы имеют какое-то значение. Нужен документ, понимаете? И не мне его показать нужно. Если вы, конечно, хотите бороться.
— Конечно, хочу!
— Тогда дело за вами.
Марина сидела, опустив голову, и думала о том, как всё глупо. Даже такое, самое важное в жизни, дело никак не может обойтись без каких-то нелепостей. Вместо того, чтобы прислушаться к ребёнку, для всех важнее какая-то дурацкая бумажка с печатью из загса.
Из кабинета директора Марина не вышла, она буквально выпала за дверь. Привалилась спиной к холодной стене и глаза закрыла. Несмотря на всю уверенность, которую она перед Галиной Николаевной демонстрировала, ей было очень страшно. По дороге сюда в голове много мыслей было, но о том, что может столкнуться с подобной проблемой, что кто-то ещё может захотеть удочерить её Юлю — ни одной. А тут оказывается готовые мама с папой, которые уже давно её "выбрали". А от Марины ребёнка всё это время уберечь пытались, чтобы не привыкла.
