Я счастлива была услужить ей. Я нашла ее очки и терпеливо ждала, пока она внимательно все рассмотрит. Ник должен успеть.
Миссис Доннели потратила пятнадцать минут, чтобы найти то, что ее устраивало. К этому времени мы стали лучшими подругами. Шикарный персидский кот спустился по ступенькам и теперь терся о мои ноги, а с табурета на меня настороженно смотрела сиамская кошечка. Персу надоело тереться о меня, и он стал проситься на руки к хозяйке.
Что ж, моя миссия была завершена. Я распрощалась с Ивлин Доннели и вернулась к машине. Забравшись в Зверя, я повернулась, чтобы бросить на заднее сиденье журнал и встретиться взглядом с зеленоглазым дьяволом. Но на заднем сиденье никого не оказалось. А это означало, что Ник все еще в доме.
Я растерялась на секунду, не зная, что делать дальше. Ему что, не хватило времени, чтобы забрать стакан из-под бренди? Или Ник ушел своим ходом, оставив меня одну?
А вдруг что-то случилось?
Думай, Филиппа, думай. Ник сказал Джози, что мы работаем в паре, а это значит, что он не бросил бы меня здесь. Следовательно, что-то случилось. Я посмотрела на дом, который не собирался делиться своими секретами. Под ложечкой засосало.
Миссис Доннели махала у двери, она явно собиралась дождаться, пока я уеду. Я завела двигатель, поскольку надо было хоть что-то делать, и снова посмотрела на дом Люсии.
Никаких признаков жизни. Ни занавесочка не шелохнется, ни тень не промелькнет в окне. И уж точно никаких мужчин в дверях.
Что же случилось с Ником?
У меня было дурное предчувствие, а я своей интуиции доверяю.
Но я помахала миссис Доннели в ответ и подала назад, как будто мне все равно, что там произошло. Было уже почти темно, но я все равно не смогла бы пробраться в дом незамеченной с таким монстром, как мой Зверь. Я выехала на главную дорогу, свернула за угол, и тут мне в голову пришла идея.
Я не могла пробраться в дом незамеченной спереди. Но земля Люсии тянулась до самого побережья. А по берегу шла техническая дорога, на которую можно было выехать с северного шоссе. В город по ней не вернуться, зато можно подъехать к владениям Люсии.
Попытаться стоило. Я развернулась и поехала на шоссе.
Спустя сорок минут я припарковалась в тупичке и пробралась к дому Люсии сзади. Я не раз наступала на ветки и прочий мусор в темноте, но, похоже, не привлекла ничье внимание. Ночь была ветреной, и над головой шумели деревья. В воздухе висела водяная пыль, – видимо, надвигался шторм. Облака быстро проносились по темному небу.
Подобравшись ближе, я отметила, что отсюда дом Люсии еще сильнее выделяется на фоне других строений. Он был не только больше, но и в плачевном состоянии. Последние годы за ним совсем не следили. Все заросло бурьяном и полынью. Но помимо этого в каждом соседнем домике горел огонек, будь то оконце или просто фонарь во дворе, в доме же Салливанов стояла кромешная тьма. Я видела миссис Доннели в окне кухни. Она рассказывала кошкам какую-то историю, а те только и ждали, когда же хозяйка закончит и положит в блюдца вкусненькое. Светились и окна домов дальше по улице. Порой в них мелькали тени, текла жизнь. Но дом Салливанов стоял на отшибе и был темен и молчалив. Такой дом семья может купить только в одном случае: если нужно подогнать к берегу лодку и разгрузить или загрузить ее так, чтобы никто не видел. Земля здесь изобиловала камнями и балками, так что если кто и заметил бы контрабандистов, то спрятаться было несложно. Я поежилась и пожалела, что нет с собой ничего теплее пиджака.
Я добралась до внутреннего двора и подумала: а что, если Люсия запирала заднюю дверь? Что, если она не оставляла ее открытой в отличие от парадной двери, которую не запирала никогда?
После этого негативные мысли полезли в голову одна за другой. Что, если Ник вышел, пока я тут стаптываю о камни босоножки? Что, если я никогда не узнаю, что произошло внутри?
Хватит! Я напомнила себе, что Госпожа Удача теперь на моей стороне, и обогнула оранжерею. Там была еще одна дверь, которая выходила из кухни во внутренний дворик. На дереве висели китайские фонарики, но они не горели. На кирпичной стене висел удлинитель, но он не был воткнут в розетку. Я посмотрела вверх, и мне показалось, что ветви дерева сплетаются в паутину, в которую угодили звезды.
Я поежилась и потянула на себя дверь. Слава небесам, она была не заперта.
Я зашла внутрь, вздрогнула от холода и потерла ладони. Все-таки внутри теплее, чем снаружи.
Когда я оказалась в доме, я поняла, что где-то внутри включен свет: на кухню он проникал из открытой двери. На окнах висели шторы, поэтому я и не видела ни проблеска с улицы. Похоже, Люсия любила уединение.
Я посмотрела на стол, где стоял стакан из-под бренди, но там его не оказалось. Видимо, Ник уже забрал его. Интересно, умеет ли он брать вещи так, чтобы не оставлять собственные отпечатки пальцев?
И тут я услышала музыку.
Музыка была приглушенной, как будто играла где-то далеко, Я вслушалась, но слов не разобрала. Только поняла, что голос женский.
Точнее, запись женского голоса. Качество было плохим, как будто слушали старую заезженную пластинку.
Я знакома с оперой достаточно, чтобы отличить ее от других видов пения. Но не более того. Я пошла на источник музыки и света. Там и нашла его.
Ник сидел в старом кресле, обитом красной кожей. Его пальцы были переплетены, а глаза закрыты. Он был так неподвижен, что сначала я даже испугалась, жив ли он. Горел лишь торшер с абажуром из витража в виде гроздьев винограда невероятных цветов. Торшер отбрасывал тени, и все место походило на карнавал.
Свет падал на фотографии.
Повсюду: на стенах, на каминной полке, на поверхности столов и шкафов – были фотографии. В основном черно-белые, в тяжелых деревянных рамах. Сокровище. Воспоминания. Я никогда еще не видела столько фотографий, собранных в одном месте. Какое-то время я просто стояла и смотрела.
– Это Люсия, – тихо сказал Ник. Я посмотрела на него, решив, что он пришел в себя, но по-прежнему сидел с закрытыми глазами. Когда он потянулся, чтобы выключить музыку, я заметила на его щеках следы слез.
Он плакал. Он горевал.
– Оставь музыку, – попросила я. Мне не хотелось вмешиваться.
Ник сел обратно и посмотрел на меня:
– Партия Изольды всегда была ее визитной карточкой.
Каждый уважающий себя романтик наверняка знает историю о Тристане и Изольде, вдохновившей Шекспира на повесть о Ромео и Джульетте. Как ни пыталась я представить себе Люсию в роли Изольды, мне это не удавалось. В моем воображении Изольда всегда рисовалась изящной красавицей с утонченными чертами лица, огромными глазами и нежным голосом. Люсия же скорее походила на боевую галеру времен Римской империи, ее грудь могла пробить любую брешь во вражеском борту, а ее манеры могли заставить капитулировать кого угодно.
