— Любимка, иди на кровать… Ты устал…
Сашка дернулся, поднял осоловелый взгляд на Яну. Но тут же улыбнулся и, схватив ее за руку, поцеловал в маленькую ладошку.
— Нет, это я так, немного… Хорошо, что ты проснулась, малыш. Пока Лешка спит, нам нужно поговорить…
— Наверное, да…
— Ян, ты прости меня. За все. Не важно, просто прости. Понимаешь, я сам не знал…
— Саш…
— Нет, послушай! Яна, пожалуйста. Дай, я договорю. Я не знал, но так сложилось. И я даже рад, что вот так. Потому что если бы Вера была здорова, то вряд ли бы созналась. По крайней мере, не скоро, это точно. А Лешка, он пацан, ему отец нужен… Я думал, что если бы вот так не сложилась ситуация, я бы мучился, рвался, ездил тайком, не знал бы, как тебе рассказать… И, наверное, врал… Тебе трудно, но прошу, помоги. Сейчас ему, Лешке, тяжелее всего. Он и нас не знает, и о матери… В общем, он понимает все, насмотрелся… Повзрослел не по годам. Иногда такое спросит, аж ком в горле. Сегодня у Веры в больнице были. Думаешь, заревел? Нет, щебетал, как скворушка, виду не показал, что что-то его смутило. А она ведь лежит, жизни в ней нет, если бы ты только знала…
Яна, уж было хотела сказать, что была там, но… Что это изменит? И что о ней подумает любимый?
— Она ведь лишь на год старше тебя, — продолжил Саша. — Молодая совсем. Да, я жалею ее. Мне больше всего, пойми, плохо от того, что умирает Лешкина мать. Как женщина, она мне никто. Но она его мать, пойми, она его родила, воспитала. Я не могу с ней не считаться. Сегодня говорил с доктором. Через три дня обещают перевести в онкологический центр, в столицу. Там прооперируют и пролечат еще месяц — полтора, сколько нужно будет, все бесплатно. Но нужно оплатить койко-место. Там цены, как в пятизвездочном отеле. Врач объяснил, что лечение-то по квоте, но все остальное — это по желанию. Вернее, по возможностям… А так, если не лежать, выпишут через две недели, отправят домой с рецептом, лечись сама, покупай все сама… Система эта, не переломишь ее. Я созвонился с клиникой этой. От своего имени заключил договор. Оплатил за два месяца, и сиделку на первое время.
— Что?!
— Ян, прсти, я не могу по-другому. По-прежнему уже никогда не будет. И я вижу, как тебе тяжело принять существование моего сына. Я его не брошу. Но и ты ему матерью становиться не собираешься! Поэтому я сделаю все возможное, чтобы Вера долечилась, и вернулась здоровой!
— А деньги? Откуда…
— Я снял все сбережения, на море мы сейчас не поедем. Я оставил на продукты на два месяца. И завтра хочу позвонить в отдел кадров, отказаться от отпуска. Меня и так просили, работать некому. А это я и компенсацию получу, и зарплату.
Сашка торопливо выдавал свои мысли, стараясь не смотреть на жену. Он видел, как дрожат ее пальцы, как нервно она теребит краешек кухонного полотенца. Но глаза на нее он боялся поднять. Наверное, эта его маленькая слабость окончательно доканала Яну.
— А мы? А как же мы, Саша? Ведь мы могли бы поехать втроем! И Лешка бы отвлекся, отдохнул, на море посмотрел. И познакомились бы ближе… Я думала, мы попадем на святые источники. Говорят, они помогают.
— Господи, Яна! Неужели все, что я сказал тебе, пролетело мимо? Я поражаюсь тебе, честно, не ожидал от тебя вообще всего этого!
— Что?! А чего же ты ожидал, Саша? Что на шею брошусь от радости? Или думаешь, меня привлекает нянчить чужого ребенка? Ты сейчас уедешь на вахту, а я с ним как?
— Понятно. Я позвоню матери. Договорюсь с ней, чтобы Лешка пока пожил у них. Мать не откажет.
— А я, значит, плохая теперь, да? — взвилась Янка.
— Ян, мы клятву давали — и в горе и в радости! Скажи, хоть чем-то я тебя обидел за эти семь лет? Я думаю, что ты совершенно не умеешь ценить того, что имеешь! И понятия никакого у тебя нет, что такое любовь….
Сашка, с грохотом отодвинув стул, выскочил из-за стола, и, не дожидаясь, когда Янка ответит, вышел из кухни.
Сашку трясло, колотило просто от злости на жену. Нет, так не пойдёт. Нужно взять себя в руки, постелить для Лешика, раздеть его, скорее всего он так и будет спать, до утра, не проснется. Слишком много за последнее время свалилось на хрупкие детские плечи.
Сашка подошел к мальчику, легонько подул на его бледное личико, поцеловал в макушку.
— Сынок, проснись, давай разберем диван, постелим белье.
Лешик потер кулачками глаза и, сладко зевнув, присел на краешек дивана. Кивнул отцу в ответ с закрытыми глазами, послушно поднял руки.
— Ты есть не хочешь?
Покачал головой — нет.
Сашка аккуратно стянул с него футболку, штаны, снял носочки. Взял на руки и перенёс на кресло. Пока застилал постель, за спиной, словно фурия, пронеслась в спальню Янка. Психует. Не приятно, обидно даже что-ли. Но, он же мужчина, ему не положено…
— Пап, ляг, пожалуйста, со мной. Я боюсь тут у вас спать один.
— Конечно, сынок. Давай, перебирайся, ложись у стеночки, а я с краю.
— А волчок тебя не утащит?
— Не утащит меня никто, Лешка! Спи, сынок, сладких снов!
****
На душе было тягостно. В голове у Сашки крутились мысли, не давая покоя. Как жить?
Теперь нужно зарабатывать на две семьи. Ведь Вере так ещё долго до полного восстановления. Сейчас его зарплаты вполне хватает, чтобы жить, не отказывая себе в желаемом. Они хорошо одеваются, едят, отдыхают, путешествуют.
Кредит за квартиру он погасил досрочно. Да и кредит был не таким уж большим — не ипотека, и слава богу. Часть средств, оставшаяся от наследства бабки, Сашкина мать разделила поровну. Лиза, младшая сестра, забрала свою долю и уехала жить в Питер. Там открыла фотостудию, работает, все у нее хорошо. Семьи, правда, нет, но она и не торопится. А Сашка деньги вложил в жилье.
Конечно, здесь маленький городок, возможностей мало, тех же развлечений… Но, если очень хочется, можно съездить и в соседний город, и в столицу.
Да и Янке работать не обязательно. Им хватает.
И сейчас он не скажет ей: "Давай, дорогая, шуруй на работу."
Нет, просто как-то нужно свыкнуться с тем, что пояски они немного подзатянут. Ненадолго, конечно, все равно он придумает, как заработать побольше. Сразу только не решаются такие вопросы…
Успокоится ли Яна? Как вот оставлять ребенка с ней? Неужели не понимает, что ему нужно уехать на работу? Отвезти матери Лешика — тоже не решение, но как Янке это объяснить? Да, он сегодня погорячился, но сказал то, что сказал. Наверное, впервые, так, как думал…
Пропасть между ними и раньше была, только завуалированная, да и не хотелось на это обращать внимание. Казалось, появится ребёнок, сразу все наладится.
Появился, да так неожиданно, что Сашка и сам сначала испугался. Но появление сына только обострило проблемы между ним и Яной, вывернуло наизнанку то, что не хотелось признавать…
Сашка сжал ладонями голову, сильно, пытаясь унять боль. Стоит хотя бы немного поспать. Завтра трудный день. Он записался к адвокату, после обеда нужно съездить в коммерческую клинику с сыном, сдать анализы на установление отцовства. И снова поговорить с Яной. Может остынет? Если нет, тогда точно придется Лешку везти в деревню.
Жалко его, мелкого. Лежит, сопит носиком. Ведь он еще совсем кроха. Просто смышленый не по годам…
"Все у тебя будет хорошо, Лешка! Я постараюсь!"
45
Сначала послышался гул. Он накатывал откуда-то, словно рокот волн, выманивая Яну из уютного сна, но она лишь плотнее закуталась в одеяло. Нет, еще чуть-чуть, так не хочется вставать.
Гул перерос в отборную ругань. Наверное, убирают мусор во дворе, или опять кто-то загородил проезд…
Нет, кажется, это Сашкин голос. Ругается с кем-то? Она что, снова проспала до обеда?
Яна нехотя высунула нос из под одеяла. Нет, только не это! Еще совсем темно, это даже не раннее утро!
Пошарив по тумбочке, ткнула в смартфон — половина четвертого. Встряхнула головой и снова прислушалась. Оказалось, что это Сашка вышел на балкон и с кем-то разговаривает по телефону. И если ей тут, в комнате, его голос едва слышен, то вот весь двор сейчас точно будет в курсе событий! И чего он туда поперся? Боялся ее разбудить? Или Лешку? Так теперь весь дом не спит!
