Гораздо больше.
Эмма чувствовала прикосновение груди Стоуна к своей, чувствовала силу, с которой он удерживал ее подле себя. Он по-прежнему смотрел на ее рот, а потом закусил нижнюю губу, как если бы ему стоило немалых усилий держать себя в руках.
– А между нами проскочила искра? – Его голос обволакивал подобно шелковой ткани.
Искр оказалось слишком много, и Эмме показалось, что, если вспыхнет еще одна, они со Стоуном превратятся в факел.
Руки Эммы обвились вокруг шеи Стоуна.
– Так как, Эмма? Искра проскочила?
Эмма крепче прижалась к Стоуну и испустила тихий вздох желания, который эхом отозвался в его голове.
– Слишком рано делать выводы, – прошептала Эмма на ухо Стоуну.
– Лгунишка.
– Что ж, я скажу. – С каждым словом губы Эммы касались уха Стоуна, и он почувствовал, что вот-вот взорвется от напряжения. – Мне кажется… кажется, что вокруг вспыхивают целые снопы искр.
– Хорошо, – кивнул Стоун, очевидно, испытывавший то же самое. Эти самые искры почти сработали в их последнюю встречу, когда Эмма готова уже была отдать ему всю себя. Почти готова… Почти… Но потом появился Ти Джей и все испортил. Внезапно у Стоуна появилась надежда, что сегодня ему повезет гораздо больше. – Только нужно в этом убедиться.
– Как… – только и смогла вымолвить Эмма, потому что Стоун склонился над ней и опускался до тех пор, пока ее спина не прижалась к подушкам дивана.
Нависнув над ней, Стоун смотрел в ее бездонные глаза и некоторое время ждал, пока предвкушение достигнет наивысшей точки, и только потом наклонился и накрыл ее губы в поцелуе.
Вместе они улеглись, и Эмма приоткрыла рот, впуская в него язык Стоуна. «О да, искры сработали», – подумал Стоун, крепче обнимая Эмму. С ее губ сорвался тихий вздох, она слегка расставила ноги, давая Стоуну больше места, и выгнулась ему навстречу.
– А теперь ты уверена? – спросил Стоун, когда оба тяжело дышали от стремительно нарастающего возбуждения.
Эмма молчала. Ее зрачки расширились, а губы влажно поблескивали от поцелуев.
– Прости, но я упустила суть нашей беседы.
Прерывисто вздохнув, Стоун прижался лбом ко лбу Эммы. Она же приподняла бедра, коснувшись его твердой как камень плоти.
– Я определенно что-то чувствую, – пробормотала Эмма.
Тихо засмеявшись, Стоун прижался этим «чем-то» к ее животу.
– Я имел в виду не это, Эм.
– Я чувствую. – Она обхватила ладонями его лицо. – В последний раз подобное случилось со мной так давно, что я не сразу узнала ощущение, но теперь я чувствую. – Эмма прикоснулась к волосам Стоуна, к подбородку.
С ним тоже давно не происходило ничего подобного. Во всяком случае, слишком много времени прошло с тех пор, как женщина завладевала его мыслями. Эмма же завладела им настолько, что, казалось, почва уходит из-под ног, а голова кружится от переполнявших его эмоций.
Стоун медленно наклонился и поцеловал ее снова. Этот долгий, глубокий поцелуй окончательно лишил его способности мыслить здраво. Эмма была теплой, сладкой, невероятно женственной и обладала вкусом, который мог решить проблему его одиночества.
– Я хочу больше того, что получил Спенсер, – пробормотал Стоун. – Я хочу больше, чем простой поцелуй. Лучше скажи сразу, что ты не дашь мне этого, пока все не зашло слишком далеко.
– И вновь это неугомонное слово «больше»… – прошептала Эмма, глядя на Стоуна и вновь наклоняя к себе его голову. – Поцелуй меня, Стоун. И возьми то, чего хочешь.
И он сделает это. Возьмет желаемое без оправданий, покажет ей то, что начал чувствовать сам. То, от чего его спокойное и ленивое возбуждение превратилось во всепоглощающее, обжигающее кровь желание. С губ Эммы срывались тихие беззащитные звуки, когда она пыталась просунуть руки под одежду Стоуна. Ничего более сексуального он еще не слышал, поэтому, чтобы окончательно не потерять рассудок, Стоун схватил руки Эммы и прижал их к дивану у нее над головой. Он навалился на нее всем весом, и она не возражала, обвив его талию ногами и притягивая к себе.
– Господи, – пробормотал Стоун, касаясь губами ее шеи. – Господи, Эмма.
– Знаю, – выдохнула Эмма, впиваясь зубами в плечо Стоуна.
Просто сумасшествие какое-то. Как быстро все изменилось, как быстро вспыхнуло между ними пламя страсти.
Сумасшествие. Взять что он хочет? Он хотел все.
– Стоун…
– Скажи мне.
– Тебя. Я хочу тебя.
Едва только эти слова сорвались с губ Эммы, их со Стоуном футболки оказались на полу.
Стоун расстегнул лифчик и, наклонив голову, покрыл поцелуями подбородок Эммы, шею, плечи, грудь, а потом втянул губами сосок, от чего она еще сильнее выгнулась ему навстречу. С ее губ сорвался невнятный возглас, исполненный страсти.
Она была не одна. Впервые не одна. И судя по тому, что из горла Стоуна вырвался не менее страстный стон, он ощущал в этот момент то же самое. Слегка приподнявшись, он расстегнул «молнию» на брюках Эммы. Все еще дразня языком ее сосок, он согнул в колене ее ногу, чтобы снять туфельку.
Эмма нетерпеливо потянула завязки на спортивных штанах Стоуна, в то время как он освободил ее от второй туфли. Запутавшись в одежде, они скатились с дивана и рухнули на пол рядом с журнальным столиком.
– Господи. – Стоун подложил ладони под голову смеющейся Эммы. – С тобой все в порядке?
– Да.
Эмма не желала отпускать Стоуна, держась за него обеими руками. Ее лифчик повис на локте, а полуспущенные брюки сковывали движения. Стоун лежал поверх ее без футболки и в полуспущенных штанах. Его грудь была теплой и восхитительно крепкой. Эмма вдруг поняла, что нога Стоуна все еще покоится меж ее бедер, одна ладонь заботливо поддерживает ее под голову, в то время как вторая обхватила ягодицы.
– В полном порядке. А с тобой?
В глазах Стоуна плясали озорные огоньки, а губы изогнулись в улыбке.
– Могло бы быть и получше.
– Ты сжимаешь в объятиях почти обнаженную женщину и чем-то недоволен?
– Я мог бы быть внутри тебя.
От этих слов по телу Эммы прокатилась горячая волна.
– Предлагаю исправить ситуацию. Немедленно.
– Мне так нравится, когда ты начинаешь командовать. – Стоун слегка раздвинул бедром ноги Эммы, устроился между ними, а потом просунул туда руку и погладил.
Не удержавшись, Эмма вскрикнула. Еще ни разу в жизни она не испытывала одновременно радости и возбуждения, и это очень сбивало с толку, а где-то глубоко внутри нарастало почти непереносимое напряжение.
– Не хочу тебя критиковать, – с трудом произнесла Эмма, – но почему так долго?
Широко улыбнувшись, Стоун наклонил голову и лизнул ее сосок. Он делал это снова и снова до тех пор, пока Эмма не втянула носом воздух.
