– посадил её в машину, и они уехали. Куда, я не знаю.
Пожимает плечами. И даже через это простое движение ощущаю, как она водружает на себя вину.
– А он был без вещей?
Кивок.
Бесконтрольно начинаю сильнее тарабанить по рулю. Потираю подбородок.
– А Оксана даже телефон не взяла, я потом в комнату поднялась, а он на тумбочке лежит, отключенный.
– Вот же блин, – пораженно выдыхаю, – так, ладно. Спасибо, Люб, что сразу мне позвонила. Я найду маму.
– Хорошо бы, – женщина тяжело сглатывает и встречается со мной взглядом, – не понравилось мне, в каком она состоянии была.
Угукаю. С трудом сглатываю ком в горле и понимаю, как мне в этот момент становится страшно.
– Я вас домой подкину и поеду маму искать.
– Куда?
Пожимаю плечами.
– Не знаю, у меня впереди два дня. Много успею объехать, – пытаюсь разрядить обстановку тупой шуткой, но мне ни фига не смешно.
– Ты мне позвони, как что-то выяснишь.
– Конечно.
Оставляю женщину возле её подъезда и срываюсь с места.
Мозги плавятся от соображений, куда бежать и что делать. Приходится включить телефон.
Набираю единственный номер, который приходит на ум.
Но блин, там механический голос сообщает, что абонент вне зоны.
Заруливаю в знакомый двор и достаю из бардачка ключи. Взбегаю на нужный этаж и вжимаю кнопку звонка.
Дверь распахивается.
– Что с телефоном? – с порога выпаливаю.
– И тебе доброе утро, племянничек, – на пороге стоит заспанная тетя и сверлит меня недовольным взглядом.
– Мама не у тебя?
Удивленно распахивает глаза. И даже окончательно просыпается.
– Нет. А должна?
– Отец её куда-то увез, – быстро выдаю я и захожу в квартиру.
– Куда?
– Блин, – психую, – если бы я знал, я бы не прилетел к тебе, правда же?
– Так, не бесись. Разберемся.
Падаю на диван и запускаю руки в волосы. Хочется заскулить от беспомощности. Куда ехать-то?
– Да как мы разберемся, блин?
Мой телефон оживает, и я хватаю его дрожащими руками.
Сообщение. От Глеба:
«Ну что там, брат?»
С рыком долблюсь о спинку дивана и прикрываю глаза.
Погодите, а кому я отвечал утром?
Прокручиваю переписку, и хочется запулить телефон в форточку.
Снежинка, и мой офигительно дружелюбный ответ.
– Да блин, – выплевываю я.
Почему если трындец случается, то он случается такой кучей?
Ярослав
За выходные с ног сбиваюсь в поисках хоть каких-то следов мамы. Катя тоже пытается всеми силами помочь, но ничего не выходит.
Мама словно провалилась сквозь землю. И с каждым часом неизвестности во мне поднимается волна злости на единственного человека, который виноват в том, что сейчас происходит с нами.
– Племяш, ты, может, хоть поспишь? Смотреть на тебя страшно, – в кухню заходит Катя, пока я сверлю взглядом телефон и набираюсь смелости позвонить отцу.
Я во что бы то ни стало должен узнать, куда он увез маму.
Иначе у меня крыша окончательно поедет. Но нужно как-то подтолкнуть отца к тому, чтобы он признался в ее местонахождении.
Катя кладет руку мне на плечо, и это немного успокаивает. У неё под глазами синие круги, наверное, не меньше моих.
– Я тоже волнуюсь, но тебе завтра в школу, ты должен отдохнуть.
– Да какая школа, Кать? Не пойду я никуда завтра. Вообще не появлюсь, пока не выясню, что с мамой все хорошо и этот козел ничего с ней не сделал.
Катя качает головой. Щелкает чайником и садится напротив.
Обхватывает мой кулак, и я хмыкаю: какая же маленькая у нее ручка по сравнению с моей лапой.
Мысли простреливает воспоминание о Снежинке. После того сообщения раз двадцать набирал, но она, видимо, все же надулась на резкость.
Заслуженно. Я б тоже на её месте надулся.
Можно сказать, послали ни за что.
– Яр, Леша твой отец. Каким бы он сейчас ни был, но я думаю, с ним лучше не ругаться.
Закатываю глаза к потолку. И тетя туда же. Все его защищают и не видят, что происходит перед носом.
– Кать, он куда-то засунул маму, и теперь мне приходится обзванивать больницы в поисках неё. Это нормально?
– Это ненормально, но нужно постараться подойти к ситуации с холодной головой. Ты говоришь, что Оксана собрала вещи.
– Так сказала Люба, – киваю и хмурюсь.
– Ну вот… – Катя замолкает, а я наклоняюсь над столом.
– Что?
– Пока не знаю, но вряд ли с вещами везут в плохое место, разве нет?
Дергаю плечами и ерошу волосы.
– Завтра ты пойдешь в школу, – напирает, а во мне, наоборот, зреет протест.
Блин, я вполне в состоянии решить, куда и зачем мне ехать, идти, бежать.
Оставляю её реплику без ответа и решаюсь на звонок.
Подношу телефон к уху и слушаю длинные гудки. Сердце замирает в ожидании ответа. Которого так и не следует.
– Вот видишь, – вскакиваю я со стула и начинаю метаться по кухне, – он не отвечает.
– И что? – Катя выгибает бровь и следит за моими суетливыми метаниями.
– Значит, он что-то скрывает и не хочет со мной разговаривать.
Тетя фыркает и окидывает меня таким взглядом, словно у меня в данный момент мозг через уши вытекает.
– Логично, племяш.
С грохотом падаю на стул и шумно выдыхаю.
– И что ты предлагаешь?
– Ничего не предлагаю. Давай завтра ты поедешь спокойно на учебу, а я поговорю с Лешей и попробую выяснить, где Оксана.
Звучит как план, только вот меня он не устраивает.
– Ладно, – наигранно соглашаюсь, но Катя прищуривается.
– Ты что-то задумал, да?
Кручу башкой и хватаю телефон.
– Я спать, завтра в школу же. Пока.
Катя качает головой.
– Яр, не делай глупостей, пожалуйста. Ты же ничего не знаешь.
Замираю в дверях и резко разворачиваюсь. Возвращаюсь к столу и нависаю над Катей.
– А ты? Ты что-то знаешь? Просвети, а то я в этом интернате вообще от жизни отключен.
– Я просто заметила, что Оксана в последнее время не такая, как обычно, – Катя сжимает ладони между коленей и опускает глаза.
– Я тоже это заметил, представляешь. Спокойной ночи.
Падаю на кровать и снова набираю отца. Итог такой же. В ответ тишина и полный игнор.
Заставляю себя остаться у
