меня смелеть.
Я поворачиваюсь к нему спиной и сажусь к нему на колени.
— Ахх, крошка моя, — стоны и учащенное дыхание мужчины не могут остаться незамеченными мною. Я ликую и радуюсь, почему-то радуюсь, что ему нравлюсь. Точнее, ему нравится мой танец. Хватаюсь крепко за его колени, поднимаю выше свою попу, сажусь прямо ему на пах, по-другому мне не удержаться на нем, поднимаю ноги выше и развожу их в стороны. Смыкаю их вместе, спускаю вниз, кручу головой, откидываюсь назад, ложу на его плечо. Этот наглец приближает свою щеку к моей. Горячая и нежная кожа обжигает, оставляя след на моей шее.
— Пиздец, что ты делаешь со мной? — очень близко его дыхание и голос, его хриплый возбужденный, дрожащий голос.
Поднимаюсь с него слишком быстро, и падаю на колени возле него. Локти на пол, задираю попу выше, кручу ею в стороны. Поднимаю руки, оставаясь на коленях, откидываю спинку назад, поза похожа на мостик, как мы делали в школе, только на коленях. Плавно двигая руками по полу. Ерзаю на полу, хватаюсь за него и поднимаюсь на ноги.
— Подойди ближе, — откашливается, — вообще сядь на меня и сиди, можешь танцевать сидя на мне. Я так хочу, — а я так не хочу, хочется ответить, но молчу. Не хочу чтобы слышал мой голос.
Сажусь на пол напротив него, ставлю руки по сторонам развожу ноги в стороны практически перед его носом.
— Ты меня убить решила? — смыкаю ноги вместе, смотрю в его глаза не отрываясь, смеюсь в голос.
Облокачиваюсь на свой локоть, сгибаю одну ногу в колене, другую поднимаю вверх. И так поочередно.
— Если ты не подойдешь ко мне, я свихнусь на этом кресле, — хрипит, смотрит пьяными от возбужения глазами.
Я же вслушиваюсь в музыку и танцую на полу, развожу и смыкаю вместе ноги. Потом поднимаюсь, отхожу, танцуя, на расстояние от него. Становлюсь на колени, ползу к нему. Я научилась этому у Златы, когда она показывала мне свои новые движения дома.
— Ты головокружительна и сногсшибательна, подойди, встань, прикоснись ко мне рукой, хочу твои прикосновения! — мне все равно, что ты хочешь, думаю про себя и продолжаю свой танец. Сегодня, под ритм этой музыки я танцую большую часть на полу, демонстрируя наглому мужчине свое открытое тело. Не стесняюсь, нет, куда-то делась скованность и смущение. Бывают моменты, что не чувствую его присутствие, танцую, открыто для себя. В такие моменты, слушаю только себя, но стоит мне отдуплится и увидеть перед собой мужчину, напрягаюсь, но быстро отхожу, стоит услышать не только его просьбы, а под конец и требования, а музыку.
Под конец танца, честно, хочется засунуть ему кляп в рот, чтобы перестал просить и приказывать, что, как и где я должна танцевать.
Остаток песни танцую возле него или перед ним. Игнорирую его просьбы.
— Развяжи меня, — вроде бы просит, но в его голосе слышен приказной тон, — пожалуйста, — ага, сейчас! — я тебя трогать не буду, — сглатывает, — как тебя зовут? — продолжаю танцевать и уже жду не дождусь конца песни, — имя свое скажи! Черт возьми! Я никого никогда ни о чем не просил, ты первая, — тяжело вздыхает, — сучка, кого я о чем-то прошу, и ты нагло меня игнорируешь! — на это я смотрю в его наглые глаза и киваю, давая понять, что слышу его приказы, — скажи мне имя? Ты же знаешь, я тебя достану вне этой комнаты, — хочется спросить и что, вот допустим, достанешь, что сделаешь? Наглец!
Музыка заканчивается. Я поднимаюсь, подхожу к нему вплотную, стою между его разведенных ног, наклоняюсь, напоследок, трусь щекой о его щетину, он стонет, и поворачивает голову, задевает губами мою щеку, облизывает меня. Мне не мерзко, приятная волна прокатывается по телу. Я вздрагиваю и убираюсь прочь от него.
— Стоять! Я не отпускал!
Мне все равно, кого ты там не отпускал!
Я танцевала, я закончила, я ушла!
Сладких снов, мальчик!
Довольно улыбаюсь, когда он зовет меня обратно, и громко хлопаю дверью!
— Быстро уматываем отсюда ноги! — забегаю в комнату к Злате, надеваю сверху свои вещи.
Выключаем телефоны уже когда спускаемся по ступенькам, выходим через черный вход.
— Майя, — сквозь сон слышу голос Златы, а потом и вовсе она трясет меня а плечо, — соня, проснись уже!
— А который час?
— Время — половина восьмого утра!
— Зачем ты меня будишь в такую рань? У нас же пары с девяти! — поворачиваюсь на другой бок и еще крепче закрываю глаза.
— Вставай! Завтрак давно уже на столе!
— Я лучше посплю, разбуди меня в полдевятого, я успею на пары.
— Вставай, а то побрызгаю тебя водой.
— Бессовестная! — ворчу, но все равно встаю, опускаю ноги с кровати, — Боже, у меня болит все тело. Каждая мышца, сухожилие, такое ощущение, что вены тоже болят, — растягиваюсь и поднимаюсь с места.
— Это все с непривычки. У меня тоже все болело в начале моей карьеры, — смеется, — помнишь? — киваю. Конечно помню, сама мазала ей каждый день плечи и поясницу диклофенаком.
— Помнишь анекдот? Свидание после сорока лет: мужчина подходит к девушке сзади, целует плечо и говорит: мм вкусно пахнешь, что это? Она: диклофенак, — мы смеемся в голос, — только нам то не сорок?! — мм что за вкусняшка? — сажусь за стол и принимаюсь за завтрак.
— Твоя любимая манная каша и чай с вареньем.
— А Женя где?
— А Женя поела и ушла с бабушкой на местный базар!
— Базар?
— Да, она все уши прожужжала с этим рынком, покоя не давала баб Нюре.
— Ты ее тепло одела?
— Еще одна! Я ее одела, как на север, не переживай, не заболеет твоя дочка, — Злата надевает джинсы и тянется за теплый свитер. Ноябрь в этом году холодный, но снега еще не было.
— А ты уже поела?
— Вместе с Женей.
— А откуда у нас варенье? Да еще и инжировое?
— Это же твое любимое варенье!
— Да, оно лучше меда.
— Баб Нюра купила, на базаре, да кстати Женя после того, как увидела инжировое варенье еще сильней захотела на рынок, так что пришлось баб Нюре взять ее с собой, провести экскурсию.
— Шкодница наша, — улыбаюсь, — ты же меня подождешь, вместе пойдем?
— Конечно, подожду!
После плотного завтрака мы идем в институт. Возвращаемся тоже вместе, на забывая зайти в аптеку, где советуют тот же диклофенак.
Дома Злата мажет мою спину и плечи мазью, строго настрого запрещая мне что-либо делать. Я ложусь на диван, у Златы квартира-студия, и кухня совмещена с гостиной, кутаюсь в
