— Комитет по планированию? — спросила она с отсутствующим видом. — Да будет тебе, Боб. Ты же знаешь, я не хочу иметь дела ни с какими комитетами. Более того, Тим тоже. — Она оглянулась через плечо и улыбнулась ему своей обычной печальной улыбкой. — Я не люблю бюрократии.
Он укоризненно покачал головой.
— Не думаю, что тебе на этот раз удастся вывернуться, — добродушно заметил он. — Это касается тебя непосредственно. У них твой лес в плане второго этапа застройки. Тебе придется заявить комитету, что ты продавать не собираешься. Я полагаю, ты не изменила своего решения?
Кофе закипал. Эш смотрела на него.
— Джейку Дейру, — с твердой уверенностью в голосе заявила она, — не удалось бы уговорить меня провести выходные в раю.
У Боба отвисла челюсть.
— Бог ты мой. — Он наклонился вперед и взял ее за руку. — Но…
Он взглянул мимо Эш и остановился, как будто у него кончился бензин.
Эш почувствовала, как волоски на шее встали дыбом. Она медленно повернулась. Она ничего не слышала, только булькающий звук кипящего кофе. Животные, все еще занятые у своих мисок, и ухом не повели. Но сомневаться не приходилось.
— Мне показалось, я унюхал запах кофе, — удовлетворенно заметил Джейк Дейр.
Он мягко притворил за собой дверь и вошел в кухню. На нем были безукоризненно сшитые брюки из какого-то легкого материала и кремовая рубашка с закатанными до локтей рукавами, демонстрирующая великолепный загар. Она решила, что эти вещи ему, скорее всего, привез Тони Андерсон. Он выглядел спокойным, элегантным и ничуть не похожим на больного, решила Эш, у которой, почему-то, перехватило дыхание.
Боб выпустил руку Эш. Заметив это, Джейк приподнял одну бровь и изящно опустился на кухонную скамейку во главе стола. Эш не смотрела на него, но ее щеки горели. Джейк приветливо улыбнулся.
Боб с молчаливым изумлением взирал на нее. Какой бы застенчивой ни была Эш, манеры ее всегда отличались безукоризненностью.
Она чувствовала его молчаливый укор. Ей пришлось сдаться.
— Джейк Дейр, — неохотно представила она его, все еще не поднимая головы. — Боб Каммингс.
Боб кивнул.
— Приятно познакомиться. Мы только что о вас говорили, — сказал он.
Глаза Джейка сузились.
— Боюсь, мне нет смысла спрашивать, по какому поводу. Вы тоже защитник природы?
Боб удивился.
— И вы интересуетесь вопросами защиты природы? Но я думал…
Джейк скользнул по Эш взглядом, который можно было назвать ласкающим.
— Меня вполне можно… переубедить.
Эш отвернулась, сосредоточившись на плите. Начала снова возиться с кофе. Поставила на стол три кружки и молочник. Джейк взял свою кружку и отрицательно покачал головой по поводу молока и тростникового сахара, который она пододвинула к нему поближе. Она старалась не встречаться с ним взглядом, но чувствовала, что он наблюдает за ней.
— Вам уже пора знать, как я предпочитаю пить кофе, — мягко заметил он.
Последовало напряженное молчание. Эш не знала, что сказать. Все, что приходило ей в голову, только бы подчеркнуло ее близкие отношения с этим ужасным человеком. А именно такое впечатление он и старался произвести. Она вся кипела. Но выхода из тупика не находила. Надо запомнить на будущее, решила она, насколько удачно умеет Джейк Дейр играть словами.
Настолько удачно, что она заметила, как замер Боб Каммингс, сидевший рядом с ней. Он потягивал кофе и наблюдал за Джейком поверх края своей кружки.
— Уже лучше себя чувствуете? Поправляетесь после несчастного случая?
— Медленно, — пошел на уступку Джейк.
— Хорошо, наверное, снова встать на ноги.
Джейк улыбнулся.
— Эш совершенно определенно хочет, чтобы я встал, — сказал он.
Высказывание прозвучало настолько двусмысленно, что раздосадованная Эш забыла, что ей не следует смотреть на Джейка Дейра. Он немедленно поймал ее взгляд. Его глаза смеялись.
— Разве не так?
Эш постаралась сохранить равнодушное выражение лица и спокойно сказала:
— Нам с Эм безусловно стало бы легче, если бы не пришлось больше бегать взад-вперед по лестнице, обслуживая вас.
Джейк рассмеялся.
— Вы уж точно не Флоренс Найтингейл. Не очень удачная из вас получается сестра милосердия, так ведь, милочка?
Несмотря на свою решимость, Эш чувствовала, что вот-вот выйдет из себя.
— Не очень удачный из вас больной, — вспыхнула она.
Боб посмотрел на них и отодвинул свой стул.
— Пожалуй, я побежал. Завтра мне подниматься ни свет ни заря. — Он небрежно собрал бумаги, не дав Джейку возможности взглянуть на них. Сунул папку под мышку. — Проводи меня, Эш.
Она вышла вместе с ним. В сумеречном свете угасающего дня Боб нерешительно посмотрел на нее.
— Мне кажется, я начинаю понимать, что ты имеешь в виду. Он тебе сильно досаждает?
Эш резко рассмеялась.
— Слабо сказано.
— Выгони его.
Эш закусила губу.
— Я… мой адвокат посоветовал мне ублажать его, — объяснила она. — Или он подаст на меня в суд. Или на Расти.
Боб явно удивился.
— Может быть, мне с ним поговорить? — деликатно предложил он.
Эш отрицательно покачала головой.
— Это моя битва.
Он с любопытством взглянул на нее.
— Никогда не считал тебя бойцом.
— Я тоже. Но мне кажется, наступил такой момент в моей жизни, когда мне надо бороться или… — Она замолчала.
— Или? — мягко спросил Боб.
Она молчала. Боялась задать этот вопрос даже самой себе. Но неожиданно ответ пришел сам собой: или проиграть полностью и навсегда эту битву за самоуважение. Эш удивилась ясности этого ответа. Передернула плечами.
— Или он превратит здесь все в торговый центр с катком в придачу, — после небольшой паузы беспечно сказала она. — Оставь мне бумаги, Боб. Я над ними поработаю.
Он протянул ей папку.
— Позвони, когда прочтешь. На этот раз мы рассчитываем на твою поддержку.
— И вы ее получите, если не станете заставлять меня сидеть на заседаниях комитета, — пообещала она. — Я же тебе уже сказала. Я готова к битве.
По дороге назад к дому она поняла, насколько точными были ее последние слова. Битва уже маячила на горизонте.
Эш передернуло. Она ненавидела споры, ненавидела вежливые голоса, прикрывающие затаенную ярость. И больше всего она ненавидела холодные, злые оскорбления, которыми заканчивалась любая битва. Она научилась защищаться от гнева Питера. Но была не уверена, что достаточно хорошо вооружена, чтобы противостоять Джейку Дейру, вздумай он применить жесткие меры. От одной мысли об этом в горле у нее пересохло.
